Ветка

Ветка раздумывала несколько дней, взвешивала все «за» и «против». Родители, как ни странно, не стали возмущаться что безалаберная Ветка, кроме ребёнка, хочет сбагрить им ещё и «пёсика».Напротив, к идее взять Нору отнеслись с большим энтузиазмом: «Мы сами хотели тебе предложить!»

Ветка даже позвонила Чумакову в Проскуров – здравомыслящий друг всегда находил аргументы, чтобы отговорить увлекающуюся натуру от необдуманных поступков. Чумакову идея понравилась, и доводы у него нашлись железные: «Знаешь, в наше время совсем не лишне, чтобы возле ребёнка всегда находился зубастый телохранитель!» После стрельбы на дороге Ветка и сама стала всерьёз задумываться о безопасности своей семьи.

Так что в середине января девяносто второго , в свой третий День Рожденья, Маугли нёсся в гости к Семёну Владимировичу за своим мохнатым другом.

Камилла встречала их в коридоре с увесистым щенком в зубах. Сунула свою дочь в руки ребёнку, лизнула его в розовую щёчку. Внимательно и строго посмотрела Ветке прямо в глаза.

– Я буду о ней заботиться, – пообещала девушка собаке, – спасибо тебе, красавица!

Нора сразу стала любимицей всей семьи. Хлопот с ней было не так уж и много – корми да выгуливай, соблюдай график прививок, иногда вози в клуб. Благородная кровь брала своё – Нора никогда не пакостничала, вела себя интеллигентнее многих двуногих.

В клубе Ветка с удивлением узнала, что её питомица настолько элитных кровей, что среди ротвейлеров всей страны её семья стоит где-то на уровне императорского двора. Не будучи тщеславной, Вета всегда с неприязнью относилась к собаководам, которые кичились родословными своих питомцев. Ну, скрестился какой-то кабель с какой-то сукой, записали их отпрысков в амбарную книгу, твоя-то заслуга в этом какая?! Ты друга заводил или повод нарисоваться? Клуб она считала ярмаркой тщеславия, поэтому старалась появляться там как можно реже. Её тут же записали в гордячки и общались сквозь зубы.

В середине февраля, когда патологически здоровая Вета внезапно свалилась с сильнейшим гриппом, её отец, от греха подальше, взял отпуск и в срочном порядке увёз драгоценного внука к своей матери в Россию. Показать бабуле правнука, а Маугли – зиму. Белый Город, с трёх сторон окружённый тёплым морем, а с четвёртой, северной – горами, снега не видел по несколько лет. Дней десять Ветка тяжко страдала не столько от высокой температуры и других, не менее противных симптомов болезни, сколько от вынужденного безделья.

«В космос, блин, летаем, атомы расщепляем, реки поворачиваем, а с соплями справиться мозгов не хватает…»

Лишь едва очухавшись, стрелой полетела на рынок. Дела на стройке, в баре и на торговых точках Вету порадовали до слёз умиления – какие же замечательные люди с ней работают! Везде полный порядок, все радуются её выздоровлению! Восторг! Пошла проведать свою одноклассницу, торговавшую на соседнем ряду. Вечер встречи Ветка из-за болезни пропустила, теперь ей было интересно узнать новости. Оксана замахала руками:

– Не буду я тебе ничего сейчас рассказывать! У меня завтра День Рожденья, приезжай к семи в «Диалог», там и выпьем, и поболтаем!

– Оксанка, не удобно! У вас своя компания, чего мне лезть. Пить мне сейчас нельзя – да нет, не беременная, просто только закончила курс антибиотиков, да и в бандюковский «Диалог» соваться не хочется!

– Ветка, ну что ты выдумываешь! Почти всех приглашённых ты знаешь, пить можешь сок, нет проблем! А «Диалог» мои девчонки считают страной непуганых кавалеров, да и кухня там отличная! В общем, жду, прогуляешь – обижусь! В конце концов, чем не повод нарядиться! Ты вот когда последний раз каблуки надевала да макияж наводила? Вот то-то! Сама круглый год из джинсов не вытряхиваюсь, а мы ведь с тобой ещё такие молодые, мне завтра всего двадцать четыре исполняется, тебе вообще только в сентябре стукнет, мелюзга! Так что натягивай шпильки, вечернее платье, рисуй мордашку и – вперёд! Маугли фотки прихвати, я его давно не видела, интересно!

