Бесконечная игра. Еще один шанс

А потом… Потом происходило что-то еще, до того, как исчезла Линда, и это он помнил плохо; казалось, его память, желая избежать ответственности, как трусливый преступник, путалась в показаниях. Руслан не мог точно вспомнить, чем он занимался последние четыре года и отчего он так безумно устал. Он не мог объяснить себе часть своих поступков, в том числе юридически значимых. Было не ясно, почему он приехал именно на этот курорт с детьми. Отдохнуть? Было не ясно, почему в доме, где он жил раньше, теперь шли работы по оборудованию нового реабилитационного центра. Было не ясно, почему этот дом был таким большим. Он не помнил, где он собирался жить сам. Он не помнил даже с кем! Он хотел бы пройти обследование и узнать, что происходит с его мозгом, но маленьких детей оставить было не на кого.

Ему казалось, что у него есть еще дети, но их не было рядом – он думал, что сходит с ума; самостоятельно сделав запрос о составе семьи, он узнал только, что Ричарда и Али нет больше в живых и он отец маленьких Майкла и Даниэлы. Он решил, что все эти фокусы памяти – последствия стресса и нервного истощения из-за смерти Али и Ричарда. Он поручил начальнику службы безопасности организовать поиск пропавших Линды и Абсолема. А сам решил отдохнуть, чтобы восстановиться. Должно быть так. И теперь он здесь, встретил на берегу моря девочку, от мыслей о которой меняется состояние и сердце начинает биться чаще.

Она снова появилась в его жизни, и на душе становится необыкновенно светло и легко. Это Она. Она жива, она рядом. Пусть в паре километров, это так близко.

И если бы он был смелее и увереннее в себе, он бы сел сейчас на тот «мерседес». Приехал бы к ней. Увез бы её…

Но Рите 16, ему 40. Руслан сомневается в возможности того, что это на самом деле может быть она и в своих собственных чувствах; если это она – он сомневается в реальности происходящего. Автомобиль с белыми облаками стоит в другой стране, в гараже. А Руслан сам, в футболке, измазанной фруктовым соком, потому что Мишка после обеда полез обниматься раньше, чем вымыл руки, в гостиничном номере, пытается уложить детей на дневной сон. Тот еще «принц на белом коне».

А в сознании, как кровь в висках, пульсирует её новое имя…

РИТА. Рита сидит на скамеечке под деревом, у маленького домика. Ирина Ивановна арендовала его на лето. Некоторые дети зовут Ирину Ивановну мамой, но не все. Рита с ними недавно, все ей чужие, всем она чужая. Но приемная семья, в которой Рита сейчас, – это лучше, чем детский дом. Намного.

О красивой жизни Рита знает по телесериалам. Своей – у нее нет, жизненных перспектив тоже. Есть деревня, куда предстоит вернуться, чужие люди вокруг, несчастные и никому не нужные дети, ворчливые соседи. Лето закончится, начнется школа, а потом? Училище и обслуживающая профессия. Ирина Ивановна говорит, можно стать продавцом. Рита не понимает, зачем такая жизнь. Снимать комнату в городе и сводить концы с концами?

Летом по улице в их деревне проезжали машины с городскими. Молодые, старые, с детьми и без, большими шумными компаниями или маленькими тихими, они направлялись на озеро – купаться.

Они приезжали и уезжали, а Рита оставалась.

Ощущение – словно в болоте, каждый день одно и тоже, тоскливо, скучно, по улицам ходят коровы и курицы, оставляя на дороге пахнущие продукты своей жизнедеятельности. Грязь, асфальт с ямами, если дождь – то гигантские лужи. Резиновые сапоги, калоши, вечно пыльные куртки, огород с сорняками, магазин, в котором мало фруктов и много дешевого пива, ругань, мат.

Из хорошего были только цветы, но мальчишки могли начать играть в мяч прямо рядом с клумбой, и цветы ломались. А по телевизору показывали девушек в длинных платьях и изящных туфельках. Любовь. Счастливую, и не очень.

Как же Рите хотелось любви!

Хотелось хорошо обставленный дом, где всё чисто, никто не галдит и не бросает на пол грязные штаны; ей хотелось иметь хорошую одежду, красную помаду «Lanc?me» или «Christian Dior»; попасть в салон, выйти оттуда преображенной, красивой и счастливой; встретить мужчину, который будет её любить и заберет из этого ада.

