Герой моих грез и кошмаров
Блондин – впервые я увидела, что его плащ распахнут и под ним простая черная рубашка и такие же штаны – шел без спешки и скалился. Довольно, пожалуй, даже счастливо, демонстрируя острые белоснежные зубы.
От подобной улыбочки мороз продрал по спине. Нелюдь! И у него в руках моя Лил… Хм, и она тоже улыбается. Смущенно. И ручки доверчиво, глупышка, обвила вокруг шеи спасителя… Такая чистенькая, без следов копоти парочка. У них даже одежда не обгорела и настроение преотличное, как будто не с пожара вылезли, а с увеселительной прогулки вернулись.
Так, ничего не понимаю. Что происходит?
– Вы смотрите, как будущая теща на потенциального зятя, – насмешливо заметил Аламейский. – Не беспокойтесь, Хельца не привлекают худосочные трепетные девицы.
– Угу, я вижу.
Я с подозрением рассматривала оживившегося кучера, который продолжал держать на руках мою воспитанницу, а та не спешила с них слезать. У него даже румянец на бледных щеках появился. Или это отблески пожара?
Быстро окинув спящего сына внимательным взглядом и убедившись, что он точно в порядке, я решительно направилась к довольной парочке.
– Лил, ты цела?
Рядом с высоким Хельцем я выглядела мелкой букашкой, которую легко раздавить. Но допустить, чтобы он обидел мою Лил?..
Глядя нелюдю в глаза, я мысленно представила, как подливаю ему в чай слабительное.
Хельц прищурился – явно уловил мой боевой настрой и обещание угрозы – и поставил Лил на ноги. Хороший мальчик… пока ничего делать не буду.
– Я в порядке, Джемма. Как Оливер? – всполошилась Лил.
– Переутомился, – сухо ответила я.
Подхватив воспитанницу под руку, повела ее прочь, подальше от странного блондина, которому холодно жарким летом и тепло в горящем доме.
Спиной почувствовала чужой взгляд. Вспомнился рык Хельца, когда я попала ему обувью в лоб. Он пробудил подспудный страх, но я все равно обернулась и посмотрела нелюдю в глаза. За своих буду стоять до конца, худосочная трепетная дева ему не достанется!
Вопреки ожиданиям, кучер не показал досаду, наоборот, в его глазах промелькнуло нечто похожее на удовлетворение и уважение.
От игры в гляделки меня отвлек Аламейский.
– Случившееся, госпожа Рутшер, перечеркивает старые договоренности.
Я сжалась, ощущая, как внутри растет ледяной ком. Я сражалась за сына и проиграла?
– Ни за что не поверю, что вы, целительница, не предполагали пробуждения у сына четвертой стихии, – сварливо заявил Аламейский. – И что же мне с вами делать?
– Понять и простить? То есть отпустить? – быстро исправилась я, понимая, что не все потеряно, раз инспектор еще ничего не решил. – Обещаю: найду лучшего наставника для сына и за взорванный коттедж выплачу все до последней монетки, но немного позже.
– Привыкли отдавать долги, в том числе и чужие?
Это на что он намекает? Я опустила глаза. Надеясь, что инспектор не все успел раскопать, иначе мне будет очень стыдно.
Не дождавшись ответа, он спокойно поинтересовался:
– Если отпущу, далеко уйдете с нестабильным чародеем? Есть все предпосылки, что Оливер универсал.
То, что магия пробудилась так рано (да еще четыре стихии!), меньше чем за три года, было главным признаком. Предсказуемо, что инспектор сделал такой вывод.
И все же я решила возразить:
– В моем роду их не было, по линии отца Оливера, кажется, тоже.
– Универсалы – благословение богов, их нельзя «вывести» специально, подбирая будущему ребенку одаренных родителей, – напомнил инспектор о давно сделанных учеными выводах. – Такие чародеи – счастливая случайность.
– Упаси боги от подобного «счастья»!
Инспектор недоверчиво прищурился.
– Почему? Это слава, почет и богатство.
– И обязанности, которые мало кого сделают счастливым.
Словно слыша нашу перепалку, Оливер застонал и перевернулся на бок.
Я быстро скастовала заклинание спокойного сна, единственное, что сейчас по-настоящему необходимо маленькому чародею, у которого проснулась четвертая стихия.
– Универсал мальчик или нет, ему придется учиться в пансионе, – резко заявил Аламейский.
– Нет!
– Вы погубите ребенка.
