Флорентийская блудница

– Ну, что за глаза у тебя, плутовка? Они, как это небо. Так и льют в мое сердце сумасшедшую васильковую синь. Голова идёт кругом.

Но его голова шла кругом не только по этой причине. Дело в том, что в этой реальности, куда его привела Лучиана, все выглядело чуточку иначе, нежели там, где он жил, и даже иначе, чем в мире Яви, куда он любил неоднократно наведываться. По иному ощущались все звуки и запахи. Каждый звук, доносившийся до его ушей, рассыпался на дробное множество небольших фрагментов, уходящих в пространство гулким эхом. Плеск тихой реки Арно казался идущим из-под земли или глухой арки. Он оглянулся. И в этот миг ему почудилось, что солнечные протуберанцы, подобно стайке мотыльков, влетели в его голову сквозь прищур ослепленных светом глаз.

Владимир, жмурясь от яркого солнца, приставил руку ко лбу и увидел несколько продолговатых эллиптических арок с массивными каменными опорами, соединяющими собою оба берега Арно.

– Это наш знаменитый мост Санта-Тринита, мост Святой Троицы, – вежливо пояснила Лучиана. – Его начали строить еще в шестнадцатом веке.

– Да? А мы сейчас в каком?

– В семнадцатом, – с важным видом сообщила она.

– А… – дурашливо протянул он. – Это же решительно всё меняет. Слушай, девочка моя беломраморная, мне что-то расхотелось идти дальше. Все странствия в этом чудесном царстве и его пределах еще ни разу не принесли мне простого обывательского счастья открытия новых земель. Поверь мне, милая Лучиана, я еще ни разу не насладился лёгким уделом путешественника. Любое попадание в иные времена и страны заканчивалось для меня почти трагически. А потому, пока не поздно, верни меня в мой домик, в вотчине моего патрона. Наверное, я старею, раз начинаю так искренне ценить покой, тишину и уют. Верни меня домой, пока не поздно.

– Поздно… – с усмешкой отвечала Лучина, глядя невинным взором синих глаз. – Ну, хватит тебе ворчать. Пойдем. Сейчас я тебя немного познакомлю со своей Флоренцией, в которой я родилась. А потом я отведу тебя к мастеру.

В ответ Владимир лишь протяжно вздохнул и сделал несколько шагов по пологой песчаной насыпи. Затем он перемахнул через невысокий гранитный парапет и очутился на мощеной улочке, ведущей в гору. По обеим сторонам улочки высились остроконечные средиземноморские кипарисы. Рядом широкими кронами покачивались могучие пинии. Ниже пестрели заросли розовых и белых олеандров. Легкий ветер принес нашим путешественникам их терпкий аромат.

– Ого, как тут красиво, – восхищенно произнес Владимир.

– Это еще что, – улыбнулась Лучиана. – Чуть позже я покажу тебе и другие цветы. За городской стеной их великое множество. А здесь, в городе, их разводит семья Гвидичи. У них вся крыша покрыта лиловыми бугенвиллиями, а во дворе растут белые магнолии.

Сразу за деревьями показались каменные двух и трехэтажные дома с небольшими провалами темных окон. Рядом с домами фланировали редкие прохожие, одетые по моде семнадцатого века. Мимо Владимира и Лучианы, словно Венецианская гондола, проплыла полная женщина, одетая, словно кухарка. Её широкие бедра были облачены в шерстяную юбку грубой выделки и белый передник. Могучие плечи украшал цветастый платок с кистями. Лицо женщины выглядело загорелым, а по красноватым щекам обильно струился пот. Голову женщины покрывал льняной чепец. Она несла корзину, полную овощей и зелени. Рядом с зеленью пестрели синие и зеленые перья убитых фазанов, чьи спящие головы свисали за плетеный край корзины.