Холдинг

– Аиша, девочка, что ты такое говоришь? Признать цифру? Отдать им контроль? Отдать мир тем, у кого нет ни чести ни совести, ничего что бы соответствовало понятию жизнь! Что с тобой? – Элиа был растерян. Он любил Аишу, как собственную дочь. Всегда оберегал ее, когда она осталась одна в подростковом возрасте, он взял ее к себе в холдинг. Она выросла на его глазах, он старался передать ей все свои знания, весь свой мир!

– Элиа, ты давно отказываешься трезво мыслить, посмотри вокруг, что происходит, от тебя уже почти все отвернулись, остались мы, такие же как ты, но что ты будешь делать если не останется никого? Что? – Аиша почти кричала.

Все шумели, Нау призывал всех к порядку, Инса просил успокоиться, кричали аналитик и биопрограмист, администратор и координатор. Все были возбуждены не на шутку.

– Позвольте мне объяснить, – Аиша взяла себя в руки, ее спокойствие передалось остальным.

Ее любили и уважали, к ее мнению прислушивались, все пребывали в легком шоке от ее слов, но готовы были выслушать.

Видимо ей действительно есть, что сказать, думал Элиа. Может я на самом деле устарел, как мамонт в древнем мире и стал слишком неповоротлив, слишком тяжел. Может и настал момент менять себя и мир вокруг. Он залюбовался ею, своей воспитанницей, которая так ценит свою свободу и извечно спорит с ним. Но в итоге они всегда находили компромисс. Может и в этот раз им удастся услышать друг друга.

– Материальная вселенная не стабильна, вы все об этом знаете. Чем больше материи, тем большее ускорение приобретает расширение вселенной, тем большую массу приобретают тела в ней. Проще говоря мы тяжелеем с каждой долей секунды.

– Аиша, мы все об этом знаем, – Нау был снисходителен, он сам являлся родоначальником данной теории и теперь хоть и иронично, но все же подчеркнул свое значение в осознании мира.

– Безусловно, конечно вы это знаете, но то, что мы накапливаем массу из-за приближения к черной дыре, вам известно и процесс накопления увеличился в разы. Мы тяжелеем в геометрической прогрессии. И если будет переход, то никто его не переживет. Нас затягивает в воронку гравитации и возможно, что пройдя дыру наш мир не будет прежним никогда, а может и не будет самого мира. И если вы все здесь собрались, чтобы думать о спасении, может вы мне ответите, как это произойдет? Как? Как вы намерены спасти мир, который от собственной тяжести не в состоянии пролезть в иное измерение.

– Спасение подразумевает легкий переход, – Элиа был задумчив.

То, что сказала Аиша не было новостью, но вот сам вывод того, что же будет дальше со всем миром, отодвигался на задний план. Казалось, что выход будет найден, а сейчас самое главное уничтожит оппонентов, которые еще до перехода посягают на стабильность мироустройства. Самое главное нейтрализовать цифровиков, которые стремятся перевести мир в иную реальность, иначе смысл самого перехода просто исчезает, некого будет переводить.

– Я думаю наша задача не идти на поводу у тех, кто хочет радикально изменить весь существующий порядок, а найти способ обратить сознание людей на истинные ценности, вернуть изначальное мироустройство. Ценностное сознание становится легче, сознание не отягощённое злом и жестокостью способно воспарить и физические законы перестают иметь значение, все силы необходимо кинуть на решение этой проблемы. Вернут веру, но она должна стать иного качества, иного смысла. Для этого и существует Холдинг, мы ищем смыслы, вернее мы знаем смыслы, но ищем способы донести их до всех. Разве ты уже не с нами, Аиша? Или те ценности, которые вырабатывались веками тобою отвергаются и ты хочешь построить иную реальность? – в словах Элиа чувствовалась боль, вековая боль извечного поиска борьбы за существование, за веру, за счастье.

– Да, конечно я с вами, вопрос даже не в этом, – она поднялась, подошла к окну. Под ногами раскинулся целый мир, живой организм, который дышал, шумел, двигался, развивался, – конечно я хочу все это спасти, но мы должны понять, что только слепой верой, мы ничего не добьёмся. Мир стал сложнее, когда-то в него пришли технологии, сознание стало развиваться по пути технократического прогресса. Технологии так плотно осели в нас, что без них миру и так будет крах. Ты сам это допустил, когда первый человек изобрел топор, уже тогда нужно было изъять даже саму информацию об этом, чтобы мозг развивался незамутненным возможностью действия. Но ты позволил, что же теперь, все тот же топор в руках цифровиков и после миллионов лет ты реши бороться за право его отобрать? Поздно!

