Сказки для Ведарки

Да разве упомянешь все-то? Вот только стали день за днем ребятишки меняться – бояться глазки в ночи открывать, да правду сказывать. Постепенно заползала кривда в сердечки их младые, неокрепшие. И стали верить они, что лучше промолчать, чем признаться в проступке, да потерпеть неправедное – авось, все само наладится. И стала мгла наступать на град тот – ведь поверили в неё дети малые, и обрела она силу сильную.

И приближался день праздника-славления солнышка ясного, к которому должны были вернуться и взрослые все, но туман заполонил долину ту, где стоял град высокий, и не могли найти пути-дороги отцы да матери домой. А в самом граде светило солнышко, вот только было оно не настоящее, а отражение лишь озера в тучах.

И вот тогда-то один из старейшин заметил неладное, да только поздно было – стали бояться дети всего сущего, и перестали правде верить, и слову верному внимать. И созвал он всех старейшин, вот только не поверили ему – уж проникла кривда и в некоторые сердца старые, слабые духом. Ведь все сильные-то ушли в поход далекий…

Но была внучка малая у того старейшины, и любила она баловаться с птицами белыми. И приручила она стаю одну, и стала стая та признавать её за старшую. И пришла она однажды к дедушке своему, и поведала, что не все ребятишки поверили страннику тому. Мягки речи были его, да неискренни. И хоть страх и их души иногда обнимал, да боролись они с ним, и отступать и не думали. И задумали они написать посланий множество, да разослать их в стороны разные с птицами белыми, чтоб позвать на помощь отцов да матушек своих. Уж они-то смогут разогнать страхи страшные.

Решено – так и сделано. И разлетелись во все стороны птицы белые, и разыскали они родителей детушек, и поспешили на помощь скорую а птицы проводниками были, указывали путь в тумане плотном.

И расступался туман тот, и мгла исчезала пред ними. Ведь не ведали страха они, но имели в сердце решительность и смелость.

И увидели вскоре град они свой, и обняла каждая матушка доченек своих, а отцу вложили сынам своим в руки мечи святые – чтоб почуяли они мощь оружия славного, да силу и веру в правду святую. И совсем растворилась мгла, ведь мгла-то когда наступает? Когда света мало да веры в светлое в сердце. И страх тогда полонит душу, и подменяет правду кривдой-то…

А что странник тот? Скрылся, лишь только увидел, как солнышко ясное встает на рассвете. Не любо ему был свет ясный…

И поняли люди тогда, что не каждый молвящий праведные слова произносит.

– А что ж они не отправили погоню за странником тем, бабушка?

– А к чему, внученька? Не он – так другой найдется. Но если есть в сердце свет – и ничего не сможет сделать с тобой никакой молвящий кривду. Спи, лапушко…

…Ведарка сладко зевнула – и уснула. И снился ей сон – радостный, в котором бегала она со звонким смехом за страхом своим, а тот убегал и становился все меньше и меньше, пока вообще не растаял…

Чудо расчудесное

– Бабушка, расскажешь сказку?

– Конечно, внученька!

– А можно такую – в которой чудеса расчудесные?

– Каждая сказка с чудесами, на то она и сказка. Но хорошо – выберу для тебя самую расчудесную. А ты закрывай глазки да слушай…

…давно это было…

– Бабушка, а почему все расчудесное было давным-давно? А сейчас – существуют сказки да чудеса?

– Конечно, лапушка…чудеса всегда рядом с нами, вот только замечаем ли мы их?

– Ладно, ладно, не буду мешать тебе…как там? Произошло это в те давние времена…

– Правильно, Ведарка…произошло это в те давние времена, когда берега были молочные, да берега кисельные…

И жили люди беззаботно, да стало со временем скучно им – и чудеса, ранее которым радовались они, казались тусклыми, и мечтать потихоньку перестали они. А что мечтать-то? И так все хорошо: хочешь молока – сходи к реке, да зачерпни побольше, хочешь ягоду лесную – зайди в лес, а там видано их невидано. И солнце каждое утро встает на восходе, и поля их урожайные, что порой не хватало места, чтоб убрать его в закрома. И все у них были правильно да расчетливо, и ни на что лишнее не отвлекали они время своё драгоценное.

Вот только жила одна девочка в те времена…

– А как звали её, бабушка Мираслава?

