По новой

– Куда, мать твою, идти?!

Медсестра даже вздрогнула от такого крика и указала в сторону лифта.

– Минус второй этаж. Но говорю сразу: если будете так себя вести, вас быстро отсюда…

Гейл не дослушал и быстрым шагом отправился к лифту.

«Чокнутый! Совсем обнаглели!»

– Извините, – шепотом бросил Дилан медсестре, когда побежал за другом. Сейчас Гейл должен был увидеть то, с чем вряд ли сразу справится его мозг. И Дилан не мог в такой момент оставаться в стороне.

Он заскочил в лифт за другом в последний момент – когда тот уже лихорадочно жал на кнопку закрытия дверей.

– Гейл…

– Отвали! Просто замолчи, ладно? Я не хочу ничего слышать.

«Это все не может быть правдой. Я их видел. Нахрена он так говорит?»

Дилан опустил взгляд и замолчал. Он не желал другу зла, но понимал, что тот попросту ему не верил. Ни ему, ни данным на стойке медсестры. Поверит ли, когда увидит своими глазами… тело? То, что осталось от его единственного брата. От возлюбленной. От лучшего друга. В один момент Гейл потерял практически всех.

Как только дверцы лифта открылись, Гейл пулей вылетел на этаж. Дилану пришлось поднажать, чтобы поспеть за ним.

Вышедший врач помог понять, в какой именно коридор нужно свернуть. Дилану снова пришлось извиняться, а врач, кажется, вызвал охрану. Парни шли так быстро, что толком не удалось ничего расслышать.

Гейл буквально ворвался в холодную светлую комнату. И в тот же миг встал на пороге.

Перед ним стояло три железных стола, а на них – три тела, укрытых накидками. Рядом мужчина, в котором Гейл безошибочно узнал своего вечно пьяного отца. Тот стоял над одним из столов и… плакал.

Сглотнув тяжелый ком, Гейл на ватных ногах стал подходить ближе.

– Отец…

Мужчина услышал его не сразу. Дрожащая рука упиралась в столешницу, на которой лежал его младший сын.

– Отец.

Со второго раза он все же поднял голову. Тяжелые воспаленные глаза, мокрые дорожки на щеках. Казалось, он не сразу узнал старшего сына.

– Гейл. Мэтью… – Слезы вновь полились по опухшему лицу. Гейл не опускал головы. Не хотел смотреть. Не хотел верить.

Дилан остался в стороне, но не позволил себе опустить головы. Все это правда. Перед ним лежали три тела, которые еще недавно жили, общались с ним, смеялись и мечтали о будущем. И теперь этих личностей больше нет. Остались лишь хладные трупы.

«Мэтью… Мой брат…»

Дилан четко слышал всю боль этих мыслей. Гейл молчал, но сердце его разрывалось от боли. Он подошел ближе к телу брата, которое теперь стало совсем бледным. И таким спокойным. С момента смерти матери Мэтью не находил себе места, практически перестал улыбаться. А сейчас на его лице было столько безмятежности…

Гейл смотрел в лицо брата и не узнавал его. Будто перед ним лежала кукла, отдаленно напоминающая Мэтью.

И рядом такой же муляж Энн. Это блеклое мертвое лицо не могло принадлежать его девушке. Лицо, которое совсем недавно встречало его по утрам…

Дилан все же подошел ближе, услышав каждую мысль друга. И его отца, который думал лишь о том, что потерял сначала жену, а теперь и сына. Что его горю нет предела.

– Держись. Вместе мы справимся, – прошептал Дилан и положил руку на плечо друга, чуть сжав его пальцами. Пытался поддержать как мог.

От гнева Гейла не осталось ни следа. Он смотрел пустым взглядом на тела трех людей, которые были ему ближе родного отца. Скот был с ним со школы. С Диланом они подружились уже в колледже, так что тот прошел с Гейлом не такой долгий путь. И теперь жизнь забрала у Гейла всех. За что?

– Почему они… Почему именно они все? – тихо шепнул Гейл, наспех подумав, что лучше бы это он лежал на ледяном столе вместо брата. Тому еще столько всего предстояло узнать в жизни!

За их спинами зашуршали. Врач вернулся с охраной.

– Нам пора. Мы еще успеем проститься, – тихо сказал Дилан, стараясь избежать любого конфликта.

Как ни странно, Гейл даже не стал возражать. Он увидел то, что нужно. То, чего желал бы не видеть никогда. Вспомнит ли он теперь их живые лица, или в памяти навсегда застрянут эти мертвые маски?

Гейл позволил увести себя обратно на общий этаж. Однако задерживаться в больнице он не собирался. Отец к нему так и не поднялся. Не спросил о состоянии сына, ни разу не навестил. Он потерял любимого сына, а наличие второго его ничуть не утешало. Теперь у него оказалось на один повод больше вернуться к бутылке. Гейл остался со своей болью один на один. И даже внимание Дилана никак ему не помогало. Домой. Нужно просто вернуться домой.

Дилан и тут увязался за ним. Заметно нервничал, что другу станет плохо, что он один не выдержит такого горя. И Гейл осознал, что друг прав, стоило ему переступить порог квартиры. Везде висели вещи Энн, валялась ее косметика, и даже от куртки тянулся легкий шлейф ее духов. Все это затянуло тугой ком в животе Гейла. Тошнота подкатила к горлу.

– Я правда видел ее… И его… – Гейл впервые со времен больницы заговорил с другом. Да и Дилану слова теперь были не нужны. Невольно он буквально жил в голове друга, разделял его горе и сам едва ли не давился слезами. Чувство несправедливости заполняло его так, что противостоять этому трауру не получалось.

– Я знаю. Я верю тебе.

Дилан повел друга в сторону комнаты, чтобы усадить его на кровать. Такое нужно переварить.

– Я заварю чай, ладно? И мы все обсудим. Я расскажу все, что узнал. Ромашка есть?

– Поищи там. – Гейл равнодушно кивнул в сторону кухни. Когда друг скрылся с поля зрения, он упал поперек кровати, глядя в потолок. Почему? Почему именно они?..

Дилан вернулся в комнату с двумя кружками ароматного чая. Поставив их на тумбочку около кровати, он подсел к другу на край кровати.

– Гейл, садись. Выпей чаю и поговори со мной.

– Это все равно ничего не изменит.

– А вдруг изменит? Станет чуточку легче.

Гейл медленно сел и посмотрел на друга.

– Что?

– Что? – Дилан понял, что, кажется, друг об этом лишь подумал. Внимательный взгляд Гейла подтвердил его догадку. Дилан тяжело сглотнул и опустил голову, словно в чем-то провинился.

– Не делай из меня дурака. Как ты понял, о чем я думал?

Дилан провел пальцами в своих отросших черных волосах, чуть их взъерошив. Чуть нервный жест, который его самого малость успокаивал.

– Просто выслушай меня, ладно? Не перебивай. Эта авария изменила нас. Я… черт, Гейл, я слышу мысли вообще всех, кто находится рядом. В больнице я чуть не свихнулся – так много там голосов! Себя даже не слышал, а они перебивали друг друга. Я проверил это с Алексой. Она, кстати, тоже не в порядке.