Да он понимал, что она от части права. Все сидели в молчании. Действительно, развитие может идти в нескольких направлениях и изначально мир замысливался, как развитие чистого разума, сознание полное желания постигать мир таким, как он есть в его первозданной красоте и чистоте. Но когда вдруг сила разума превзошла вышний закон и человек схватив в руку палку осознал, что он всесилен и способен менять действительность по своему уже образу и подобию. Это была отправная точка. Вначале появилось действие, а потом появилась наука. Просто веры оказалось недостаточно. Разуму захотелось пониманий и понятий. И та божественная вселенная, храм чистого наслаждения жизнью и созерцанием наполнилась знаниями, понятиями, умозаключениями и борьбой за первенство этих знаний. В итоге мы получили мир полный разума, но ума в котором мало. Ни одно умозаключение не привело человека к счастью. А сейчас и вовсе мир на грани исчезновения. И никакими понятиями это не остановить.

– Мы не можем повернуть время вспять, вы все знаете, насколько это может быть опасным. Время, самая относительная величина из всех существующих. Можно даже сказать, что его вовсе нет, оно лишь отражение происходящих процессов. Но если мы попытаемся идти вспять, это приведет к таким парадоксам, что предугадать их последствия не может никто. Даже мы все здесь сидящие.

Нау при этом склонил голову и поднял брови выражая сомнение. Споры о времени были его излюбленной темой.

– Не сейчас, Нау, – Элиа предупредил начало спора. Все и так были измотаны начавшимся разговором, а решения так и не было.

Аиша вздохнув продолжила, было видно, что каждое слово дается ей с трудом, – мы должны принять тот факт, что технологии уже существуют, и Цифра, самая могучая, самая мощная из них!

Она обвела взглядом присутствующих, – поздно бороться с существующим, нам необходимо их принять!

Раздался всеобщий вздох негодования, отчаяния и некой обреченности.

– Их технология одна и самых древних. Сами на понимая мы впустили их в мир под видом безобидных наскальных рисунков, а теперь мы получаем технологию, способную украсть наш мир.

Все зашумели разом, опять начался гам, что она такое говорит, при чем здесь рисунки на камне и технология, которая способна перевести весь видимый мир в иное измерение.

Только Инса сидел молча и мотал головой в такт своим мыслям. Казалось он соглашается с Аишей, – мне кажется, я понимаю о чем она говорит, – произнес он и все обернулись в его сторону.

– Отражение, то самое отражение действительности началось с наскального рисунка. То же самое делают теперь цифровики, они отражают, пока только отражают действительность, но уже есть попытки спрятать реальность, перевести в цифровой формат и создать параллельный мир.

– Правильно, Инса, – Аиша обрела былую уверенность, она поняла, что услышана хотя бы одним из друзей и продолжала, – ведь это извечная тема для наших споров, нужно ли отражать существующую реальность. Ты ведь сам, Элиа, любил порассуждать на эту тему и называл всех художников вредным народцем, – все засмеялись, зная, что их предводитель недолюбливал художников до встречи с одним из них, который ценой своей жизни доказал, что искусство существует не просто так, и художник может стать народным героем, спасая мир.

– И хуже художников только фотографы, – все опять засмеялись, – ибо они отражают реальность в точности такой, какая она есть, без искажений, без субъективной оценки. С далеких времен именно идея постижения истинного пространства, заставляла изобретать приборы, способные видеть реальность такой, какая она есть. И постепенно капля за каплей цифра накапливала свою информацию обо всем вокруг. Предметы, явления, события и самое главное сам человек, информация со всех ракурсов. Его внешность, движения, эмоции, взаимодействия в группах. Дальше больше томограммы, МРТ, УЗИ, научились снимать даже организм, – все сидели притихшие и уже только слушали, что говорит девушка.

– Фотография вошла в жизнь и стала смыслом, все социальные сети, интернет изобилуют фотографиями людей. Самое смешное, что люди сами сдают свою информацию, самые сакральные данные о себе, своих семьях, переживаниях, радостях. Человеку было подарено селфи и все с такой маниакальной радостью подхватили эту идею, снимать себя везде всегда, нюансы мимики, части тела, части лица. И самое удивительное! Цифровики подсадили человека на виртуальный секс, что дало возможность собрать и оцифровать самые интимные данные, которые всегда были окружены ореолом таинства. Человек сам открыл все свои тайны, сдал свое естество на оцифровку. И теперь накоплено такое количество информации о нашей жизни, что не составляет никакого труда создать параллельный мир подобный нашему, если бы не одно но… – Аиша замолчала и молчали все, в ожидании, что же значит это но.

V

– Душа! – Аиша смотрела на реакцию собравшихся.

