У черта на посылках

– Чего ж тут сложного? Или я не знаю, чья Неля жена? О ейном муже уж все уши прожужали: и в газетах пишут, и в журналах печатают, а недавно вот по телевизору показывали. Знаменитость!

Да, об этом я как-то не подумала. Молодец, бабулька!

– И когда он приходил? – Осторожно поинтересовалась я.

– Да прямо с самого утра. Часов в девять. Я как раз Сережу кормила.

Он у меня ест только по часам. В девять у него второй завтрак. – С гордостью добавила она. Я покосилась на котяру, старательно делающего вид, что он спит. Однако его стоящие торчком уши шевелились, улавливая каждое слово.

– А когда он ушел? Я имею в виду мужа?

– Вот этого не скажу. – Немного замявшись, покачала головой старушка. – У меня сериал начался. «Земля любви» называется. Не смотрите?

Я отрицательно покачала головой. Нет, сериалы я не смотрю, но помню, что «Земля любви» начинается в девять пятнадцать – название это за несколько месяцев примелькалось в телепрограмме. Значит, в это время Кибиткин еще не ушел. В половине десятого пришла я, а еще через несколько минут из квартиры выскочил человек, которого мальчишка назвал хахалем. Вряд ли он не узнал бы Кибиткина. Старушка права, его лицо постоянно мелькает в средствах массовой информации и знакомо всем и каждому. Значит, из подъезда вышел другой человек. Однако, у Нели в это утро было много гостей. Кто же из них приложил руку к ее «сердечному приступу? Вариантов могло быть два. 1) Это сделал муж. Любовник пришел сразу после его ухода, увидел безжизненное тело любовницы и хотел сбежать. Я ему помешала, и он спрятался в спальне. 2) Кибиткин пришел по каким-то своим делам и ушел, когда его бывшая супруга была жива и здорова. А уж затем явился любовник, которому зачем-то понадобилось избавиться от своей дамы сердца. И первый и второй варианты казались вполне правдоподобными. Но какой из них все-таки верный? Тем более, что я понятия не имею, кто такой этот любовник. Хотя это можно было попытаться выяснить.

Старушка не сразу ответила на мой вопрос о сердечной привязанности моей «тети». По тому, как она поджала и без того тонкие губы, стало понятно, что подобных отношений она не одобряет. Но в конце концов бабулька решилась и неохотно призналась, что захаживал к Неле какой-то тип, а уж кем он ей приходится, ей доподлинно неизвестно.

Обнадеживающее начало не привело к таким же блестящим результатам. Глазастая старушка видела этого типа неоднократно, но что касается описания его внешности, то тут начиналась полная неразбериха. По ее словам, парень был среднего роста, со светлыми волосами. Глаза, рот, нос, уши, подбородок? Да, они у него были. Если кому-то удастся представить себе человека согласно такому вот описанию, то значит, у этого «кого-то» более богатое воображение, чем у меня.

Собственно говоря, ничего более существенного я так и не узнала. Гости к Неле ходили редко, она была женщиной довольно замкнутой. В последние месяцы и вовсе никого кроме хахаля своего не принимала. Переваривать полученную информацию я отправилась домой. Хотя переваривать-то было особенно нечего. Я так ничего и не поняла, кроме одного – вся эта история слишком запутанная и грязная, чтобы, будучи в своем уме, подходить к ней ближе, чем на пушечный выстрел. Я бы и не подошла, но нутром чувствовала, что я имею непосредственное отношение ко всей этой неразберихе. Хорошо бы еще понять, какое именно. Уж очень мне стало вдруг страшно.

ГЛАВА 8

Только дома я поняла, что моя простуда неожиданно отступила. Горло больше не болело, и дышала я совершенно свободно. Не люблю черный юмор, но мне вдруг показалось, что микробы, почуяв грозящую мне опасность, решили спастись бегством, а то и вовсе передохли от страха. Можно себе представить, каково же было мне.

Больше всего раздражало то, что я никак не могла сообразить, с чего начать. Искать любовника в настоящее время было бессмысленно. Оставался муж, знаменитый господин Кибиткин. Подумав о нем, я криво усмехнулась. Легче добраться до президента, чем до этого отшельника. Но чем больше я размышляла об этом, тем очевиднее становился тот факт, что другого выхода у меня попросту нет. Осознав это, я решила отправиться к нему немедленно, пока здравый смысл не успел запугать меня окончательно.

