Омерта. Книга 2

А судя по моей реакции на этого долбанного петуха Алессандро, я приобрел себе ещё одно слабое место, черт подери. Я задыхаюсь от ревности, когда представляю, как он едет с Мией так близко, что может в любой момент к ней прикоснуться…и оставить отпечатки своих грязных пальцев Ди Карло на женщине, которую я выбрал. Черт, надо было пристрелить его, закинуть Мию на плечо, наплевав на все последствия.

Это какое-то наваждение.

Безумие.

Желание держать ее рядом круглосуточно, не отпускать ни на метр.

Все это, черт возьми, очень некстати.

– Тебе совсем наплевать на меня, да? – писклявый голосок прерывает поток моих мыслей о Мие. – Молчишь! Даже не спросил, как я себя чувствую! – выстреливает претензиями бестия Пэм. – Еще и гонишь по трассе так, словно убить меня собираешься! – начинает учить меня вождению Памелла.

Сжимаю зубы до скрежета. В таком контексте я не терплю критику.

– Ты же знаешь, я всегда так вожу, – огрызаюсь я стальным тоном. – И насколько я помню, Пэм, ты получила, то, что хотела, когда сбежала. Поэтому не сомневаюсь в том, что ты прекрасно себя чувствуешь. Острых ощущений не хватало? Попадать в плен – это у тебя новое развлечение, лекарство от безделья? Может, стоило просто пройтись по магазинам, а заполнить скуку покупкой очередной сумки? – окидываю девушку беглым взглядом, оценивая реально нанесенный Памелле ущерб.

Вполне нормально она выглядит. Её не били, но она явно сопротивлялась, потому что ссадины от соприкосновения с каменным полом или стеной, все же имеются. Выглядит грязно и неопрятно, особенно в сравнении с обычным внешним лоском, который она придает себе каждое утро с помощью яркого макияжа и красивой одежды. В целом, Пэм отделалась легким испугом и это очевидно. Не сомневаюсь, что бешеная сучка даже кайфанула от подобного приключения. Я отлично знаю её характер…Памелла – это несостоявшаяся экстравагантная рок-звезда, созданная для того, чтобы впечатлять публику своими экстравагантными выходками.

– А что, если я внимания твоего элементарно хотела? Что если, специально сбежала? – возмущенно всхлипывает девушка. – Я думала… тебе будет не все равно, – дрогнувшим голосом предъявляет Пэм.

Детка, снизь свои долбанные ожидания от окружающих и мир тебе улыбнется. Я не виноват в том, что не оправдал их.

– Мне не все равно, как видишь, – небрежно бросаю я. – Я за тобой приехал.

– Потому что отец приказал, да? – пытает меня Памелла.

Молчу, бросив все свое внимание на трассу, намереваясь прекратить участие в её истерике.

– Киан, кто она? – перепрыгивает на другую тему Памелла, не смирившись с моим молчанием. – Эта девушка, что была с тобой? Я видела твой взгляд, – ехидно замечает она, сжимая ладонь чуть выше моего колена. – Или мне показалось?

– Прекрати, Пэм. Тебя не должно волновать, как и на кого я смотрю. И стоит забыть то, что было, между нами, в далеком прошлом. Это было ошибкой, глупым развлечением. Отныне ты моя сестра. Я рад, что сейчас ты в безопасности, – отстранённо произношу я, и буквально слышу, как у девушки в ответ схватывает дыхание.

– Киан…что? В далеком прошлом!? В далеком? – с возмущением бросает она, задыхаясь от гнева и обиды. – Киан, зачем ты так со мной? – и вновь тон её голоса сменяется на умоляющий, выпрашивающий внимания, жалобный. Так отличающийся от гордого, вызывающего и строптивого голоса Мии. – Неужели ты не помнишь? Ты мой…мой…Киан, – заявляет девушка, и прикасаясь к моему лицу, пытается обратить на себя мой взор, но меня лишь коробит от её прикосновений и навязчивых действий.

– Поцелуй меня, Киан, – жалобно умоляет Пэм. Отвлекая от дороги, прилипает к моему плечу лбом, потираясь об меня, словно кошка в стадии течки. Бл*дь, как же она бесит.