Лица смотревшие на нее, были наполнены удивительным светом сострадания и милосердия, страха и отчаяния.

– Единственное что не подвластно оцифровке и что остается нам, это душа!

Элиа поднялся, было видно, как напряжены мускулы его сильного тела, как он сдержан внутри подобно пружине. Но он еще может держат себя в руках, может контролировать, значит нет места гневу, значит есть шанс, что они найдут выход, пусть даже приняв правила игры от цифровиков.

– Я хочу знать о них все! – наконец-то с ними говорил их прежний предводитель, а не отчаявшийся старик. Теперь перед ними стоял хозяин положения, их лидер, их бог.

– Кто создатель цифры, кто ими руководит, сколько у них людей, их план, их технологии в конце концов! Все! – Он упирался руками в стол, – Инса, ты возглавишь группу, с Нау и Аишей, если нужна будет помощь говори! – Элиа повернулся к остальным, – аналитикам рассчитать все возможные реальности, все последствия от каждого искажения, данные лично мне на стол! Программистам… – тут Элиа запнулся, но посмотрев в глаза присутствующих понял, что он не одинок, вся его команда с ним, чтобы он сейчас не решил, его верные друзья его не покинут, – программистам, создать альтернативную Цифру.

Шок! Все были повержены в шок! Нау приоткрыл рот, Инса замер, Программисты были в замешательстве. И только Аиша смотрела на него с восхищением, на своего учителя, на своего отца!

– Но Элиа, – начал Ник, один из отдела биопрограммирования, – цифра существует веками, это биллионы бит информации, но даже не это главное, а то что у нас все равно нет технологии адаптации данных в реальность. Что мы будем делать со всей этой информацией?

Все казались растерянными, действительно что? Собрать качественную информацию за такой короткий срок не представляется возможным, но если даже она будет собрана, что с ней дальше делать? Эта технология всегда была под запретом. Она вне закона, это как клонирование людей. И все долгое время не хотели видеть очевидно, что не смотря на запреты испытания проводились. Цифровики точно умеют клонировать предметы, а может уже и живых существ. А они застрявшие в морали, несущие ценностные ориентиры впереди себя оказались не готовы к такой войне.

– Вы придумаете что! – Элиа отчеканил последнюю фразу так, что стало понятно, возражений не будет, – ищите способы, думайте, для этого у вас мозг! Придумали они, придумаете и вы, и это должна быть технология, которая превзойдет по силе и мощи ту, которая уже существует веками, поэтому однозначно устарела! Инса, ваша задача раскопать их слабое место, узнать все секреты! И достаньте мне этого предводителя! Я хочу увидеть того, кто посмел со мной вступить в спор!

VI

Шон думал, кто он теперь. Когда-то у него была интересная работа, он был в команде, они занимались изучением человеческой природы развития, он был руководителем проекта. И у него была она, девушка, прекраснее которой нет во всей вселенной. С тонким гибким станом, волосами эбенового дерева спускающихся к самым бедрам, такой совершенной формы, что по ним можно было рисовать окружность. И глазами цвета изумрудного омута тайны. А потом все это рухнуло. Рухнул весь его мир, который оказался просто иллюзией.

Он потребовал испытаний своей теории развития сознания на органике и ему это запретили. Он не мог с этим смириться и ушел. Он остался один, казалось, что мир так прост, что можно просто так взять и уйти, и все начать сначала, но все оказалось сложнее. От него отказались все, буквально все, работы не было, средств к существованию не было. Он уехал на Восток, завербовался на какую-то станцию по наблюдению биометеозондов и уехал. Годы проведенные в уединении не прошли даром. Он экспериментировал на себе. Так уж устроен ученый, если у него отнять все, весь мир, лабораторию, приборы, то прибором становится он сам. Его внутренний мир, его организм и становится площадкой для испытаний.

И он экспериментировал, вначале с собственной психикой, а потом и с организмом.

