Измена. Другая женщина

Но Артур всё уже решил.

Решил, когда залез на эту козу. Полгода назад.

Как больно-то!

Физически чувствую, как рвётся в сердце моя любовь. Корчится в кислоте его отравленных слов.

– Оля, я не собираюсь пропадать из жизни Егора! Разве я перестану быть ему папой? Я буду с ним по-прежнему заниматься и разговаривать. Наше общение не прекратится. Не переживай! – тем временем разливался соловьём Артур.

Его речь приобрела плавность и уверенность. Голос окреп. И руки перестали прыгать перед моими глазами.

– А я? Как же твои обещания мне? – тихо просидела, не скрывая своей боли.

Ты же клялся мне, ты же, ещё недавно строил со мной общие планы. И просил меня быть с тобой. Говорил, что для тебя счастье каждый день все наши девять лет! Артур!

И я поверила. Решила, что мы пережили, преодолели этот кризис. Эту твою интрижку.

– Буквально неделю назад ты говорил мне о своей любви, Артур! – не выдержала я – Это было враньё? Ты лгал мне?

Муж замолчал и будто наткнулся на стену. С него сползла эта дурацкая маска человека, знающего, что он делает, которую от усиленно приклеивал на себя последний час. Пока впаривал мне причины своего решения.

Он тяжело растёр ладонями лицо и, прикрыв глаза, ответил:

– Я не лгал, Ольчонок! Я люблю тебя! И я знаю тебя. Ты сильная, Оля! Ты не пропадёшь! А я буду помогать вам всем, чем смогу.

Охренеть!

Биполярочка моей жизни:

«Я тебя люблю, но ухожу к другой женщине, потому что ты сильная и справишься, в отличие от неё, без меня»!

Вот так.

За что боролась, на то и напоролась ты Оленька!

Седьмая глава

Солнце цеплялось за крыши домов, не желая уходить за горизонт, отчаянно разбрасывая зайчиков из отражённых стёкол подвернувшихся окон.

Артур темнел силуэтом напротив балконной двери, и в заходящих лучах мне не было видно выражение его лица. Но судя по тону, наш разговор начал его утомлять: – Я не понимаю, зачем ты нагнетаешь? Что трагичного, Оль?

Крик очумелой чайкой бился в моём горле, мешая думать. Раздирая грудь. Отдаваясь ударами пульса в виски и сдавливая череп тисками.

Прокрутила в голове всё, что он сказал мне с тех пор, как я не вовремя вернулась в квартиру и застала мужа за сборами барахла. Всего один дорожный чемодан!

И до меня медленно дошло:

– Подожди! Ты что же? Ты думаешь, что уйдёшь жить к ней, будешь спасать и заботится о деве в беде, и при этом надеешься оставаться со мной в отношениях?

Я уставилась на мужа, в надежде рассмотреть его глаза против солнца, понять по ним, почувствовать: неужели я права?

– Что за пошлость? «В отношениях!» Мы ведь останемся друзьями, я не на Марс улетаю, Оль! – Арт взмахнул неопределённо руками и небрежно повернулся спиной ко мне.

Силуэт расплывался перед глазами, и я отвела взгляд от окна. Хрен тебе, а не мои слёзы, милый! На нас всех достаточно хрустальных театральных рыданий Алины, твоей любовницы. Разлучницы. Продуманной твари, что наверняка торжествует сейчас.

– Ну уж нет, милый. Развод – это не шуточки. Если уходишь, то с концами. В гробу я видела таких друзей! Похуже врагов, – отчеканила, прикусывая щеку зубами до боли, чтобы не заорать, не закричать от отчаяния.

Артур медленно повернулся в мою сторону и сделал длинный, хищный шаг, подходя вплотную к моему креслу. Взялся за подлокотники и низко склонился, подавляя, окружая своим сильным телом.

– О каком разводе ты говоришь, Ольчонок? Я не хочу развода! Я не намерен терять тебя! Я люблю тебя! Ты – моя женщина! – горячее дыхание обожгло шею, и низкий голос мужа пробирался мне под кожу, приподнимая волоски и пробуждая мурашки.