– Я это точно сделаю, если отправлю его туда!
Аламейский не сводил с меня недовольного взгляда.
– Какая же вы упрямая, госпожа Рутшер. Делаете вид, что не замечаете опасности.
Я не собиралась первой разрывать зрительный контакт, хоть синие глаза инспектора и казались сейчас черными омутами.
– Когда нам с будущим королем было по девять лет, на каникулах довелось отправиться на охоту. Оторвавшись от сопровождения, мы наткнулись на логово серой квиры. Ни у меня, ни у принца не поднялась рука на маленькие пушистые комочки. Мы никому не рассказали о своей находке, справедливо опасаясь, что выводок уничтожат. А через год на торговом тракте стали пропадать люди. Разбойники в основном, но это не меняло дела – гибли люди. Остатки истерзанных тел указывали на стаю квир. Их и нашел отряд боевых магов, когда прочесывал местность.
– К чему вы мне это рассказали, ваше чародейство? – В душе клокотало раздражение вперемешку с горькой обидой. – Наша с Оливером ситуация напоминает вам ту с квирами? Скроете пробуждение стихий моего сына – случится трагедия?
Чародей закатил глаза, словно я не уловила верный посыл между строк.
– Госпожа Рутшер, я не сравниваю вас с хищной нечистью, хоть вы и пушисты, как она.
Меня передернуло от «изысканности» комплимента.
– В девять лет я не мог проконтролировать потенциально опасную ситуацию, сейчас же это в моих силах.
– Посадите Оливера в клетку и будете наблюдать?
– Нет, – сухо отрезал Аламейский. – Я хочу предложить новую сделку.
Этот мужчина был моим врагом и одновременно надеждой на спасение. Все, что у меня есть в жизни, – мой ребенок. Я готова защищать его до последнего.
– Сделку? Озвучьте условия, ваше чародейство.
– Вы помогаете мне, а я устраиваю вас в пансион помощницей целителя.
Я даже дышать перестала, не веря своим ушам. А ведь это лучший выход!.. Сын будет под моим присмотром постоянно.
– Я согласна!
Аламейский съехидничал:
– Вы даже не поинтересуетесь, что я потребую взамен?
– Теперь, понаблюдав за ходом расследования, я вам доверяю.
– Зря, – фыркнул чародей. – Я ведь могу захотеть непотребных вещей.
Воспрянув духом, я сумела парировать:
– Да, можете. Но, подозреваю, вам не понравится их подача.
Ухмылка Аламейского утратила естественность. Припомнил, как я снимала последствия вредоносных чар бокала?
– Ладно, перейдем к делу. – Он посерьезнел. – Мне нужна ваша помощь в поисках древних артефактов и определении их подлинности.
Я обрадовалась, понимая, что легко и с удовольствием выполню свою часть сделки.
– Отлично, я согласна!
– Подождите, вы недослушали. На охоту за очередным предметом я могу отправиться в любое время суток, поэтому вам придется жить в моем доме.
– А как же пансион? Как я буду там работать? И Оливер? Я не могу оставлять его надолго!
– Сейчас лето, – напомнил Аламейский. – До начала учебного года вы поживете у меня. И возможно, за это время поможете найти нужный артефакт. Счет идет на дни.
Эмоции схлынули, включился разум. Я напряглась, опасаясь подвоха. Среди древних артефактов есть немало опасных и даже запрещенных. Аламейский – друг короля, но мне бы не хотелось влезать в темную историю… заговор, например.
– Что конкретно вы ищете, ваше чародейство? Насколько это особенный артефакт?
Подчеркнуто официальное обращение удивило инспектора – он вопросительно вскинул брови. Задумался и тотчас улыбнулся, будто прочитал мои мысли.
– Не переживайте, госпожа Рутшер, о моих поисках известно королю, нарушать закон я вас не заставлю. Опасные артефакты отправляются в хранилище Церестана, для личного пользования я ищу вполне безобидный.
Чародей сделал паузу, и я затаила дыхание, опасаясь, что не узнаю, какой именно. С него станется интриговать!
– Мне нужен древний артефакт исцеления.
О… Неожиданно. И немного разочаровывает. Он ищет его для себя, чтобы убрать шрамы от когтей демона? Единственный вывод напрашивался сам собой. И не подумала бы, что Аламейский может расстраиваться из-за внешности! Но, похоже, и у сильных мужчин есть маленькие слабости.
