Бесконечная игра. Еще один шанс

Алиса надулась еще больше.

– Зачем тебе туда? Надо ли? – Руслан хотел еще немного смягчить ситуацию, выпустить ее пар.

– Ты меня не любишь совсем, – обиженно и холодно, уже достаточно отстраненно сказала Алиса. Это вчерашнее чувство нашло выход из Алисы и высказалось. А Руслан не понял, как все серьезно. Ему было неприятно, но «нельзя поддаваться на провокации», и Руслан продолжал:

– Мне интересно, сейчас ты это говоришь, или он через тебя? Я не вижу никакой храбрости или смысла в неоправданном риске. Зачем искушать судьбу? Любовь или не любовь не проверяется провокациями. Если ты успокоишься, ты можешь понять, как я отношусь к тебе и к нему. Понять, что я чувствую, когда ты говоришь «совместное проживание закончено и спасибо за все».

Подумай взрослыми мозгами что мне делать, если ты туда полезешь? – Руслан чувствовал и внутри Алисы, и внутри себя то, что называют словом «нервы», от всего этого разговора они напряглись, вытянулись и готовы были со звоном лопаться, как рвущиеся струны. Он осознавал все потенциальные опасности. Очень хотел, чтобы буря улеглась.

Добавил:

– Можешь просто меня временно пожалеть? У меня куча проблем со вчерашнего дня без этой разрушенной гостиницы. Пожалуйста, отложи эту экскурсию до лучших времен. Я в качестве компенсации обещаю любую приличную смотровую площадку, и не говори, что это беспонтово, для трусов и слабаков. Этим меня уже не пронять.

Вроде бы все получилось. Алиса задумалась. Молчала. Пила чай.

Потом сказала:

– Один ноль в твою пользу, Руслан. Никто на Колхети не полезет, – и ушла из кухни наверх.

В своей комнате Алиса закрылась в ванной. Не смогла остановить слезы. Было обидно, противно, горько. Стыдно за себя. Плохо внутри. Нервно Ричардом.

***

Рита в Алисином костюме спустилась вниз и сказала Руслану вместо доброго утра «там она плачет в ванне сильно, и дверь не открывает».

***

Вот это было тяжело, таких её слез он не хотел. И нервов этих тоже. Он не понимал этих слез и нервов. По лестнице тем временем спускался Мишка, уже угрюмый и надутый, не одетый, босиком по холодным ступенькам из камня. Даниэла осталась наверху одна, и наверняка заплачет.

Руслану показалось, что их небольшой домик в небольшом городке у небольшого моря… весь наполнен слезами и сжатыми нервами… и море здесь … «с характером». Штормит, и в домике не спокойно…

Алиса рыдает в ванной, ей плохо. Взбалмошная весьма девочка, избалованная к тому же. Беременная. Известно, что ребенок проявляется в маме, а ребенок Алисе достался – любитель располагать свои «бзики», и «психи» выше здравого смысла, считать их важными, а их ограничения неконституционными – это, несмотря на то, что внутри Ричард был добрый, белый и пушистый. Только снаружи стал черный, глянцевый и с шипами. Ситуация рискованная. Раньше Ричард и Алиса дружили, теперь она будет его мамой. Сумеет ли она сделать его более покладистым или он её сделает еще более безбашенной?

Сейчас им так обидно, что мир под них не прогнулся? Руслан сказал нельзя лезть туда куда не следует. Зря он так сказал. Надо было про любовь, а он про запреты. Запреты – это болезненно и для Ричарда, и для Алисы. Для Ричарда любой запрет это повод попробовать именно это и обязательно; для Алисы – повод возмутиться. Если Алиса может поработать над собой на предмет оценки своего состояния и отношения к запрету, Ричард не может. Есть запрет – необходимо нарушение!!! Лучше бы Руслан сказал, что эта башня беспонтовая, недостаточно высокая и любой дурак на нее легко залезет.

Руслан ведь никогда не говорил детям «не убий не укради» потому что считал, что это само собой разумеется. И слава богу! Но он имел неосторожность в свое время Ричарду говорить, что в школе надо вести себя хорошо, что нельзя превышать скорость, или что надо уважительно относится к старшим. Хотел, чтоб Ричард стал спокойнее – добился противоположных результатов. Алиса похоже тоже живет по принципу «Кошмарами нас не испугаешь, мы сами кому хочешь приснимся» и любит делать все наперекор.

Мишка живет в своем странном мире с мрачными мыслями, недоверием, ревностью, нелюбовью к сестре. Если Руслан уделяет внимание Даниэле – Мишке искренне и всерьез плохо. «Делиться, заботиться, играть вместе» – это странные слова для Мишки, Руслан их говорит, и по глазам ребенка видит – Мишке не понятно совсем.

Даниэла чувствует, что Мишка её не любит, и даже к Руслану подходит с противоположной от брата стороны или не подходит вовсе. Чтобы не уколоться обо что-нибудь.

Наверно Мишка опять ставит невидимые двери, ограждения, «растяжки», заклинания какие-нибудь использует. Абсолем это видел и говорил Руслану что Мишка хорошо умеет такие штуки делать. Может соорудить небольшой невидимый заборчик и Даниэла к папе не подойдет. Он и Алиса этих заборчиков не замечают, некоторые люди об них спотыкаются, как будто на ровном месте, а Даниэла воспринимает как ограждение.

Беда Миши в том, что Руслан сам регулярно ходит к Даниэле, и к заботливо расставленным «заборам» невосприимчив. Ломает их, как медведь в лесу сухой кустарник.

Беда Руслана в том, что он не чувствует, как играется с энергией Мишка и сколько её тратит на ненужные вещи, гибнущие под его ногами.