На следующий день Ветка собиралась на именины. Нарядиться– то оно, конечно здорово, только вот во что? Её гардероб состоял исключительно из джинсов и трикотажа. Платья и юбки, как класс , напрочь отсутствовали.

Ветка опечалилась. Ведь действительно, сто раз права Оксанка, молодая совсем, вкалывает с утра до ночи, зарабатывает столько, что большинство здоровых мужиков и во сне не видят, а выйти погулять не в чем! Горе горькое, не любишь ты себя, Виолетта Евгеньевна!

Мысль о посещении модных лавок, гордо именуемых теперь «бутиками», практичная Ветка отмела сразу. Ну не могла она напялить на себя это вульгарное, синтетическое до искр из глаз, отвратительно сшитое тряпьё! Физически не могла! К тому же она точно знала, сколько эта пахабщина стоит в Турции, переплачивать за «это» раз в пять казалось ей кощунством.

«Ну и фиг с ним, не пойду никуда! А с Ксюхой посидим потом в каком-нибудь баре, где про дресскод и не слыхали, дёрнем по рюмочке, посплетничаем спокойно. Сегодня лучше съезжу, сделаю базар и еды наготовлю! Больше пользы!».

Задачку легко решила мама. Позвонила справиться о дочкином самочувствии, поинтересовалась печалью в голосе.

– А помнишь, ты шила маленькое чёрное платье к прошлому Новому Году? По-моему, оно тебе очень идет, да и одевала ты его в Проскурове, твои девчонки его точно не видели!

– Мама, ты гений! Да здравствует Коко Шанель! Только я там с длиной не угадала, нужно укоротить на пару сантиметров!

– Тебе привезти нитки? – съехидничала добрая мать.– И укороти сантиметров на десять, вечно кутаешься, как монашка, девка молодая, с ногами всё в порядке – демонстрируй! Макси ещё успеешь поносить в старости!

– Неее, коротко не люблю, «снизу поддувает»!

Платье нашла с трудом, оно, оказывается, год так и пролежало в пакете на самой верхней полке шкафа. Померила с сапожками, отрегулировала длину, подшила. Освежила маникюр, макияж сделала поярче, отросшие волосы уложила феном, оделась, обулась – звезда! Мечта идиота, как говорит любимый папенька.

На парковке перед кабаком среди множества машин Ветка сразу увидела Паджерика Михи. «Так я и знала! Ладно, спрячусь где-нибудь в закуточке, авось внимания не обратит. Наверняка с очередной мадамой, пялиться по сторонам не станет! А колёса всё-таки поменял, чего кривляться-то было!» Припарковалась от греха подальше, забрала из машины сумочку, цветы, подарок и направилась в заведение. Оставила дублёнку в гардеробе, на минутку задержалась у входа, осматривая зал. Оксанкин столик находился в противоположной от столика братков части зала, Бархат сидел к нему спиной. «Ну, не всё так страшно!» решила Ветка и направилась к подруге. Села спиной к залу, к великой радости пришедших построить глазки девчонок – никто не хотел занимать не выгодную с точки зрения клёва позицию. Рано радовалась, буквально через несколько минут её опознали, и Бархат нарисовался у неё за спиной собственной персоной.

– Здравствуй, милая! Рад тебя видеть! Выглядишь потрясающе! Идём за наш стол? – услышав такое приглашение от САМОГО, любая из пришедших на охоту девчонок понеслась бы впереди него с криком «Ура!». Ветка возмутилась:

– Ты в своём уме? Меня пригласили на День Рожденья, а я сейчас развернусь и пойду развлекаться с тобой? Ты как себе вообще такое представляешь?

– Извини, я не сообразил! Ну, хоть потанцевать с тобой можно будет? Мазурка у тебя ещё не записана?

– Я подумаю.

Девчонки были в шоке – отказать одному из самых завидных женихов Города! Это какой же дурой надо быть, как зазвездиться! К тому же многие из них откровенно завидовали успехам Веты, не понимая, что всё её благополучие базируется на ежедневном титаническом труде и невероятном терпении. Они видели только внешний результат, но абсолютно не представляли, каких усилий стоило двадцатилетней студентке из небогатой рабочей семьи, с полугодовалым ребёнком на руках и пособием, которого хватало на полтора литра молока, начать и развивать своё дело.

