Ноябрь в Париже

– Вы, Адель? – спросил он, держа в руках табличку с её фамилией и логотипом встречающей компании.

– Да, – ответила она, еле ворочая языком от усталости после двух перелетов через восемь часовых поясов.

– А я Саша. Очень приятно.

Он взял её небольшой чемодан и открыл дверцу машины. Усевшись в комфортный салон, в котором стоял запах мандарина, она незаметно для себя погрузилась в полудрему.

– Вы, наверное, устали с дороги? – спросил он. И не дождавшись ответа продолжил, – Ваши коллеги попросили меня отвезти Вас в отель, чтобы Вы отдохнули несколько часов, а вечером я за Вами заеду и отвезу в ресторан.

Адель одобрительно мотнула головой.

Отель оказался шикарным. Видимо высокий статусный уровень делегации вдохновил местных хозяев, и они устроили отменный приём. Саша проводил её до номера, пожелав хорошего отдыха. Войдя внутрь Адель опешила, апартаменты были огромными, класса люкс. В первой комнате на темно-коричневом ковре стоял черный кожаный диван и два кресла, посередине находился журнальный столик из черного стекла, на котором стояла затейливая разноцветная ваза с букетом лилий, а на большом блюде лежали свежие фрукты и стояла бутылка белого французского вина.

– Вот ещё новости, – с недоумением произнесла она, – что-то странно: цветы, фрукты, вино, мерседес. Прямо, джентельменский набор.

Войдя во вторую комнату, она увидела огромную кровать, накрытую темно-коричневым покрывалом, на котором лежала небольшая открытка с изображением острова Сахалин и пожеланием приятного отдыха, а также новый белый махровый халат в закрытом полиэтиленовом пакете и махровые тапочки.

– Чудеса, да и только, – продолжала удивляться Адель, поймав себя на том, что в номере тоже пахнет мандаринами.

Сил уже не было, но Адель решила принять с догори душ. Войдя в ванную комнату, она онемела. Та оказалась восхитительной: черный кафель, белоснежная сантехника с маркировкой «Made in UK», а посередине возвышался подиум с круглой душевой кабиной из матового белого стекла с подсветкой, которая мерцала всеми цветами радуги. Вдобавок ко всему на стеклянном туалетном столике в маленькой вазочке стояли белые цикламены.

Адель не привыкла к такой роскоши и почувствовала себя Золушкой. С трудом сняв с себя вещи она вошла в душевую кабину и вздрогнула. Как только она включила воду заиграла музыка.

– Я что в сказке? Или это сон? – Адель захотела уже выключить воду и проснуться. Слишком неправдоподобно все это выглядело. Однако, решив, всё-таки, помыться, она открыла гель для душа всё с тем же запахом мандарина.

– Мандариновый рай, – насвистывала она, растирая по коже пену с душистым ароматом. Упав на кровать и обернувшись теплым одеялом, она уснула. Сквозь сон, Адель поняла, что звонит её мобильный телефон. Посмотрев в сторону окна, где было темно, и не определив: какое сейчас время суток, Адель ответила на звонок:

– Я слушаю.

– Привет, – услышала она знакомый голос Екатерины, – как долетела? Отдохнула? Как тебе апартаменты? – забросала её вопросами подруга.

– Привет, рада тебя слышать. Что-то странновато. Я что в сказку попала? Слишком шикарно. На столе вино и фрукты. У тебя тоже такой огромный номер? – спросила Адель у Кати.

– Номер у меня очень комфортабельный, но вот фруктов я не обнаружила. Надеюсь тебя встретили? Всё в порядке? – не унималась Екатерина.

– Да, спасибо. Все замечательно. Александр сказал, что заедет за мной вечером и отвезет в ресторан.

– Хорошо. Готовься. Через час он за тобой заедет. Надеюсь ты взяла что-нибудь приличное из одежды помимо своих офисных костюмов. С твоими ногами надо ходить в платьях.

– Вечернее платье я не брала. Так что, буду в брюках, – с ехидством ответила Адель, – но, для выхода в свет у меня есть очень элегантная французская бижутерия. Думаю, что этого вполне достаточно. Сомневаюсь, что здесь кого-то интересуют мои ноги.

Через час в номере зазвонил телефон. Звонил Александр.

– Добрый вечер. Вы готовы?

– Да.

– Подходите на Reception. Я Вас жду внизу.

– Хорошо.