Когда он работал в Холдинге он занимался вопросами биопсихологии. Он не помнил своих родителей, ему говорили, что они погибли, когда он был совсем маленьким, но он обладал удивительной памятью, в его мозгу всплывали моменты, как он маленький сидит в детской кроватке и никакой мамы он уже тогда не видел и не знал, что это такое. Может родители погибли сразу после его рождения. Эти сведения были отрывочные и никто не мог сказать точно, когда он родился и сколько ему лет. Его назвали Шон. Он воспитывался в интернате, среди таких же одиноких пацанов, как и он сам. Его успехи заметили в школе, где он учился. Он усваивал знания с легкостью ветра, он вырвался в науку и ее образ сразу складывался в стройную систему его особенного взгляда на проблему или существующую теорию. Ничто им не принималось на веру. Все подвергалось сомнению. Любая теория домысливалась и претерпевала интерпретацию через призму его сознания. По направлению его взяли в медицинское училище, а затем в университет и тут ему и поступило предложение от Холдинга YXX@ стать вначале лаборантом, а потом он занялся изучением психологии масс и спектрами воздействия на сознание. Здесь он достиг определенных успехов. Ему удалось структурировать сознание и выделить основные элементы, создав математическую модель, благодаря которой стало возможно прогнозировать и просчитывать возможные варианты развития личности и тем самым направлять вектор развития по заданной траектории. То есть имея структуру данной личности и определенную идею, можно путем воздействия на психику внушить эту идею и подвигнуть человека на любое действие, зная, в какую точку времени, пространства и уровня развития психики стоит оказать воздействие. Таким образом стало возможным предвосхищать развитие, программировать события, и сокращать время. Теория доказывала, что сознание бессмертно и уже при жизни человек может перейти на уровень бесконечности, то есть по сути стать бессмертным. Все шло как по маслу, пока не понадобились естественные испытания.

Странным образом однажды придя в Холдинг, он увидел закрытую дверь своей лаборатории. Несколько секунд он стоял, как ошпаренный, к нему подошел Инса Озар и сообщил, что проект закрыт и лучше ему поговорить с боссом.

Он не помнил, как добрался до кабинета Элиа на последнем этаже, не помнил, как вошел, как заорал диким голосом на своего хозяина. И как получил категоричный ответ, что проект закрыт и дальнейшие испытания проводится не будут. Элиа пытался объяснить, что подобные эксперименты с сознанием людей не допустимы, что они не имеют морального права экспериментировать с мозгом, что такое радикальное внедрение в сознание может привести к необратимым процессам. Он не хотел принимать никаких доводов, он ушел громко хлопнув дверью и оказался на самом дне.

Как это произошло, почему, ответов не было, была просто беспросветность существования. Он вдруг осознал, что все тяготы жизни, которые он переживал до этого, или, как ему казалось, переживал, оказались просто раем небесным. Теперь он попал в мир, где нет ничего, кроме грязи, беспросветности существования и жестокости. Он научился драться, то есть он конечно умел, живя в интернате учишься быстро отстаивать свои права. Но здесь он отточил мастерство. Он научился воровать, потому что когда тебе хочется есть, никто и ничто не может тебя остановить. И он научился никому не доверять, потому что в мире в котором он оказался, доверие является самой ненадежной валютой.

От него отказались все. Никто не отвечал на звонки, никто не выходил на связь, он стал невидимкой. Внезапно, вдруг, он стал вне закона, вне общества. И даже она, его девочка, его Аиша, его частичка души, она оказалась вне зоны доступа. Он ничего не мог понять, ему оставалось только принять факт своего полного одиночества. На работу его никто не брал, да и какая работа в низких кварталах. Он иногда зарабатывал на пропитание тем, что штопал парней после драк, да принимал роды у девиц, которые не желали по определенным причинам обращаться в сертифицированные клиники. Спустя два года он случайно в баре познакомился с Амином, парнем, который работал на одной из биометеостанции в забытом богом месте. Туда он и завербовался. Это было лучше, чем вечно шнырять в поисках куска хлеба и зашивать вечно дерущихся, плохо пахнущих жителей нижнего города.

Он был там один. Станция находилась в пустыне, на сотни миль никого. Продукты привозили раз в три месяца. Это было то, что надо. У него появилось время для осмысления всего с ним произошедшего. Он выписал книги, много читал, в его распоряжении был интернет, связь была налажена. И по крупицам он стал восстанавливать свои утраченные знания. Организовал что-то вроде лаборатории и начал испытания. Как работник станции он мог выписать любое необходимое вещество или прибор. Многое он собрал сам. Руки вспоминали лучше мозга, как устроены приборы для генерации модели сознания. Это было лучшее время. Он был почти счастлив, его мечта должна была вот-вот осуществиться. Шон старался не вспоминать жизнь в Холдинге, оставленных друзей и любимую девушку. Все это осталось в прошлом, лишь тонкой иглой иногда врывались воспоминания в мозг, но он силой воли старался не думать, не вспоминать, не страдать.

VII

Он сидел в тени крыши дома, всматриваясь в желтую, дрожащую даль. Солнце палило нещадно, огромной белой дырой нависая над пустыней. Он почувствовал, едва уловил некое движение вдалеке. Когда ты долгое время остаешься один, все органы чувств обостряют восприятие. Ветер донес слабый запах живого существа и воздух по-особенному задребезжал над барханами.