Подобное часто показывают в кино. В деревне ничего такого не бывает. Там и людей-то мало. Осенью пропадали даже машины с отдыхающими. Оставался только телевизор. И полная безнадежность. Такая, что хотелось лечь и умереть, и ничего не чувствовать.

Сейчас каникулы, лето. От государства семьям с приемными детьми полагалась помощь, и они могли поехать на море. Ирина Ивановна нашла маленький домик недалеко от пляжа, с кухней, примерно, как у них в деревне. Собственно, и тут – деревня, с коровами и свиньями, только вместо картошки – кукуруза, больше вишни, и рядом море. На пляже, вдоль которого, как сорняк, растет цикорий, бегают собаки и визжат дети. Почти всегда ветер. У берега камни. Волны. Ничего хорошего.

Но сегодня… Рита увидела мужчину; он не делал ничего необычного, сидел у моря с детьми, и всё же был особенный. Привлек её внимание, как будто что-то внутри кольнуло и заставило посмотреть.

Красивый. С хорошим телом. Как в кино. Широкоплечий. Загорелый.

Никаких признаков его принадлежности к кинобизнесу не было: ни фанатов, ни охраны поблизости. Но он сильно выделялся среди остальных. Риту почти физически к нему тянуло.

Она вспоминала, как он на неё смотрел, как к нему подошел мальчик, маленький, крепкий, очень смуглый, и они начали обниматься. Большой мужчина и маленький ребенок. Ей видеть это было неприятно и больно.

Рита пошла к морю, не купаться. От отчаяния. Хотелось утонуть.

Такой, как он, обязательно бы спас, если бы она тонула. Вынес бы на берег на руках. Делал бы ей искусственное дыхание. Может быть. Она шла к морю, и он пошел за ней, но следом привязались два ребенка. И откуда только берутся дети?

Рита не помнила своих родителей, ничего о них не знала. Другая девочка из их приемной семьи не поехала на море, потому что была беременна, от парня с соседней улицы. Они переспали, никакой особенной любви или страсти, просто секс. Интересно, где они это делали, в грязном хлеву? Теперь будет ребенок. Который не нужен отцу, и не очень нужен семнадцатилетней матери – побочный эффект секса в сарае.

Что ждет Риту? Кто-нибудь небритый в грязных сапогах затащит её на сеновал, а потом ей придется всю жизнь чистить сапоги, которые бесполезно чистить из-за отсутствия в деревне асфальта, и убирать за коровами? Зачем ей такая жизнь?

Мужчина с пляжа не выходил из головы. Он был из другой жизни, и он был хорош.

Как бы она хотела быть с ним, почувствовать его силу, ощутить его тяжесть сверху.

Он ей понравился даже когда сидел, а когда встал – и вовсе смутил её разум. Высокий, стройный. Но эти сцены с детьми! Он, с такой фигурой, отлично смотрелся бы среди спортсменов, пловцов, или в команде отважных спасателей. И что он сделал? Зашел в море по колено, уселся там и забавлял там детей, как добропорядочная няня из сериала. Рите видеть и вспоминать это было невыносимо. Он любил детей очень просто и конкретно, он играл с ними. В мяч. Уделял им время. Все дети в приемной семье оказались с Ириной Ивановной потому, что у родителей не было на них времени. Кто-то выбрал вместо детей алкоголь, кто-то нарушил закон, а кто-то бил орущего ребенка, чтобы не мешал, за что лишился родительских прав. Рита не видела раньше взрослых людей, которые бы тратили время на игры с детьми.

Ирина Ивановна заботилась о них: готовила, кормила, одевала, покупала игрушки; кричала за то, что они опять разбросали вещи или не убрали за собой посуду. Учителя учили. Врачи лечили. А играть с детьми взрослым было некогда. Мальчишки играли друг с другом. Рита никогда ни с кем не играла. Не умела, не хотела.

Она хотела любви. Настоящей. Физической. Ощутимой.

Риту мучили мысли о том, от кого у этого мужчины дети. Кто та счастливая красавица, родившая ему смуглого мальчика и девочку с нежными пепельными локонами? Как он обнимал и ласкал её за девять месяцев до того, как появились на свет такие разные дети? Почему они такие красивые и такие любимые? Как бы Рите хотелось, чтобы он был свободен, чтобы девочка оказалась не его ребенком, – но маленькая девочка кричала на пляже «папа», на иностранном языке, делая ударение на последний слог; и мальчик, не мог быть племянником или сыном друга, он был очень на своего отца похож. И, как черное от белого, отличался от девочки. Может быть, дети от разных женщин?