– Отодвинулся, Артур! Мне неприятно и противно, – чётко артикулируя, произнесла я в лицо мужа и усмехнулась. – Алина теперь твоя женщина, милый! На неё дави и ей мурлычь свои песни.

Муж распрямился и рухнул в кресло напротив меня, устало растирая лицо ладонями: – Алина дура. Там всё понятно. Но от тебя такой узости мышления я не ожидал. Откуда этот махровый прошлый век? Не устраивай сцен, Оль. Я разрулю с Алкой всё и вернусь. Не собираюсь жить с ней всю жизнь в дальнейшем, когда у меня есть ты! – он усмехнулся понимающей усмешкой и продолжил, – Считай, будто я в командировке, милая.

А меня словно кипятком обожгло! Он всё понимал! Он давно знал, что я догадываюсь о его интрижке и терплю. Он все эти полгода всё понимал и тем не менее продолжал мне изменять! Осознанно! Бесстыже!

– Собирай свои манатки, Арт, и выметайся из квартиры. У тебя есть два часа. А я пойду за Егоркой в школу и потом в парк. Надеюсь, что когда мы вернёмся, то тебя здесь уже не будет, – отчеканила, с силой сжимая кулаки.

– А кстати, насчёт квартиры. – муж продолжал усмехаться, холодно глядя мне в глаза.

Голова кружилась. Я зажмурилась и сжала зубы сильнее. «Хоть бы это был сон! Не может быть весь происходящий кошмар правдой в моей жизни!»

– Я думал, что будет справедливо, если ты съедешь тоже. Мы сдадим эту площадь, и я буду помогать тебе деньгами для съёма более подходящей для вас квартиры, – тем временем продолжал говорить Артур, вбивая огромные гвозди в крышку нашей с ним жизни.

– Ты выгоняешь меня с Егоркой из дома? – тихо переспросила, не отрывая взгляда от мужа.

После моих слов на мгновение гримаса отчаяния промелькнула в выражении его лица и сменилась презрительным прищуром:

– Почему сразу выгоняю? Я предлагаю справедливое решение. Сдать и поделить деньги. Я же не отказываюсь помогать тебе!

Кровь стучала в моём мозгу так, будто там поселился молотобоец.

– Арт! Ты слышишь сам себя? – спросила, сама уже понимая, что это конец.

Того Артура, что я любила ещё вчера, больше нет со мной. Тот чуткий и понимающий Арт всего лишь морок, обман, маска, и он радужной плёнкой сползает сейчас с неизвестного и незнакомого мужика, который, вальяжно развалясь, сидит в кресле напротив и, приподняв точеную бровь, нагло спрашивает меня:

– А что такого? – и ухмыляется.

– Ты изменился. Звучит странно, но когда ты мне изменил, то запустил этим перемены в себе. Влияние это меркантильной дряни, которая присосалась к тебе как пиявка, или ты был склонен к подлости всегда? Я не знаю. Но то, чем сейчас становишься – это отвратительно, Артур. – проговорила, не отводя взгляда от лица мужа.

Мне нужно запомнить всё до мельчайших деталей сейчас. До каждой самой маленькой чёрточки. До основания. Чтобы помнить эту картину всю жизнь. И знать, до какого дна можно дойти, если наступать на горло своей сути.

Я выжгу образ своего унижения и предательства в своей памяти. И не забуду этот самодовольный блеск его глаз!

– Вот почему я ухожу от тебя. Ты всегда любила присесть мне на мозги. Оль, заканчивай, а? Я же не зверь. Я даю тебе время собраться и найти квартиру. Месяца тебе же хватит? – хмыкнул Арт и, хлопнув себя по коленям, легко поднялся из кресла, делая шаг в сторону нашей спальни.

– А ничего, что Егору еще учиться в школе полтора месяца? Или так приспичило, что готов выгнать собственного сына? – прокаркала я сквозь сжавшееся горло ему вслед.