– Я все сказал, Пэм. Наша интрижка в прошлом. Закрыли тему.

– Но я так скучаю, Киан. Очень. Безумно, – томно выдыхает мне в ухо девушка. – Киан, пожалуйста, – умоляет идиотка, только что вышедшая из заложниц. Не похоже на то, что случившееся было для нее психологическим испытанием, судя по тому, что её рука скользит вверх по моему бедру. Стремительно, быстро. Её мягкая ладонь сжимает мой член, взбудораженный мыслями об Амелии, через джинсы. Я слишком занят рулем, чтобы остановить действия Памеллы, что наспех расстегивает мою ширинку и бесстыдно так, поглаживает мой каменный ствол сквозь боксеры.

Мои мысли где-то далеко, в спальне Амелии, и, несмотря на то, что у меня стоит, невербальное предложение Пэм мне не интересно.

– Руки убрала, – приказным тоном рычу я, оскалившись на Памеллу.

– Но тебе же приятно, Киан, я знаю и чувствую…вижу, – с придыханием замечает Пэм, мастерски обращаясь с моим членом.

– Ты только что находилась в заложницах, у тебя есть голова вообще? Может, стоило тебя там оставить?

– Мне срочно нужен мой любимый антидепрессант, Киан. Я знаю, что успокоит меня…тебя. Ты вспомнишь, каково это быть со мной, и станешь добрее, правда? – наивно рассуждает глупая женщина, и в этот момент я останавливаюсь на светофоре. Все происходит довольно быстро. Памелла наклоняется лицом к моему паху, высвобождает мой напряженный член из тесных боксеров и глубоко заглатывает его без лишних прелюдий. Кайф и низменное, быстрое и фальшивое удовольствие, простреливает пах.

Такое пустое, плотское и чертовски яркое наслаждение.

Пелена телесных реакций на её действия немного затуманивает разум.

Ничего не могу поделать. Раз пошла такая вечеринка, то я не против вынести свой гнев естественным образом. Памелла, конечно, не боксерская груша, но соска отличная.

Но я хочу прекратить все это. Ее унижения, постоянные намеки. А раз по-хорошему Пэм не понимает, придется накачать её собой до тошноты в буквальном смысле. Включаю аварийный знак ровно на минуту, разбавляя звук характерного причмокивания автоматическим. Беру Пэм за волосы и толкаюсь бедрами в рот девушки, ощущая, как головку сжимают стенки её горячего горла.

– Пэм, ты сама напросилась, – глухо замечаю я и тяжело дыша, позволяю всем скопившимся бесам выйти из себя через минутную грубость. Девушка явно не ожидала такого расклада, но надеюсь, она навсегда запомнит такое обращение и больше никогда не посмеет унижаться передо мной.

Насаживаю рот Пэм в слишком быстром и интенсивном ритме, и она даже не возмущается и не сопротивляется, хотя очевидно, что она давится и едва дышит, когда я тупо использую её горло, которое она сама так любезно мне предоставила в прокат. Когда все уже кончено, я смахиваю с её губ сперму салфеткой, отталкиваю её от себя и бесстрастно застегиваю молнию на джинсах. Вновь хочу тронуться с места, как ни в чем не бывало, но эта дура все ещё лезет ко мне с голодными поцелуями. Отворачиваюсь, отстраняя от себя Памеллу. Нет ничего хуже, когда женщина ведет себя, как назойливая муха.

Черт, не стоило этого делать.

Я чувствую себя грязным и в очередной раз пробившим дно мудаком, потому что вновь поддался мимолетному желанию слить энергию взамен на удовлетворение плотской потребности. К тому же, трахать Пэм, несмотря на то, что она никогда не была мне сестрой, не правильно. Впрочем, что сделано, то сделано. Ещё одно доказательство того, что мы долбанные животные.

Мы все грешные и дикие, хаотичные создания в вечных поисках порядка и гармонии, а кто уверяет в обратном, является дьяволом во плоти.

– Киан, почему ты так груб со мной…я же знаю, ты хочешь продолжения, – затуманенным взглядом, Пэм не отрываясь, смотрит на мои губы с мечтательным, влажным, ожидающим, выражением лица. Я чувствую запах её возбуждения, она источает флюиды желания, зазывая меня в свои сети. Вновь тянется к моим губам и льнет к плечу, но теперь уже я твердо пресекаю её попытки вторгнуться в мою зону комфорта.