Она даже имени незнакомца не знала, но ревновала безумно. Ей хотелось вычеркнуть из жизни всех его женщин и самой быть с ним, уехать с ним, сбежать с ним от Ирины Ивановны, хотя бы просто переспать с ним. С ним первым, здесь.

Она ведь ему понравилась, он ведь её заметил!

Может быть, он – её шанс. Если бы только она оказалась с ним наедине; чтобы он без детей, и она без сопровождения и надзора – она бы смогла его соблазнить, он бы не устоял.

Но он с детьми, и, если завтра и появится на пляже, рядом с ним будет женщина, такой просто не может остаться один, и Рите придется грустно смотреть на чужое счастье, а потом вернуться туда, где её ничего хорошего не ждет.

Отчаяние. И всё же…

Ею овладевали желания, и она мечтала об итальянских босоножках на высоком каблучке, изящном платье с тонкими бретельками, и представляла рядом с собой мужчину. Красивого мужчину на шикарной кровати, и чтоб кровать с резными ножками и темным шелковым бельем, бокал вина, свечи… Теплые сильные руки, которые нежно её обнимут. Она хотела, чтобы мужчина был высокий и стройный, с телом атлета, черными глазами, в которые можно смотреть долго. Воспитанный, аккуратный, сильный и нежный, властный и внимательный, обеспеченный и надежный. Такой же, как этот, на пляже. С приятным голосом. И чтобы нашел для нее ласковые слова.

Всё прекрасное из того, что она видела раньше, было только картинками в журналах или кадрами на экране телевизора. А здесь, на этом необорудованном пляже, мужчина был самый настоящий, его можно было потрогать, погладить, провести рукой по спине, прижаться к его груди.

Если бы только у нее было новое обтягивающее платье… он бы сам подошел, обнял, поцеловал в плечо, коснулся бы горячими губами её шеи, а она бы чувствовала его дыхание и колючие щетинки на щеке, запускала пальцы в жесткие коротко стриженные волосы, а он бы Риту раздевал, она бы раздела его, но не сразу, а потом… потом – ночь, страстная, жаркая, южная, нежная…

Мальчишки галдели во дворе и кидались косточками слив. Случайно попали в Риту и засмеялись. Рите стало обидно. Так хотелось, чтобы её защитил кто-нибудь. От обидчиков и их глупого смеха. От её жизни.

Он рядом. Она представила, что он найдет способ, оставит детей, придумает, как успокоить жену, и в какой-нибудь гостинице они всё же будут вдвоем, целую ночь. Сладкий экстаз. И после этого счастья утро может не наступать. Лишь бы случилась такая ночь. Ей безразлично, что будет утром.

II. РАЗНЫЕ СЛЕЗЫ

14. ЗВОНОК

Позвонил Алисе.

– Руслан! Где ты? Почему ты не брал трубку? Где ты есть? Где все? Я тут одна! Я уже думала, что сошла с ума!!! Это точно ты? Скажи что-нибудь, чтоб я это поняла!!! Я так рада что ты позвонил!!! Ты где? Абсолем исчез! Я его не вижу. Вообще никого. Вдруг ему где-нибудь надо, чтоб ему помогли? У меня тут полное повреждение мира. Ну не полное. Руслан, ну скажи что-нибудь!!! – первая волна эмоций схлынула, и он сказал:

– Привет. Успокойся, пожалуйста. Я на Черном море. С миром действительно что-то произошло. Я очень рад, что дозвонился. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Но Абсолема нигде нет!

– Я думаю, он появится позже. Ты можешь прилететь ко мне? Я хотел попросить тебя о помощи.

– Какой помощи, Руслан? Мне самой нужна помощь! Конечно я могу прилететь и тебе помогу. Но, ничего не осталось, и Абсолема нет! И папы.

– Я знаю, постарайся успокоиться. Ты прилетишь, и все обсудим. Завтра в 6 утра подходящий рейс, ты можешь полететь через Стамбул. Или на два часа раньше через Дубай.

– Через Дубай дорого, Руслан!