Адель спустилась в холл гостиницы. Александр показался ей сейчас значительно интересней, чем днём в аэропорту. Он был чуть выше среднего роста, тёмные волосы были коротко стрижены, но чёлка была длинной и зачесана на бок. Весёлые карие глаза с бархатными чёрными ресницами и открытая улыбка так и притягивали, так и располагали к общению. Он был одет в темно-синий пуловер и чёрные джинсы. На руке из-под рукава ненавязчиво виднелись дорогие часы. Уж слишком он был хорош для штатного водителя, констатировала Адель. Но удивляться как-то уже не хотелось. Надо было настраиваться на предстоящую встречу.

Саша открыл дверь машины. Адель села в знакомый салон и от неожиданности подпрыгнула.

– Ой, что это? – вскрикнула она, почувствовав под собой что-то большое и мягкое.

– Извините. Это подарок моей дочке. Я забыл убрать его в багажник.

– Внезапно.

Он встал, убрал мягкого медвежонка в багажник, и они поехали. В этот момент Адель подумала, что она что-то пропустила в своей жизни, и это «что-то» уже никогда не наступит. Ей захотелось взять плюшевую игрушку и крепко, крепко прижать к себе.

Подъехав к ресторану Адель увидела знакомую делегацию, возглавляемую Барским. Под руку с ним стояла его аспирантка и что-то громко рассказывала, перечёркивая в воздухе руками какие-то невидимые предметы. Рядом находилась Екатерина и сдвинув брови бубнила, размахивая перед собой перчатками, а ещё трое мужчин курили невдалеке, погрузившись в бурное обсуждение. Адель подумала, что дискуссия по поводу проведения экспертиз в самом разгаре. Александр открыл дверь машины со стороны сиденья, на котором была Адель. Она вышла из машины, её тут же заметила Катя, и брови резко поднялись вверх.

– Ого! Какая машина! – заморгала она.

Дискуссия прекратилась, и взоры присутствующих переметнулись на выходящую из мерседеса Адель.

– Что-то ни так? Я что? Ни к-как, ни так приехала? – стала заикаться растерявшаяся Адель.

– Да, наоборот, – ответила Катя, – удивляюсь гостеприимству коллег. Добрый вечер Александр, – и она ему подмигнула.

Ужин был феерическим. Подавали креветок, фаршированных крабов, севрюгу, вертушки из муксуна в желе с икрой и другие яства. Царский приём.

– Ты ещё ни о чём не догадалась? – загадочно прошептала Екатерина, закусывая тёплым салатом из осьминогов и морских гребешков.

– Нет. А о чём я должна была догадаться?

– Я, между прочим, заходила переодеваться в гостиницу, но меня даже не пустили на твой этаж. И встречали нас в обычном РАФике, а не на мерседесе. Понимаешь? – продолжила Катя, взглянув исподлобья на подругу, -Ты помнишь, с кем мы учились в институте? И кто часами простаивал около спортзала, глядя на твою осиную талию и стройные ножки, когда мы тренировались?

– Ну помню. И что? Какое это имеет отношение к сегодня?

– Ты, наверное, не выспалась! Это он организовал такой прием, узнав, что ты приедешь.

– Ах, ах! Да, уж. Хозяин всего, – огрызнулась Адель, – а ведь в институте его никто и не замечал: серенький, примитивный фарцовщик. Он никогда не был мне интересен, даже теперь, когда он – «Мистер Твистер, делец и банкир, владелец заводов, газет, пароходов…». Помню, как его первая жена всегда списывала у меня контрольные по физике. До сих пор не пойму, что их связывало. Странно, что он тогда так скоропалительно женился. А теперь у него уже четвертая жена? Или какая она по счёту?

– Конечно, твоё право. Но, неужели тебе не хочется почувствовать себя женщиной хотя бы на несколько дней?

– Я сюда не за этим приехала. Давай закончим тему. Мне не приятно, что меня покупают.

– А ты посмотри на всё это по-другому. Тебе хотят понравиться. Причём не открывая свое лицо.

– Забавно: не открывая лицо! Как же ты узнала, что это он всё организовал?

– Случайно. Когда пыталась к тебе в номер прорваться. Этаж забронирован конкретным лицом и допускают только по предварительному звонку. Если бы я тебе позвонила в номер, а не на мобильный телефон, то прошла бы без проблем и ничего не узнала бы про нашего давнего знакомого.

– А помнишь, как он прятался за столбом в метро, надвинув на лоб такую смешную чёрную фетровую шляпу, когда мы возвращались с дискотеки из институтской общаги? – слегка покусывая губы произнесла улыбнувшись Адель, – Я думаю, что на этом мы остановимся и больше не будем вспоминать товарища Кашу. Не хочу его видеть.