Время было самое подходящее – начало второго. Если поспешить, то я вполне успеваю добраться до коттеджа, расположенного в пригородной зоне Москвы. Кибиткин проявил оригинальность и не стал селиться в Переделкино, как сделал бы любой на его месте. Он выбрал довольно уединенное место, хотя и не слишком далеко от города. Его выбор создавал мне некоторые трудности. Если воспользоваться электричкой или автобусом, то я доберусь до нужного места только к вечеру. Я и так-то не рассчитывала на хороший прием, а в сумерках меня могут вообще за ворота не пустить. Придется воспользоваться машиной. Да, да. Была у меня машина. Не бог весть что, двухлетний жигуленок – восьмерка. И вожу я довольно неплохо, но в Москве такое движение, что у меня все мозги расползаются в разные стороны, стоит только выехать за ворота. Поэтому машиной я своей практически не пользуюсь. И надо бы продать, да все никак не находится времени отогнать ее на авторынок.

Только особенные обстоятельства могли заставить меня сесть за руль. Но кто будет спорить, что в данном случае они не наступили? Были, правда, опасения, что лошадка моя заржавела за прошедшую зиму. Сколько я к ней не заглядывала? Ноябрь, декабрь…получается, что семь месяцев. Многовато.

Жигуленок не подвел – завелся с полоборота. Я осторожно вывела его из гаража, затормозила и выскочила, чтобы запереть двери. При этом чуть не угодила под колеса промчавшейся мимо иномарки, кажется, «Фольксвагена». «Вот оно, начинается!» – Сварливо подумала я, грозя кулаком толстой заднице иностранного драндулета. Решив, однако, не обращать внимания на столь неудачное начало моего вояжа, я села за руль, глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и тронулась с места.

В каждой работе есть хорошие и плохие стороны. Ну, о плохих сторонах профессии журналиста и так все знают, а хорошая заключается в том, что мы все про всех знаем. Ну, или почти все. Что-то добывается самостоятельно и через знакомых, которыми любой журналист обрастает как пенек опятами по осени, что-то сообщают по секрету коллеги. Справедливости ради, надо заметить, что последнее случается довольно редко. Каждый придерживает козырей до последнего, но мир не без добрых людей. Так что в результате нам становится известна вся подноготная мало-мальски известных людей, способных хоть в какой-то мере заинтересовать привередливого читателя. Стоит ли говорить, что адрес уединенного коттеджа писателя-затворника был известен мне доподлинно, как и всем остальным журналистам, к слову сказать. Информация эта считалась до сих пор бесполезной, так как проникнуть дальше высокого, тщательно охраняемого забора еще никому не удавалось. Некоторые, особенно отчаянные, пробовали засесть на растущих окрест деревьях, чтобы подсмотреть хоть что-то интересное, но их моментально вычисляли и с позором изгоняли с насестов. На западе проще – если очень надо, могут и вертолетом воспользоваться. Но кто же нашему журналисту даст вертолет?

Короче, куда ехать я знала, поэтому рулила вполне уверенно, попутно недоумевая, как я вообще могла решиться на такую авантюру. Конечно, если бы мне только удалось добраться до этого Кибиткина, я смогла бы вытрясти из него хоть что-нибудь. Я рассчитывала огорошить его тем, что его визит к жене в день убийства не остался незамеченным. Не железный же он, в конце концов? Должен как-то прореагировать на такую информацию. Вот только смогу ли я до него добраться?

От своих невеселых мыслей я отвлеклась самым неожиданным образом: мне вдруг показалось, что одна из машин, следующих в общем потоке, уже встречалась мне раньше. Когда она поравнялась со мной на светофоре, я сообразила что это тот самый драндулет, который чуть не сбил меня с ног возле гаража. За рулем «Фольксвагена» сидел худой патлатый тип, который нервно смолил сигарету, старательно глядя в другую сторону. По тому, как он судорожно стряхивал пепел в открытое окно, я поняла, что парень буквально на пределе. Зажегся зеленый, и «Фольксваген» первым рванулся с места. Однако через некоторое время я снова заметила эту машину. Конечно, если бы я не искала специально, я бы его не обнаружила, так как после встречи на светофоре, он аккуратно держался позади меня, сохраняя приличную дистанцию. Обнаружение «хвоста» меня не столько испугало, сколько удивило. За мной еще никто никогда не следил. Я – бывало, когда работала над каким-нибудь материалом. Приходилось и в засаде сидеть, и на хвост садиться. Но чтобы наоборот?