Свои наблюдения я благоразумно оставила при себе. А вдруг ошибаюсь?
– В свою очередь, я тоже кое-что уточню, – напряженно произнес Аламейский. – Почему на приеме у градоначальника вы не почувствовали, что мне подсунули древний артефакт из церигия?
Ожидает, что я покаюсь в подставе? Мол, решила предать и не сказала о бокале, а потом передумала? А вот и нет тут злого умысла!
Я пожала плечами.
– Подозреваю, из-за того, что бокал уже был активирован, то есть наполнен вином, я его и не почувствовала. А сегодняшние звали, предлагали помощь – вот и все.
– Как у вас все просто. – Аламейский недовольно поморщился. – Проверим. Если это так, нужно учитывать эту особенность в дальнейшем.
Какой-то пакостный дух подстрекал сегодня к откровениям – и я неосторожно раскрыла все карты:
– Если настроюсь на поиск, почувствую артефакты в любом их состоянии, на разумных расстояниях, естественно.
Аламейский по-настоящему обрадовался:
– Если это так, я повышу вам плату.
– О, вы мне даже платить собираетесь?..
Он посмотрел так, словно я превратилась в чудовище.
– Госпожа Рутшер…
Я перебила, поспешив оправдаться:
– Простите, я думала, мои услуги – плата за будущую должность в пансионе и поблажки Оливеру.
На скулах Аламейского играли желваки. Он явно хотел резко высказаться в мой адрес, но сдержался. Зато выдал неожиданное признание:
– Мне жаль, что Вандур умер – слишком легко отделался за свои преступления. За хорошую работу платят хорошие деньги, госпожа Рутшер.
Я промолчала. Еще опять что-то не то скажу, не так взгляну, и он будет насмешничать.
– Кстати, как быть с сожженным коттеджем?
– Это уже не ваша забота, – отрезал мужчина и ушел разбираться с моими вещами.
В путь мы отправились в карете инспектора. Господин Корс сильно огорчился, что его услуги не пригодились. И чтобы он не остался в должниках, я предложила принести дары храму Гармонии от имени Оливера – немного удачи моему сыну не помешает.
Когда покидали Подгорск, мальчик все так же спал, обняв дорожную подушку, сидя между мной и Хлоей. Лил устроилась рядом с Аламейским и чему-то мечтательно улыбалась.
В некотором отдалении ехала карета с решетками на окнах – градоначальника с племянником тоже везли в столицу. Возглавляли нашу процессию и замыкали, как я узнала из обрывков разговора инспектора с Хельцем, боевые маги и особые спецы, с которыми меня пообещали познакомить уже этим вечером. Что ж, путешествие сулило нескучное времяпрепровождение.
Глядя в окно на золотящиеся урожаем поля и редкие яблони с еще зелеными плодами, я остро осознала, что жизнь круто повернулась, будущее туманно, но влечет надеждой. Ни своего дома, ни стабильного заработка, ни надежной мужской спины, за которую можно спрятаться в случае надобности. Впору печалиться и переживать? Нет. Это сделает только хуже. Нужно верить в мудрость богини, которая лучше знает, как переплести нити случайностей.
Главное, что моя семья рядом и наша тайна стала известна именно этому инспектору по делам магов. Аламейский непредсказуем, но хороший человек, из тех, кто скрывает благородство под слоем цинизма. Думаю, мы найдем общий язык, тем более я теперь на него работала. Вот уж не думала и не гадала, что способность, натренированная дедом, выручит спустя годы…
Голос Аламейского ворвался в дрему:
– Переправа, госпожа Рутшер. Проснитесь.
Он прав, лучше не спать, когда карета заедет на наплавной мост. Вырвица – глубокая река с прожорливыми обитателями. Градоначальник решил, что раз она далеко от Подгорска, то периодически уничтожать хищных рыб не надо, и здесь расплодилось столько чернохвостов, что лучше в воду не падать.
Оливера я будить не стала, да и не смогла бы поднять – не после стольких заклинаний успокоения.
Дремала и Хлоя, прислонившись к бархатной стене. Лил же продолжала увлеченно пялиться в окно, что и неудивительно: Вырвицу она впервые видела при свете дня. Быстрое течение, темные воды, которые сейчас сверкали золотом в лучах клонившегося к горизонту солнца.
У начала плавучего моста, закрепленного у берегов якорями и длинными толстыми канатами, переругивались люди, галдели гуси, мекали козы – домой возвращались селяне, возившие в Подгорск результаты своего нелегкого труда. Неудивительно, что образовалась длинная очередь.