– Да не все ли равно, Ведарка? Ты слушай, не торопись, а там и имя узнаешь…

…и была она такой же торопыгой, как и ты: все хотелось успеть, везде поспеть, всем помочь. И смеялись над ней другие ребятишки порой: и зачем тратить время на дела разные, пока они еще не вырасли? Придет время, и будут они вместе со взрослыми хлеба сеять да убирать, а пока можно веселиться да играть беззаботно. Да еще вздумалось ей цветы разводить – да не у себя под окнами, как некоторые их матери делали, а на лугу – поливать их, колышками огораживать, чтоб кто-либо ненароком не наступил на них. Подумаешь – они же цветы луговые, сами вырастут, а если какой и погибнет – не беда, будет другой. И рвать их не разрешала. Не раз доставалось от нее мальчишкам за озорство их, когда хотели нарвать букеты цветов луговых – не для дела, а забавы ради.

Но пришла нежданно-негаданно беда в те края – заболела первая красавица, и ни одна знахарка не смогла вылечить её. Чахла с каждым днём она, и никто не ведал причины того. Уже и редко стала та красавица на свет божий выходить, всё в светлице своей просиживала. Весть о болезни красавицы разнесла по всей округе, и многие предлагали свои снадобья, и не отказывалась красавица от помощи, да только не помогали они.

Захотелось и девочке той помочь девушке – добра была та ко всем, и любили её все за нрав кроткий, а не только за красу лица её.

Вот только как – не знала она. Неведомы были ей еще секреты знахарства все, по годам не вышла она для познания их. Да и что секреты, если, даже зная их, не смогла вылечить красавицу ни одна травница?

Пришла однажды девочка к цветам своим, что на лугу росли, за которыми она ухаживала, водицей ключевой поливала да уберегала от напастей разных. Солнце клонилось уже к горизонту, и хоть и знала девочка, что нельзя голову преклонять к земле в часы такие, чтоб ненароком не уснуть, но не смогла справиться она со внезапной сонливостью. И снилось ей, что ожили цветы её, и понимала язык она их. А разговаривали цветы как раз о том, как спасти красавицу. И выходило, что могли спасти её цветы луговые, вот только для этого сорвать их надо было, да принести в светлицу красавицы, чтоб вдохнула она аромат их, и выздоровеет сразу же. Сколько спала девочка – неведомо, вот только когда открыла глаза она, то стемнело уже. Вспомнила она сон свой, взглянула на цветы свои – и стало жалко их. Они, как обычно, не закрылись на ночь, а стояли, как будто ожидая, что девочка сорвет их. И светились они, и аромат их был невиданный.

И не знала девочка – что делать ей: и красавицу спасти надо было, но ценой гибели цветов её. И почудилось ей, что слышит шепот она цветов своих, как будто подбадривают они её, чтоб рвала она их без жалости на дело благое.

И нарвала охапку цветов тех девочка, и принесла их к в светлицу красавицы. Спала та сном беспокойным, уж немного сил в ней теплилось, чтоб дух в ней поддерживать живой.

Разбросала девочка цветы по всей светлице, и заблагоухали они сильней сильного, и исходил цвет от них разный, да почудилось ей, что слышит звон она, как будто множество колокольчиков зазвенели ласковых…

…долго не спала в ту ночь девочка, и поэтому проспала она не то, что первых – последних петухов. А на всю округу весть радостная разносилась – чудо случилось, и выздоровела красавица. И не ведал никто, отчего такое чудо случилось.

Порадовалась девочка, что не зря она сорвала цветы свои, да только не очень радостно было ей. И пошла она на луг, где раньше росли цветы её, и увидела картину она: были все цветы её живы, как будто и не рвала она их вчера вечером в сумерках. И заметила она красавицу, что несла воды полные коромысла, чтоб полить цветы те.

И молвила красавица:

– Поклон тебе – за то, что чудо совершила ты, помогла сил мне обрести.

– Да разве это я? – удивилась девочка? – Это все цветы эти…

– Это сердце твое доброе, да желание сильное помочь мне. Проняли ладошку к солнцу – что видишь ты?

И чудо увидела девочка та – как расцветал цветок чудный, да аромата чудесного.

– Вот видишь – это цветок души твоей, и соединились души цветов твоих с ней, и дали сил вы мне, вот я и выздоровела. Чудо-чудесное…

…а звали ту девочку все Славкой тогда…мала она была полным именем зваться, внученька…

Да только не слышала последних слов уже Ведарка – сладко спала она и снилось ей, что распускается у неё на ладошке цветок красы дотоле невиданной, источая аромат чудесный да освещая всё вокруг…

Делу время, тогда и потехе час найдется

– Ведарка, поднимайся, внученька! Дела тебя ждут…

– Важные?

– Очень, внученька.

– Я сейчас, бабушка! Только к речке сбегаю да поздороваюсь с солнышком ясным.

– Давай, внученька…