Мне было любопытно, что будет делать мой преследователь, когда мы выедем за пределы города? Машин там гораздо меньше и спрятаться ему будет некуда. Оказалось, что он и не собирался прятаться, просто катил за мной как приклеенный. Миновав пост ГАИ, я решила немного поразвлечься и поиграть с ним в догонялочки. Мы как раз доехали до деревни, неподалеку от которой находился дом Кибиткина. Я специально проехала нужный поворот и резко увеличила скорость. Посмотрев в зеркало, обнаружила в облаке пыли знакомый силуэт. Машинка у моего «компаньона» была весьма преклонного возраста, и ему трудновато было тягаться даже с моей «шестеркой». Но он очень старался, надо отдать ему должное.

Когда мне надоело бегать наперегонки, я свернула с асфальтированной трассы на проселочную дорогу и тихим ходом двинулась по кромке начинающего зеленеть леса в сторону реки. Я даже не стала оглядываться, чтобы проверить, движется ли за мной «Фольксваген». Бедняга, я приготовила для него весьма неприятный подарочек, о котором он пока не догадывался.

Проехав еще немного, я остановила машину, не заглушив двигатель и с удовлетворением проводила глазами Драндулет, который, обогнав меня, тоже остановился на обочине дороги. Несколько минут я просидела, следя за его действиями через лобовое стекло. Парень был в растерянности. Не знаю, кому пришло в голову воспользоваться его услугами, но могу точно сказать, что на этого человека нашло затмение – водитель «Фольксвагена» для слежки за объектом имел слишком слабые нервы. Мне было прекрасно видно, как он вертел головой во все стороны, куря одну сигарету за другой. Еще немного и он бросился бы ко мне, чтобы спросить, то происходит. Но я не стала дожидаться, пока это произойдет. Мне нужно было торопиться добраться до коттеджа Кибиткина засветло. Поэтому я, прихватив кое-что из бардачка, неторопливо вылезла из машины и направилась прямо к «Фольксвагену». Поравнявшись с багажником, я нагнулась и со всей силы воткнула нож, который держала в руке, в покрышку прежде, чем водитель успел понять, в чем дело. Воздух со свистом стал выходить из камеры.

– У вас что-то с колесом! – Вежливо крикнула я обалдевшему парню, помахала ему ножиком и быстро вернулась к своей машине.

Отъезжая, я долго еще слышала поток замысловатых эпитетов, которые парень визгливо выкрикивал в мой адрес. Но я на него не обиделась, в чем-то он был даже прав.

Отделавшись от ненужной компании, я вернулась обратно к развилке возле деревни и свернула в нужном направлении. Теперь я почувствовала нарастающее напряжение. Разделаться с типом на дороге на самом деле было не так уж сложно – он даже на вид казался хлюпиком. Теперь же мне предстояла более серьезная задача. Подъехав поближе к дому, я притормозила, безнадежно разглядывая высоченную ограду из плотно пригнанных друг к другу досок. Несмотря на приятный желтый цвет, в который был выкрашен забор, его вид поверг меня в уныние. Ясно, что мне через него не перебраться. «Ну что же, должна же я была хотя бы попытаться». – Утешала я себя, медленно двигаясь вдоль забора на первой скорости. И вдруг увидела нечто такое, во что поначалу отказались поверить мои глаза. Массивные ажурные ворота в неприступном заборе были открыты…Как я ни вглядывалась, обнаружить охранников мне не удалось. К такому повороту я была не готова, но я была бы плохой журналисткой, если бы не воспользовалась подвернувшейся возможностью.

Не переставая удивляться, я въехала в распахнутые ворота и медленно двинулась к большому кирпичному дому, готовая в любую минуту увидеть свирепого охранника. Он не замедлил появиться. Точнее, их было двое. Но это были вовсе не люди, как я ожидала. Боже мой, никогда еще я не видела таких здоровенных и злобных псов, которые с лаем выскочили из-за угла дома и бросились к моей машине.

