Развод. Невозможно простить

– Моя жена обойдётся без твоих юристов – агрессивно вмешался Игорь в наш разговор.

Муж был взбешён. Он нависал над Лисницким горой. Злой. Губы сжаты в нитку и желваки на скулах белыми пятнами.

– Вы ещё подеритесь здесь, – встала из-за стола и направилась к выходу.

Участвовать в цирке с инспекцией кабинета я не собиралась и единственное моё желание – уйти подальше.

Я больше не буду выяснять у Игоря. Хватит.

И идею с подписанием брачного контракта, по которому, в случае его измены, мне отходило все его имущество, я похороню.

Не хочу больше ничего.

Вышла на улицу и притормозила, чтобы вдохнуть морозного воздуха и хоть немного прийти в себя.

Голова кружилась, руки леденели. Только бы не заплакать! Слишком много вокруг чужих и недобрых глаз.

Достала распечатанный контракт и, свернув его в трубочку, хотела выкинуть в ближайшую урну. Но мою руку перехватили:

Не стоит разбрасываться бумагами. – произнёс Игорь практически мне на ухо и добавил: – Зачем ты сбежала, Саш?

И правда! Зачем это я сбежала и не пожелала смотреть на бабуинские игрища?

Как же всё это омерзительно грязно. Невыносимо.

Игорь в одной рубашке по морозу, открывающий мне двери своего автомобиля, любопытствующие взгляды сотрудников, липкие и жадные. Сочувствующие глаза Марины Викторовны.

Я не хочу этого всего!

Игорь вёз меня домой, а я смотрела в окно, отвернувшись от него.

По контрасту с моим настроением город сиял огнями в предвкушении праздника. Праздника семьи. Семейного тепла и традиций. Счастливых тёплых семейных вечеров.

Центр любимого города весь превратился в сверкающую зимнюю сказку. От слёз в моих глазах эти огни сливались и теряли чёткие очертания, превращаясь в единую радужную и яркую карусель.

На чужом празднике жизни.

Я незаметно промокнула глаза, убирая выступившие слёзы, и плотнее закуталась в шубу. Меня вымораживало изнутри. Холодным спрутом сдавило все внутренности.

Больно и одиноко.

Игорь молчал почти до самого дома. Перед шлагбаумом хмыкнул разок. А, когда мы въехали в гараж, он зашуршал бумагами и сказал:

– Нам не нужен никакой брачный контракт! Я не собираюсь с тобой разводиться! Мы будем жить долго и счастливо до самой старости! Слышишь, Александра?

Не стала дожидаться, пока он мне откроет дверь и молча вышла из автомобиля. Не рискуя ничего ему отвечать.

Прямиком в душ, смыть с себя липкий стыд офиса.

Когда я зашла в комнату к Асеньке, няни уже не было. Игорь отпустил её и сам занимался с дочкой.

– Переоденься, прежде чем прикасаться к ребёнку! – не выдержала я, – хоть руки бы вымыл после своей брюнетки!

– У меня шатенка! И не одна, а с маленькой и очаровательной своей копией! Ты зря ревнуешь, Саш, – с улыбкой произнёс Игорь.

Но встал и послушно отправился переодеваться.

Хотелось кричать раненой птицей!

За что? Что тебе я сделала?

Чем идеальное вёл себя муж, тем больнее мне было. Зачем он приручает к себе доченьку? Чтобы я не могла сделать ей больно при разводе?

Чтобы не сойти с ума, пока пялюсь на то, с какой любовью он занимается Асей, я занялась сборами.

Выгнать Игоря у меня не получится. В дебаты с ним вступать я не намерена. Дурдом выходит, а не дебаты. Он просто врёт, глядя мне в глаза, и на этом все разговоры прекращаются.

Как только врач разрешит, мы с Аней покинем этот дом. Возможно, и этот город. На время. Судебное производство прекрасно работает без моего присутствия. Нужно только его запустить. А пережить весь скандал можно и на отдалении.

Но пока собирала чемоданы с необходимыми, но не ходовыми вещами, привезли заказанную Игорем ёлку.

И Асятка, естественно, захотела поучаствовать в её украшении.

Вместе с папой.

Это пытка.

Игорь сам установил дерево в гостиной. Сам принёс стремянку. Сам достал наши игрушки.

У нас большая коллекция. Ещё прабабушкины ангелочки есть. И стеклянные ракеты моего деда. И изящная принцесса, которая украшала ёлку бабушки, со стеклянными героями мультфильмов на прищепках. Странные снежинки из стекляруса, которые мы собирали в детстве с моей мамой. Расписанные вручную шары из Праги и красная звезда на макушку, оставшаяся с незапамятных времён. Немного подпалённый с одного бока Дед Мороз из папье-маше, переживший страну своего изготовления и любимец Аси.

Я не могла отказать больной дочери в удовольствии нарядить ёлку.

К вечеру мы сидели с ней на ковре, что застилал пол около наряженного дерева, и скатывали свежие «снежки» из ваты, чтобы потом, продев сквозь них иголку с ниткой, отдать Игорю. А он, под руководством дочери уже должен повесить их на выбранное место.

Любое рукоделие развивает мелкую моторику. А совместное ещё и служит сплочению в семье.

Ага. Прямо перед разводом.

Это всё рвёт мне сердце.

Телефон завибрировал в кармане домашних штанов. Достала аппарат и, положив его на пол, махнула по его поверхности, не глядя, принимая вызов и включая на громкую связь.

– Здравствуйте, Саша! – раздался уверенный и мелодичный голос.

Голос «Алого платья» из сортира.

Двенадцатая глава