Пользоваться положением и требовать, чтобы нас пропустили, Аламейский не стал и тем самым снова приятно удивил. Что ж, подождем – в карете, где работали амулеты температурного контроля, это сделать несложно.
Когда карета сдвинулась с места и покатилась по деревянному настилу, я перевела дух – тишина почему-то угнетала. Я усердно смотрела в окно, стараясь лишний раз не пересекаться взглядом с новым начальником.
Река манила теплыми объятиями. Я так давно плавала… Последний раз в море – задолго до рождения Оливера. Жаль, в реке резвятся прожорливые обитатели. Кстати… А ведь сегодня почему-то не резвятся! Обычно, пока пересекаешь мост, успеешь заметить минимум шесть черных блестящих спин и мощных хвостов. А сейчас ни одного чудища! Река гладкая, как свежевыглаженная скатерть.
Я не удержалась и поделилась наблюдениями:
– Ваше чародейство, представляете, я не вижу чернохвостов. Неужели градоначальник все-таки отдал приказ городской страже и речку почистили?
Увидев непонимание Аламейского, наверняка впервые посетившего эту провинцию, объяснила смущенно:
– Чернохвосты – огромные хищные рыбы, место возле понтона у них самое любимое.
Чародей вмиг переменился в лице, сам напоминая хищника. Коснувшись браслета на правой руке, отрывисто бросил:
– Боевая готовность.
– Зачем?.. Вы из-за моих слов?! Да мало ли почему чернохвосты не плавают сейчас у моста – жарко или их спугнули охранники купцов…
– Вот именно, – перебил Аламейский. – Спугнули, но не охранники.
Мне стало неудобно: своими несвоевременными наблюдениями переполошила людей впустую. Понимаю, что боевые чародеи должны обращать на подобные странности внимание, но иногда те же птицы не поют просто из-за зноя.
– В случае опасности карету не покидать, – велел Аламейский, настороженно к чему-то прислушиваясь.
Какой все-таки он зануда!..
Резкий, хлесткий звук. Нас качнуло.
– Канат лопнул! – Чей-то выкрик ударил по ушам.
Я чуть сознание от ужаса не потеряла, когда чародей молча выскочил из кареты.
Глава восьмая,в которой Джемма недоумевает и гневается
Карету покачивало, как на волнах.
Высунувшись в окно, я смогла рассмотреть, что звенья понтона рассыпались. Их несло течением вместе с каретой, всадниками и пешими. Люди кричали в ужасе, многие упали в реку.
Разве мог обрыв одного троса привести к подобному? Сомневаюсь! Выходит, авария подстроена? Но кем и для чего? Здесь так много людей…
Блондин в красной форме вскинул руки, создавая бледно-зеленые магические веревки с когтями, которые вцепились в берег, останавливая обломок моста. Окончательно закрепиться у него не вышло – черный арбалетный болт пробил грудь. Блондин осел на настил.
Я дернулась, желая его спасти, но споткнулась о подушку, упавшую на пол кареты, и застыла. Аламейский приказал оставаться на месте. Я уже работаю на него и не могу ослушаться.
Магические веревки с кошками подхватил Аламейский, без устали носившийся по плывущему звену. Закрепляя их на своеобразном плоту, он держал щит, атаковал невидимых нападающих и вытаскивал воздушными «Петлями» упавших в воду людей. Везде успевал.
Я чуть расслабилась, когда увидела подбежавшего к раненому боевику мужчину. Судя, по отзвукам заклинаний, он целитель.
– Боги, боги… – Панический шепот Хлои оторвал от напряженного зрелища.
– Все хорошо, мы в безопасности. – Я коснулась ее руки.
– Нет, мы все умрем! Умрем все!
Лил удивленно смотрела на девушку, но не спешила заражаться паникой, стойкая к чужим эмоциям. Оливер, к счастью, все еще спал и не видел, что творится.
Что-то ударилось о стену кареты.
– Мамочка, – заплакала Хлоя, сжимаясь в комочек. – Нас убьют…
– Мы под защитой, – возразила Лил уверенно. – Карета – как крепость.
И она не ошибалась: стены слегка гудели, голубой щит, переплетение стихии воздуха и воды, отлично видимый в окно, закрывал от шальных заклинаний. Если он мощный, мы даже не утонем, когда карета слетит со звена в реку. Но лучше бы не слетала…
Хлоя не реагировала на уговоры, пришлось успокаивать с помощью магии. Пока я отвлекалась, бой завершился. Магией обломки моста притащили к берегу.