«И что теперь?» – Мрачно подумала я, глядя изнутри на двух огромных, плюющихся слюной тварей, от громкого лая которых у меня начинало закладывать уши. Собаки прыгали на машину, скребли лапами по стеклу и бесились оттого, что никак не могли до меня добраться. Меня удивляло, что на их лай никто не появился. А собачки уходить не собирались. Похоже, они только начали входить во вкус. Можно было, конечно, попытаться выехать обратно задним ходом, но, когда я попыталась проделать этот маневр, один из волкодавов стремительно бросился мне под колеса. «Или угодит под колеса или прокусит покрышку!» – С ужасом подумала я. И неизвестно еще, что хуже. Учитывая странности хозяина, он вполне может засудить меня за покалеченного пса.

Что же мне теперь, сидеть тут до бесконечности? Я вдруг представила, как хозяин этих монстров подглядывает из окна за представлением, веселясь над незадачливым гостем, и неожиданно разозлилась. Хочешь повеселиться? Пожалуйста! В моей памяти вдруг всплыла сцена не то из фильма, не то из книги. Суть ее заключалась в том, что герой, попавший в похожую ситуацию, двинулся прямо на псов, которые не разорвали его, а, наоборот, спокойно пропустили. Вообще-то, в этом что-то есть. Собаки – это все же животные, они привыкли к стереотипам. Эти, например, считают, что все, едва завидев их оскаленные пасти, должны бросаться наутек, сверкая пятками. Что, если попробовать поступить по-другому?

От одной мысли об этом меня прошиб холодный пот. Я покосилась на одну из собак, которая разевала пасть в нескольких сантиметрах от моего носа, отделенная только прозрачным стеклом. Ее белые, острые клыки и мощные челюсти мне очень не понравились. Я сразу же представила себе, как они вопьются в мое тело, и зажмурилась.

Еще через пятнадцать минут стало ясно: если я что-нибудь не сделаю, то ночевать придется в машине. Собаки никак не желали оставить меня в покое. Похоже, на ближайшие сутки у них не нашлось более интересного занятия. Глубоко вздохнув и перекрестившись на всякий случай, я резко распахнула дверцу машины и буквально вывалилась на посыпанную гравием дорожку. То есть, я намеревалась выйти, гордо подняв голову, но ноги внезапно подогнулись, и эффектного выхода не получилось. Тем не менее, мой дикий поступок произвел на псов впечатление. Таких идиоток собачки, видимо, еще не встречали. Они отскочили от меня и, хотя продолжали остервенело лаять, попыток напасть и разорвать на мелкие кусочки, к счастью, не делали. Я бы даже сказала, что лаяли они скорее по инерции. На их мордах было ясно написано удивление, если собаки умеют удивляться, конечно. Эти, по-моему, умели. Так мы стояли друг против друга и удивлялись, пока звери, вконец обескураженные, не замолкли.

Определенный успех был достигнут – меня пока что не съели и вроде бы не собираются. Но ситуация оставалась под контролем только пока я стояла, не шевелясь. То знает, что произойдет, если я попытаюсь сделать хотя бы шаг в сторону? Поскольку мне на помощь так никто и не вышел, приходилось рассчитывать только на свою сообразительность. Сообщать псам, какие они хорошие и умные я не стала, просто предчувствовала, что это на них не подействует. Тот кто воспитал их такими злобными, вряд ли стал бы с ними сюсюкать. Не рассчитывая на их симпатию, я рассчитывала добиться хотя бы их уважения, и потому по возможности твердым голосом скомандовала:

– Рядом!

Не то, чтобы я слишком опытный кинолог, просто именно эта слышанная где-то команда почему-то пришла в голову. Выкрикнув «рядом», я на негнущихся ногах пошагала к дому, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не побежать. Мои глаза полезли на лоб, когда я обнаружила, что псы пристроились слева и справа от меня и, держась немного позади, трусцой бегут следом за мной, подобно почетному эскорту. Они видимо совсем запутались в отношении меня, но, слава богу, не пытались напасть.

Вместе со своим конвоем я поднялась по широким мраморным ступеням на высокое крыльцо. Собаки сели по обе стороны, с интересом следя за тем, что я буду делать дальше. Дальше я предполагала действовать весьма решительно. Я не сомневалась, что хозяева прекрасно видели, что происходило во дворе и их невмешательство разозлило меня. Когда я направлялась в этот дом, то была готова к тому, что со мной не пожелают разговаривать, но после пережитого ужаса с собаками мои намерения резко изменились. Я знала, что не сдвинусь с места, пока не выясню все, что считаю нужным.

