Развод. Невозможно простить

Поэтапно, как старая бабка, встала на ноги и, опираясь кончиками пальцев о стену, побрела в сторону гостевой спальни рядом с детской комнатой. Вдруг дочь проснётся и у неё опять начнёт подниматься температура?

– Только одно скажи, прошу. Кто он?

Игорь стоял там же, где я его оставила, опираясь спиной на стену.

– Только после тебя! Кто она, эта прилипала в алом? – всю мою расслабленную усталость смело в момент.

Как и все мои благие намерения не скандалить сегодня.

Седьмая глава

– Кто она? Ответь! Кто эта жирная лошадь, которая позволяет себе при всём коллективе, при приглашённых гостях и партнёрах, на глазах жены беззастенчиво тереться о генерального директора своими телесами? Кто эта брюнетка в вызывающем неприличном платье? И что она делает на празднике в честь пятилетия нашей фирмы? Она твоя сотрудница? Или заказчика? О! Я догадалась! Это же твоя работа! Партнёр твой! К которой ты так торопился! – наступала я на обескураженного таким моим выпадом Игоря.

У нас не приняты были итальянские страсти в семье. До сегодняшнего дня мы умудрялись всё обговаривать цивилизованно. Даже в сложные моменты.

Мы не кричали друг на друга никогда!

Но сейчас меня несло на волне обиды.

– Как ты мог оскотиниться до такой звенящей пошлости? – с горечью произнесла я, продолжая, – мне на ваши игрища посреди толпы народа указала Марина Викторовна. И как ты думаешь, мне всё твоё партнёрство с брюнеткой виделось? И не мне одной! Ты хоть понимаешь, насколько унизительно это было для меня? И что сказало партнёрам о тебе бегство с шалавой? Ты же готов был прямо там её разложить!

Под конец своей речи я, кажется, уже визжала. Не спрашивайте, как можно визжать шёпотом! Я тяжело дышала, голова кружилась. Но во мне было столько ярости и отчаяния!

Игорь отступал от меня вдоль по коридору. Спиной вперёд. Молча. А я тыкала ему пальцем в грудь и никак не могла замолчать:

– Так кто она? И что делала на нашем празднике? Кто пригласил её? И её подружек! Почему не отвечаешь?

Игорь поймал меня за руки, крутанув, будто в танце, прижал всем своим телом к стене и шипел мне в волосы:

– И ты от обиды сразу же прыгнула на кого-то?

Я дёрнулась в его захвате, и муж отпустил мои руки.

– Мне реально нужно было переговорить с заказчиком. Срочно! Но я плюнул на всё и решил вернуться, потому что моя жена просила меня чтобы не бросал тебя одну! Я спустился в зал через пять минут, а тебя уже не было! Ты только ждала повода! – его шёпот шевелил волоски на моём виске и от тепла дыхания и от знакомых интонаций меня вело.

– Ах, ты так обо мне! Ты меня со своей шалавой ровняешь? – задёргалась, пытаясь освободиться.

– Не понимаю, о ком ты говоришь! Я здоровался и даже целовался на вечере с десятком женщин! И почти все они были вызывающе, как ты называешь, одеты. Потому что были в вечерних нарядах! И к кому из них ты меня так приревновала, я не знаю, – руки моего мужа оказались на моей талии и поползли ниже по скользкому шёлку платья.

Меня затрясло от всего сразу: обида, возбуждение и отвращение; несправедливые и циничные упрёки.

Я зашипела отталкивая. Задёргалась отчаянно.

– Пусти!

– Чего ты добиваешься? – муж убрал свои горячие ладони и положил их на стену рядом с моей головой, немного отстраняясь от меня. Вроде давая свободу и в то же время оставляя в клетке своих рук.

И я задохнулась, проглатывая слово «развод». С заметным усилием останавливая себя на грани. На краю пропасти.

Я не могу сейчас заявить о разводе! Куда я пойду с больным ребёнком на руках? А кричать про развод и жить при этом под одной крышей? Видеть его каждый день? Привычно завтракать вместе? Или демонстративно игнорировать?

Я этого не вынесу. Ежедневно видеть его.

Выгнать из дома? Как? Он не захочет уходить и что? Мне выталкивать его силой? Или умолять уйти?

Не сейчас. Не этим вечером!

– Ничего! Я ничего не добиваюсь! Мне ничего от тебя не надо, – прошептала я на грани рыданий. На краю истерики.

Ничего не надо мне от тебя больше. Ни твоего вранья ни твоих лживых историй. Просто исчезни молча!

Видно, что-то было в моём голосе такое, что Игорь отступил. Молча взял меня за руку и сделал шаг в сторону нашей спальни.

Но я покачала головой и, вынув руку из его ладоней, сказала тихо:

– Если я такая гулящая, если ты мне не доверяешь, то зачем тянешь за собой? Я буду спать рядом с Асей. Не трогай меня!

Заплакала я под душем. Не удержавшись. Смывая с себя сегодняшний день. Больно!

Асенька проснулась рано утром. Температура начала подниматься. Действие антигистаминных препаратов, похоже, заканчивалось, потому что у неё чесались пятнышки. Я дала ей лекарство, посидела, отвлекая дочь от расчёсывания прыщиков, и пообещала, что утром после завтрака мы будем разрисовывать каждый прыщик зелёнкой. А если врач разрешит, то розовой зелёнкой, фукорцином. Как цветочек фуксии.

Под моё лепетание дочь уснула ещё раз. И я прикорнула рядом с ней.

Разбудил нас Игорь.

Ему позвонили из охраны на въезде в посёлок для уточнения пропуска нашего врача.

– Почему ты не сказала мне о болезни дочери? – спросил он хмуро.

– Потому что тебя это не интересовало, – пожала я плечами, быстро собирая растрёпанные после ночного мытья волосы в пучок и закрепляя его двумя длинными деревянными шпильками.

Врач пробыла у нас недолго. Вчерашняя дежурная скорая помощь сбила нам самую первую и внезапную волну температуры. Теперь, зная, что происходит, было уже не так тревожно.

Игорь ходил угрюмо за нами по пятам. А, когда доктор собралась уже уходить, подверг её настоящему допросу. Что за болезнь и чем грозит? Какие могут быть последствия и как лучше лечить? Всё порывался купить какое-нибудь супер лекарство, чтобы уж наверняка. Я не вмешивалась.

Ну подумаешь, захотелось вдруг проявить заботу или внезапно проснулся отцовский инстинкт, который благополучно спал четыре года.

Так у нас случилось, что рождение Асеньки совпало с движениеи бизнеса. И в первые месяцы Асиной жизни Игорь еле приползал домой от усталости. Конечно, ему было не до ребёнка. И, практически, дочь росла на одних моих руках.

Потом папа вложился в фирму. И работы у Игоря стало ещё больше.

А у меня появилась помощница и по совместительству няня. Но Ася уже привыкла к моим рукам, и её было сложно оставить.

Так и вышло, что Игорь с дочерью общался мало.

А она тянулась к нему. Я это видела. В редкие выходные просто не слезала с его рук. Но я не чувствовала со стороны Игоря большого и искреннего интереса к дочери.

А сейчас внезапно этот интерес проснулся. Как-то подозрительно поздно.