Когда карета съехала со звена, служившего нам плотом, я попросила Лил:
– Присмотри за Хлоей и Оливером. Там нужна моя помощь.
Я нарушаю приказ, но слышать крики, стоны – и ничего не делать? Нет, я так не могу!
Заходящее солнце заливало пологий берег кроваво-оранжевым светом.
Разрушение наплавного моста не обошлось без жертв, но многим еще можно было помочь, что и делал пожилой целитель в красной униформе. Я молча присоединилась и удостоилась его приветственного кивка.
Мы быстро переходили от одного пострадавшего к другому. Перекошенные болью лица сменялись, чередовались травмы. Обезболить, успокоить, остановить кровь, очистить рану, срастить ткани или зафиксировать перелом и подстегнуть регенерацию…
Я не считала, скольким сумела помочь. Работала как заведенный механизм, без сбоев. В какой-то момент поняла, что активировала кольцо-накопитель, вычерпав свой резерв.
– Госпожа Рутшер, подпитка нужна? – хрипло спросил временный напарник, потирая тыльной стороной запястья уставшие красные глаза.
Первые слова по делу.
Я кивнула, гадая, откуда он знает мое имя. Ох… устала, туплю. Он же из команды Аламейского, в курсе, что я с семьей еду в его карете.
– Вот, возьмите. – Целитель протянул черный кулон, переполненный магией.
Мощный накопитель, надолго хватит. Хорошо экипированы люди королевского эмиссара.
– Благодарю.
На несколько минут я упустила пожилого целителя из вида, пока занималась раздробленной ступней юной девчонки. Не пострадать на реке, зато на берегу угодить под копыта испуганной лошади – вот что значит не везет.
– Госпожа Рутшер, вам еще много? – поинтересовался напарник, подойдя сзади. – Без вас не обойтись.
Голос у него какой-то странный. Чересчур измотан или что-то случилось?
Я резко обернулась и успела заметить, как мужчина залечивает себе расквашенный нос.
Не стала спрашивать, что случилось, просто кивнула:
– Здесь я закончила.
– Госпожа! – Полулежавшая под деревом девчушка испуганно вцепилась в подол моего платья. – Я останусь хромой, госпожа?
– Нет, но ногу придется щадить дней десять.
Пациентка заплакала от переизбытка эмоций:
– Спасибо, спасибо вам…
Ощущая ломоту во всем теле, я поспешила за целителем.
– Роды принимали?
Я удивилась.
– Разумеется!
– Тогда следуйте за мной.
Я бежала за целителем Аламейского, не сводя взгляда с устало сгорбленной спины. Мундир он уже снял, оставшись в черной рубашке и форменных брюках. Как мужчина сломал нос? Сам или кто-то помог? Всякое может случиться в нашей сложной работе. Когда пациенту слишком плохо, он не владеет собой, и можно легко получить травму.
У берега, прямо на камнях, рожала молодая женщина. Мокрое платье, искусанные губы, мелкие синяки на теле, грязь и речная тина.
Рядом стоял, ничего не предпринимая, лысый здоровяк. Вместо того чтобы перенести будущую мать подальше от воды, обустроить ее хоть немного, он «подбадривал» ее оскорблениями:
– Пузо выше носа, а ты поперлась к родителям! Я всегда говорил, что в голове у тебя солома, без меня ничего не можешь!
Постанывая от боли, женщина не отвечала.
– Госпожа Рутшер, я буду неподалеку, зовите, если понадобится помощь, – едва не скрипя зубами, произнес мой сегодняшний напарник.
– А говорил, что тут целительниц нет! – радостно воскликнул лысый. – Всегда знал, что маги вруны и горазды на чужих баб голеньких смотреть. Эй ты, кучерявая! Так и будешь стоять, пока моя жена не окочурится?
Я в этот момент уже проводила диагностику, чтобы понять, как чувствует себя ребенок. Предсказуемо, отвечать на глупое обвинение не стала.
И да, готова спорить, лицо целителю разбил будущий папаша. Нервный и ревнивый. Мне знаком такой типаж: самодуры и собственники, они везде видят угрозу своей чести. Поражало его желание даже в такой ситуации не оставлять супругу с чужим мужчиной, даже если он мог ей помочь. Это же надо быть таким глупцом!