Я посмотрела на быстро темнеющее в наступающих сумерках небо, пригладила ладонями слегка растрепавшиеся волосы, одернула жакет и решительно надавила на бронзовую кнопку звонка.

ГЛАВА 9

Дверь раскрылась тут же, как будто моего звонка ждали, что только подтвердило мои предположения насчет того, что находящиеся внутри прекрасно видели мое сражение с собаками. Я почувствовала, как мои щеки заливает краска негодования, подняла глаза и онемела.

– Грег, Бонус, пошли вон отсюда. – Презрительно бросила стоявшая на пороге женщина. Я могла бы поклясться, что при ее появлении собаки съежились и немедленно потрусили прочь, поджав хвосты. Если четно, мне вдруг очень захотелось последовать за ними. Я этого не сделала только потому, что ноги мои будто приросли к полу. Я стояла, беззвучно открывая рот, и совершенно неприлично таращилась на женщину.

Это было что-то невообразимое. Она была намного выше меня, почти двухметровая, с необъятной талией и весила не меньше центнера. Она стояла очень близко, и я почувствовала, что изо рта у нее воняет, как из разрытой могилы. Жирное, неряшливое тело угрожающе возвышалось надо мной, как нечто, восставшее оттуда, откуда нет возврата. Судя по состоянию ее лица, она не смотрелась в зеркало с самого рождения, а напомнить ей об этом никто не решался.

Бывало, что меня пугали мужчины, но никогда еще я не испытывала такого страха перед немолодой женщиной. Мне стало холодно и захотелось немедленно удрать отсюда. Я уже собиралась это сделать, не тратя времени на лишние объяснения, но меня остановил ее голос:

– Проходите, вас ждут.

«Кто ждет»? – Чуть было не спросила я, но она уже исчезла в темноте коридора, оставив дверь открытой. Борясь с желанием пуститься наутек, я переступила порог этого странного дома и попала в полумрак вестибюля. Женщина стояла посреди просторного холла, не делая никаких попыток объяснить, зачем пригласила меня войти. Я почти не видела ее лица, но чувствовала, как она изучает меня. Ее взгляд был осязаем и мне все время хотелось стряхнуть его с себя, как липкую паутину. Трудно поверить, что этот дом был построен совсем недавно, каких-нибудь два-три года назад. Внутри отчетливо пахло чем-то затхлым. Так пахнет заплесневелое, старое дерево и прогнившая мебель. Единственным освещением в коридоре была тусклая лампочка под самым потолком, ее света не хватало, но мои глаза уже понемногу привыкли к темноте, и я смогла различить обстановку.

В холле я заметила несколько дверей. Лестница с дубовыми перилами вдоль одной из стен, очевидно, вела на второй этаж. Не знаю, каким показался бы мне этот дом, будь он получше освещен и не стой у меня над душой эта жуткая женщина. Сейчас же он навевал на меня ужас. Портреты, развешанные по стенам, смотрели на меня сумрачно, таинственно и невыразимо зловеще. И мне было наплевать, что это, скорее всего, подлинники, настолько отвратительно они выглядели.

– Вы сказали, что меня ждут. – Произнесла я, удивляясь, как гулко прозвучал в этом зале мой голос. Было бы неплохо, если бы он звучал несколько тверже, но приходилось пользоваться тем, что есть.

Великанша уловила мой страх, и мне показалось, что это открытие доставило ей удовольствие. Она сделала шаг вперед. Я отшатнулась. Мне показалось, что она собирается сесть на меня, чтобы тут же и раздавить, но она только криво усмехнулась и причмокнула губами. Затем захлопнула тяжелую входную дверь, тем самым отрезав мне путь к отступлению.

Она так и не ответила на мой вопрос и я испуганно оглянулась, примериваясь, куда бы спрятаться, если она вдруг решит на меня наброситься. Озираясь по сторонам, я вздрогнула, заметив силуэт какого-то человека в глубине зала, там, где начиналась широкая лестница, покрытая темно-вишневым ковром. Человек стоял неподвижно под одним из портретов и, казалось, прислушивался.

«Да они тут все сумасшедшие!» – Догадалась я. К сожалению, это открытие я сделала слишком поздно, бежать было уже некуда.

В тот момент, когда я готова была грохнуться в обморок, раздался дребезжащий голос:

– Инна Теодоровна, проводите девушку в кабинет, будьте так любезны.