Её родители едва сводили концы с концами и могли дать дочери только крышу над головой и кусок хлеба, причём не всегда с маслом. Ветка никогда никому не жаловалась, о своих трудностях не распространялась. Вместо того чтобы за чашкой чая размазывать сопли с подружками, садилась за старенькую швейную машинку и собирала из лоскутов яркие детские курточки, которые во времена тотального дефицита раскупались в комиссионке как горячие пирожки. Уезжая на сессию, она тащила с собой гигантские сумки с пластмассовыми паровозиками и револьверами с присосками, которые производили теперь, в отсутствии заказов, некогда мощные и очень секретные заводы Белого Города. Игрушки продавала на проскуровском рынке с четырёхкратной(!) выгодой. Местные рэкетиры её не цепляли (Чумакову низкий поклон!), а вот от алчных налоговых инспекторов пару раз пришлось откупаться.

Обратно волокла те же сумки, набитые блузками и юбками, купленными у поляков. Она собирала копейку к копейке, траты на хозяйство сводила к минимуму, до дыр занашивала джинсы и обувь.

Никита тоже не сидел, сложа руки, помогал ей, чем мог, хватался за любую работу. Сами, по сути, ещё совсем дети, они упорно карабкались вверх, стараясь обеспечить достойную жизнь себе и своему ребёнку. Да, через год они оба уже довольно твёрдо стояли на ногах, но это была только их заслуга. С неба им ни разу ничего не упало.

Объяснять такие очевидные вещи завистливым подружкам Ветка не видела смысла.

– Чтобы отшить такого крутого ухажёра нужно быть круглой идиоткой! Ты знаешь, с какими тёлками он встречается? Да ты ему должна в ножки поклониться уже за то, что он посмотрел в твою сторону! – Лилюся, уже изрядно злоупотребив, захлёбывалась от возмущения. Она давно «положила глаз» на успешного во всех отношениях гиганта, старалась при малейшей возможности появляться в «Диалоге», одеваться и краситься поярче в надежде привлечь его внимание. Пока Бархат упорно игнорировал её выставляемые напоказ прелести, но надежды она не теряла.

Девчонки с энтузиазмом принялись обсуждать достоинства и недостатки Мишкиных пассий. Недостаткам уделялось более пристальное внимание. Ветка с милой улыбкой поглощала салат.

Как только принесли горячее, Миха снова материализовался у их стола. Молча сел на пустовавший возле Ветки стул, по-хозяйски придвинул к себе её тарелку , взял приборы, ловко порезал отбивную на небольшие аккуратные кусочки, вернул блюдо назад.

– Кушай, милая, пока горячее. Как закончишь – потанцуем?

– Спасибо, Моня, но с танцами сегодня не получится – я ещё не очень хорошо себя чувствую после гриппа. Я думаю, компанию тебе с удовольствием составит Лилюся, она давно мечтает познакомиться с тобой.

Миха поцеловал холодные Веткины пальцы и удалился в великой печали.

Девчонки наблюдали за происходящим с открытыми ртами.

– Что это было? – от изумления Оксанка еле могла говорить. – И часто он тебе режет мясо?

Ветка пожала плечами.

– Всегда когда мы оказываемся за одним столом. Но вот так, пройдя через весь зал – впервые.

– Но почему?! Ты что, не умеешь пользоваться приборами?

– Всё я умею! Просто это…как бы маленькая традиция из далёкого прошлого.

Девчонки дружно потребовали объяснений. Ветка тяжко вздохнула – объяснять не хотелось, хотелось плакать.

– На первое свидание Миха притащил меня в ресторан, они с компанией там что-то отмечали. Ножи были до одури тупые, а мясо жёсткое, как подмётка, у меня никак не получалось его расчленить. Видя мои бесполезные мучения, он взял мою тарелку и всё нарезал. С тех пор он всегда режет мне стейки. Знакомые официанты ставят мою тарелку сразу перед ним.

«Завидный жаних» взлетел в девичьих глазах просто до небес. «Ни фига себе!»

Наевшиеся девчонки отправились танцевать, наконец-то Ветка могла спокойно выслушать от Оксанки новости о школьных приятелях. Через некоторое время подбежала запыхавшаяся Лилюся, залпом осушила бокал шампанского, подхватила свою сумочку:

– А я с Бархатом всё-таки потанцевала, он зовёт меня за свой стол! Пьяный, правда ,в хлам, ну да фиг с ним! – Девчонка сияла от счастья. – Ветка, ты не против?