– Угомонись, Пэм. Это было в последний раз. В следующий раз будет хуже, – предупреждаю я, как Пэм, проглатывая унижение и гордость, поглаживает кожу шеи, явно испытывая боль и дискомфорт в горле. Черт, как она может так унижаться? Это было слишком дико и быстро, я просто использовал её рот, полностью контролируя процесс и темп проникновения.

– Ты ублюдок, Киан. Но я люблю тебя, – блаженным тоном заявляет она, откидываясь на спинку кресла и расслабляясь окончательно.

Мне даже жаль её. Но это Пэм. Ненормальная нимфоманка, но на самом деле глубоко травмированная девочка. Ещё бы – в этой семейке очень трудно вырасти адекватным человеком.

– Тебе нужна помощь специалиста, Пэм. Я найду хорошего психолога. Как можно так себя не уважать? Все будет хорошо, – она кладет голову на мое плечо и глухо хныкает. Обнимаю девушку, наспех целуя во влажный лоб.

– Мне очень жаль, что когда-то я позволил этому произойти. Ты сама все знаешь. Тебе нужно отпустить прошлое, Пэм. С этой секунды, ты моя сестра, и это уже окончательно, – расставляю все точки над «и», на что Памелла отвечает горьким завыванием. Возвожу взгляд к потолку, невольно радуясь тому, что мы почти дома и наконец, разойдемся в разные стороны.

Надеюсь, Памелла будет хорошей девочкой и сделает свои выводы из данного эпизода. И не причинит вреда Амелии, когда та станет моей женой и все об этом узнают. Черт возьми, я уже начинаю сомневаться в том, что брак со мной обезопасит девушку.

Но выбора не так много. Из двух дерьмовых вариантов, остается выбирать лишь наименее дерьмовый.

Без нашей помолвки она уже ходячий труп, но много ли изменит наш брак?

* * *

Через пятнадцать минут, отправив Памеллу в свое спальню с дюжиной горничных, я стремительным шагом направляюсь в кабинет Энтони Морте. Врываюсь посреди личного совещания дона со своим консультантом и одним из отрядов. Уничтожающим взглядом окидываю мерзкий кабинет Энтони, провонявший знакомым, доводящим до тошноты, запахом сигар. Наконец, встречаюсь с пытливым взором дона своим и выпаливаю под воздействием мощных эмоций и выброса адреналина:

– Всем немедленно выйти! – диктуя свои правила прямо при главе клана, рявкаю я. – У меня важный разговор к дону, – обвожу каждого своим фирменным сталкерским взглядом для профилактики, чтоб поторопились, собрали свои дебильные папки и свалили скорее.

Все присутствующие солдаты смотрят на меня с выражением легкого ошеломления, а потом резко переводят свои взоры на Энтони Морте, в ожидании его ответа и позволения выйти. Пустоголовые роботы, иначе не скажешь. Есть, конечно, адекватные члены семьи, но в основном это неосознанная масса, которая жаждет денег и ощущения находиться в закрытом, опасном, но привилегированном обществе.

Власть над мирными жителями, искусственно созданное ощущение себя особенным, уникальным, после вступления в cosa nostra – дешевый наркотик, на котором все здесь конкретно так сидят с первой дозы.

– Хорошо, мы как раз заканчивали. Я ждал Киану. Все можете идти, – взмахнув слегка скрюченной от нервного спазма, морщинистой кистью, дает повеление своим подчиненным Энтони Морте.

Каждая мышца в моем теле напряжена до предела, вся сила и кровь стекает густым свинцом в стиснутые до боли кулаки, когда смотрю на вальяжную походку дона, измеряющего длину своего рабочего стола короткими шагами, и количеством затяжек элитной сигары. Мы оба молчим, но ровно до тех пор, пока дверь с грохотом захлопывается за последним солдатом, капитаном и консультантом Леоном Гомез. Как только мы остаемся одни, Энтони останавливается в районе середины дубового стола и, бросая тяжелый, глухо отчитывает: