А теперь побегай ты!

Я невольно сморщилась при имени маминого мужа.

– Хорошо. – Запивая компотом, я закидывала очередной кусок котлеты.

– Не кривись, деваться некуда, я не могу оставить отдыхающих.

– Я понимаю.

Дядя Слава – мамин муж. Когда я была маленькая, мама уехала на заработки в Краснодар, там его и встретила, сейчас они держали поля и выращивали какие-то овощи. Я никогда не интересовалась, а меня не торопились просвещать, что там за бизнес.

Мама звонила мне пару раз в неделю, узнавала, как дела, и рассказывала про моих сводных сестер, им сейчас по десять лет. Дядя Слава меня не особо любил, говорил: «Мне и три рта нечем кормить, а еще эту я обеспечивать не собираюсь, пусть ее отец и кормит». Он прекрасно знал, что отца я своего никогда не видела, да он и не знает о моем существовании. Мама в семнадцать лет влюбилась в приезжего, вот так я и получилась. В свидетельстве о рождении меня записали на дедушкину фамилию и отчество. Ева Алексеевна Боголюбова. Поэтому все переживания бабули я прекрасно понимала. Она боялась повторения маминой судьбы для меня. На маму я зла не держала, если она счастлива – я рада. А мне и с бабулей хорошо.

– Давай отдыхать, сейчас жара спадет, я компоты крутить буду, ты мне только сахара принеси.

Я молча махнула головой и поблагодарила за обед. В своей комнате задернула шторы и без задних ног упала спать.

***

Вечером я встретилась с Ленкой, она брела с унылым видом, помахивая почти пустым ведром, на дне которого бултыхались два початка.

– Ев, ты прости меня. Ты ж знаешь, какая я дура вспыльчивая.

– И ты меня.

Мы, не сговариваясь, поставили ведро и корзину на гальку и крепко обнялись.

Подруга заулыбалась.

– Кстати, отец разрешает, чтобы ты ко мне приходила, а мне ни-ни со двора.

– Я же в конце недели уезжаю поступать, забегу пару раз, да и тут еще встретимся.

Так, в обнимку и с ношей в руках, мы поднимались в гору.

После многочисленных дел и ужина я развалилась у себя на кровати и читала роман, который вчера привел бабушку в такой восторг. Со второй страницы главный герой уже уложил на лопатки трепещущую героиню, а я краснела и бледнела, но читать не прекращала.

В окно послышался тихий стук. Я не обратила внимания и вернулась к «горячей» сцене. Стук стал более громким и требовательным. Неужели Ленка сбежала? Я распахнула окно.

– Евлампий, оглохла, что ли? Я тут шкурой своей рискую, а она романчики читает. – Киселев ловко запрыгнул в окно и почти бесшумно приземлился на пол. Забрал из моих рук книгу.

– Отдай, – я зашипела на парня.

– О-о-о, а девочка-то созрела. – Издеваясь, Лёня поднял роман на вытянутой руке и начал читать: – «Его сильные пальцы ласкали горячую кожу Кристины, она постанывала и выгибалась навстречу мужчине. Терлась бедром о…» – Я вырвала книгу и швырнула в шкаф. – Обо что она там терлась? – с недоверием спросил.

– О то самое! – Я стрельнула глазами в район паха и покраснела.

– А-а-а. – Киселев развалился на кровати, закинув руки за голову.

– Ты что приперся? Мало тебя сегодня бабуля гоняла? – Уперев руки в бока, я приняла гневный вид.

– Эх ты, ябеда…

– Я ей ничего не говорила, она сама увидела в окно.

Парень вскочил на ноги.

– Мириться пришел. – Он склонился в окно и жестом фокусника достал огромную шоколадку из темноты улицы. – Ну, что, дружбаны? – Дразнил плиткой, водя ей перед моим носом, я попыталась выхватить, но Лёня поднял руку вверх и заулыбался.

– Не очень-то и хотелось, – обиженно просопела я и быстро провела обманный маневр: запрыгнула на кровать и смогла вырвать шоколадку.

Киселев весело рассмеялся, щелкнув меня по носу.

– А ты еще и врушка. – Смотрел он мне в глаза, мы поравнялись с ним в росте, когда я встала на кровать. – Тебе восемнадцать через два месяца. Пока, дружбан!

Махнул рукой на прощание и выпрыгнул в окно.

Глава 2

Ева

***

Мы с мамой стояли около главного корпуса университета. Перед нами высилось красивое пятиэтажное строение, сплошь покрытое фигурной лепниной.

– Если поступишь, тебе очень повезет тут учиться. Я в свое время упустила свой шанс… – тихо добавила мама.

– Конечно, упустила, ты ж ее в пузе таскала, – очень громко высказался дядя Слава.

Я невольно осмотрелась, надеясь, что его никто не услышал.

Мама фразу оставила без комментариев.

– Вы давайте быстрее, нам еще назад ехать, не хочу по темноте по трассе гнать! – мужчина прикрикнул на нас, пока мы поднимались по лестнице.

– Мам, а вы что, сегодня уедете? – я не верила своим ушам. Они меня оставляют в чужом городе одну? Надеялась, что хотя бы пару дней поживут рядом. Квартиру всегда можно снять посуточно.

– У Славы там работа, он не может поля оставлять надолго. Ты же знаешь, что наемные работники ничего не будут делать. – Мама открыла дверь и пропустила меня вперед.

– А ты? Ты же можешь остаться.

– Прости, дочка, но как я его одного оставлю?! Он же чай сам не может себе заварить.

В голове метались мысли, хотелось сказать, что она и так меня видит два раза в год и неужели так сложно побыть со своей дочерью пару дней, когда ей нужна помощь. Я же первый раз остаюсь одна в чужом городе, да и мне всего семнадцать лет! Вместо этого выдавила из себя:

– Хорошо, надеюсь, меня быстро заселят в общежитие.

Пройдя в большой зал, где размещалась комиссия, я нашла столик с надписью: «Экономика и бухгалтерский учет», направилась к нему, встала в очередь. Мне дали бумажку с номером пятнадцать. Были последние дни подачи заявлений, настоящий аншлаг.

– Слава ругаться будет, – прошептала мама.