Руслан знает, что у его детей серьезные проблемы с «жизнью». Даниэла слишком «воздушна», хрупка и мало к жизни приспособлена, как тепличное растение. Девочка. Она нуждается в постоянной заботе, чтоб одели, укрыли, накормили.

Мишка может выжить на голых камнях, но слишком тяжело открывается миру, и очень легко замыкается в себе. Иногда таких детей называют аутистами, но это на самом деле дети с особыми потребностями. Им надо больше внимания, им сложнее контактировать с людьми, с животными им проще. Мишка сильный, только обращаться с силой правильно не умеет. Он с помощью этой своей силы отгораживается от мира, вместо того, чтобы устроиться в нем.

Руслану не понятно, почему надо быть таким закрытым. Мишке непонятно, как можно жить иначе. Он живет, как получается и очень любит камни. Потому что они спокойные и предсказуемые. Безопасные. Медленно нагреваются, долго остаются теплыми. Не могут никуда уйти, убежать, никогда ничего неприятного не скажут.

В мире людей все очень ненадежно, особенно для Мишки.

Сейчас появилась Рита… Прошло всего несколько дней, а Руслан уже устал от её нервов. Он её любит, так получилось, чувство живет внутри само по себе. Оно иррационально. Но оно есть.

Руслан понимает, как много сейчас между ними, но хочет, чтобы они были вместе, чтобы Рита тоже его любила, или хотя бы не мучила слишком сильно. Чтобы она ему помогала и разделяла его идеи, интересы, или хотя бы не мешала делать то, что он сейчас делать должен… для своих детей. Для Мишки, которому сложно открыться Миру, для Даниэлы, которая открыта слишком, любит природу, его, добрых людей, все нежное и красивое. Боится Мишку. Пугается резких звуков, грома, темноты, грубости. Они его дети, он взрослый, он несет ответственность за них. И нет никакого видимого движения, есть каждодневный и незаметный труд.

Работа над собой и с собой, забота, которая нужна им постоянно, утром, днем, вечером и даже ночью, в мелочах и в глобальных вещах тоже.

Дети – это запачканная одежда, каши, супчики, вечно разбросанные игрушки, слезы, смех, капризы, страшные сны по ночам и улыбки утром. Они только учатся жить, чувствовать, думать. Маленькие… с грузом прошлого и очень нуждаются в тех, кто покажет им мир любящим и радостным, ответит на их вопросы, поддержит, поможет справиться со страхами, завяжет шнурки или почитает сказку перед сном. Теперь у них нет мамы. Руслану их мама была другом, соратником, верным боевым товарищем; а сейчас все на нем.

Рита сама ребенок, не уверенный в себе и в жизни, как сотни тысяч других детей, требующих особого внимания и заботы.

Один человек сказал когда-то, что задача родителей сделать так, чтобы у ребенка появилось «базовое доверие к миру».

Кто из родителей с этим согласен и этим занят? Кто реализовал это? Кто обеспечил?

Он должен сделать это для Мишки и Даниэлы.

К нему спустились Рита и Мишка одновременно, наверху Алиса, которую он обидел, Даниэла, не такая самостоятельная, как Мишка.

Так неудобно, что он всего один и не умеет делить себя и свое внимание.

Возможно, это его неправильное восприятие действительности, или желание помогать завело его в тупик; но он не может спокойно смотреть как Мишка садится лицом к стене, превращаясь в неприступную крепость, не может ждать, пока Даниэла придет сама, потому что она боится встать с кровати из-за того, что в коридоре может быть что-то страшное. Пока Руслан не спокоен за меленьких детей – ему сложно разговаривать с более взрослыми «детьми». Ему надо 4 человека минимум в помощь, особенных, добрых, разумных, сильных – тогда будет время, например, поговорить только с Ритой.

– Видишь, как я сейчас живу, – сказал он Рите. – Дети ссорятся регулярно, показывают мне свое «фи» – с этими словами он подошел к надувшемуся и уже отвернувшемуся Мишке. Погладил его по голове. Присел рядом. Посмотрел со стороны Мишки на Риту. – Мне надо успокоить его, одеть, накормить завтраком Даниэлу. Еще и с Алисой с утра что-то неладно. А я просто хотел бы поговорить с тобой.

32. СЛЕЗЫ ПО АБСОЛЕМУ

Сначала Алиса плакала от обиды, потом от отчаяния, ограничений свободы, собственной несчастности и беспомощности. Далее из-за того, что не было Абсолема. Она его не видела, не чувствовала. Уже столько дней!

Ощущения одиночества подкатывали новыми волнами. В дверь начал стучатся Руслан. Но ей было абсолютно жутко, потому что она поняла, что в этой жизни осталась одна! Без Абсолема! Понимать это… чувствовать… думать об этом… ужасно…

Горе. Любовь, Благодарность. Привязанность. Пустота. Одиночество воина. Отчаяние. Лед.

Слезы прекратились.

– Руслан, все нормально у меня, я посижу тут и выйду.

«А куда выходить? В ледяную пустыню? Что значат все остальные, если часть её мира исчезла? Такая важная часть».

Новые слезы были очень тихими и очень горькими. Потому что неизвестность была слишком плотной. Вдруг никогда… никогда… никогда не повторится то, что было раньше? Холод обнимал сердце так, что она испугалась и за себя, и за Ричарда. Может быть все это просто слабость, и ей надо верить и ждать, в то, что любовь вернется.

Точнее в то, что вернется человек. А если нет? Страшно. Страшно. Страшно. Алиса всегда знала про одиночество. Про то, что в критических ситуациях человек один. Наедине с собой. Без родителей, без друзей и любимых. Но, чтобы ТАК!?

Может быть что-то случилось? Может быть это проверка? Может быть все снова будет. А может быть нет… никогда…