– Чего вы стоите? – рявкнула на мужика. – Мне нужны чистые вещи, чтобы завернуть ребенка, горячая вода или хотя бы что-то алкогольное.
– Ты пить сейчас надумала? – заржал лысый. – Я тоже не откажусь от сугреву.
Парнокопытный веселился, когда жена страдала.
– Несите все, что я сказала. И быстрее!
– Вещи мокрые, где ж я сухое возьму?
Он прав, я бы могла высушить и очистить магией мокрое, но проще будет поступить иначе.
– Справа, за деревьями, черная карета с девушками. Попросите дать вам целительский кофр.
В набор на все случаи входили пеленки с бинтами и корпией.
Отправив подальше неприятного мужика, я занялась его женой. Она находилась между реальностью и бредом и не всегда сразу понимала, чего я от нее хочу. Вдобавок несла какую-то околесицу о том, что кто-то пожелает избавиться от ее малышки. Бредила, бедняга.
Я слишком устала, чтобы прислушиваться к чужим страхам, и мысленно отстранилась от пациентки, почти механически выполняя необходимые манипуляции.
Оливер еще должен спать, карета в безопасном месте. Хельц остался сторожить, значит, девчонки и сын в безопасности. Интересно, кто напал на мост? Почему мне кажется, что мишенью была именно наша карета? Лорда Аламейского хотят убить? И усиленные магией арбалетные болты, и боевые заклинания, прилетевшие с противоположного берега, наталкивают на мысль о наемниках. Притом непростых. Нелюди. Особой меткостью отличаются вампиры из Орбирии. Они точно не будут переживать о случайных жертвах. А если вспомнить, что Аламейский – чародей-универсал, друг и эмиссар короля, стоит ли удивляться, что его хотят убрать?
Да, мало Церестану недавней войны с демонами, теперь еще и соседи-вампиры лезут…
Спровоцированные аварией роды прошли быстро и успешно. Молодая женщина сумела взять себя в руки и выполняла мои распоряжения. В день, когда так нелепо погибло несколько человек, в мир пришла новая жизнь – недовольно кричащий ребенок с черным пушком на макушке.
– Сын, мой наследник!
Вернувшийся папаша бросил к моим ногам кофр и попытался забрать ребенка.
– Тихо! У вас руки грязные, да и младенца сначала нужно завернуть в пеленку.
Здоровяк отступил, не сводя жадного взгляда с новорожденного.
– Поздравляю, у вас дочь, – заворачивая крохотную крикунью в мягкую материю из моего кофра, сообщила я отцу.
– Девка?.. – На лице здоровяка отразилось недоумение и злость. – А сын мой где?
– У вас дочь, – невозмутимо подчеркнула я пол ребенка. Бывает, что отцы сначала разочарованы, потом в детях души не чают.
Лысый подступил к жене, напряженно глядевшей на него исподлобья.
– Родила мне девку? Я ее выкину чернохвостам, родишь мне нормального пацана.
– Уйди! Жрецы Гармонии пообещали развести нас!
– Думаешь, вернешься к родителям? Да кому ты нужна?!
Он отвел ногу назад, намереваясь ударить супругу в бок.
Я оказалась быстрее – «угостила» его заклинанием мгновенного сна.
Лысый покачнулся, взглянул на меня удивленно и рухнул в реку, на мелководье.
– Доставать будем? – деловито поинтересовались позади.
Я обернулась, поразившись, что у неприглядной сцены были свидетели. Целитель вернулся вместе с носатым блондином в красной униформе.
– Достань, будь другом, Бенджи. Любит наш лорд таких типчиков ставить на место.
– Этого не ставить, а сразу сажать надо – руки на женщин поднимает, – заметил мрачно носатый и без спешки достал пускающего пузыри дебошира.
Целитель церемонно поклонился и представился:
– Янош Ройнер. Можно Янош.
Пожимая теплую руку коллеги, ответила:
– Очень приятно. Джемма Рутшер, можно Джемма.
– А я просто Бенджи, – отозвался второй маг, бесцеремонно проволакивая спящего здоровяка по камням. – Добро пожаловать в команду лорда Аламейского, Джемма.
– Спасибо, – отозвалась машинально, наблюдая за жестокой транспортировкой мужа роженицы.
Нет сомнений, что он поднимал на нее руку. Справедливо, если и он узнает, что такое синяки. Главное, чтобы свою злость он потом не сорвал на беззащитных близких.