Бесконечная игра. 6R

Руслан вышел из дома, потому что не хотел, чтобы угрозы с обилием мата из телефонной трубки слышал кто-то еще. Нецензурная брань продолжалась. Чтобы остановить поток пришлось сделать так же.

Он рявкнул в трубку:

– «…», прекрати истерить и скажи спокойно, что случилось.

Из дома следом вышел Халлик и остановился рядом. Его Руслан не слишком стеснялся. Когда разговор дошел до того, что Руслан сказал Олегу, что приедет, встрял Томас. Он знаком попросил разъединить связь, и сообщил Руслану:

– Не приедешь, или не сейчас.

– Почему?

– Что там случилось?

– Там Гаррис и собаки.

– Есть вещи поважнее.

– Говори.

– Подожди. Мне сначала надо поговорить с Алисой.

Руслан вспылил:

– Ты встреваешь в достаточно важный разговор, решаешь куда я поеду или нет, а на вопрос почему именно ответить не можешь потому что тебе надо поговорить с Алисой? Что за бред?!

– Сам ОСТЫНЬ, – внятно сказал Томас, повысив голос, – и подожди! Мне надо поговорить с Алисой, а потом с тобой, – он говорил спокойно и очень уверенно, и ушел. Это был такой наглый случай нарушения субординации. Руслан остался. Потому что Томас никогда не делал так раньше. Потому что Руслан чувствовал, что этот день «раздёргивает» его на части. К имеющейся усталости добавляет тревогу. За собак, Олега, и еще одного человека, которого он встретил сегодня.

Томас и Алиса, глянув на него, сидящего на каменном парапете, отошли в противоположную сторону от входа. Томас закрывал Алису широкой спиной, и Руслану ничего не было видно. И слышно не было. Он старался успокоиться и ждал результатов их странного совещания. Вдыхал медленно и выдыхал еще медленней. Стало легче. Понял, что зря повышал голос на Томаса. Это Олег вылил на него кучу негатива и он, заразившись раздражением говорил плохо, не сдержанно, зря. Не страшно, но можно было и сдержаться. Он дышал. Потом смотрел на волны.

Алиса приблизилась не спеша, и спросила:

– У тебя есть телефон человека, который должен приехать завтра? Дай мне.

– Нет, я не записал. Я оставил ему свой.

Руслан собирался узнать зачем им его номер, но раздался звонок. Он достал из кармана свой телефон. Звонил Нилин. Рассказал про осложнения с Олегом и собаками, угрозы Гарриса заявить в полицию. Руслан думал, что делать. Получалось плохо. Зачем его собаке понадобилось нападать на человека? Самое ужасное было то, что он помнил их очень плохо этих собак. Какие они были, как оказались в России? Томас с сочувствием наблюдал за выражением лица Руслана потом забрал у него трубку. Посмотрел, кто звонит.

– Привет, это Халлик. Расскажи все мне.

Выслушал и сказал:

– На месте собак я поступил бы также. Мне Гаррис сразу не понравился, – и спросил у Руслана:

– Тебе зачем эти собаки?

– Не задавай глупых вопросов. Это наши собаки и в любом случае ответственность. Хоть перед собаками, хоть перед людьми. И я хочу забрать их.

– Пусть Нилин их заберет, и привезет сюда.

– Там проблема с Олегом. Он сейчас говорит, что собаки бешеные, и их надо ликвидировать, но они не бешеные.

– Почему ты отправил его?

– Он русский, ему там легче найти контакты, информацию.

– Ну вот нашли, теперь поручи это Нилину. Правда. Раз ему отзвонились, и сказали что произошло, значит он справится. Пусть даже придётся Гарриса покусать, прям там, чтоб не угрожал.

– Так нельзя с людьми, – сказал Руслан.

– Можно, – сказал Томас.

Когда приходит что-то нехорошее – оно обычно приходит не одно; а с компанией. Руслан понимал, что «завалил» ситуацию сам; и с собаками, и с Олегом. Сейчас ещё начиналась тревога от странных совещаний Алисы и Томаса, а они вынужденно по телефону занимались Олегом и собаками, и на Руслана смотрели, как на больного. А не чувствовал ничего, кроме усталости. Было стыдно за то, что ничего не сделал вовремя. Было неприятно, что не разглядел в Гаррисе злости. В то же время было Гарриса жалко, он пострадал от тёмных тут; сейчас там от его собак. Понятно, что подобные вещи не добавляют хорошего расположения духа. Но нежелание «простить животное» Руслан тоже понять не мог. Почему обязательно пристрелить или усыпить, когда неизвестно, было ли нападение следствием бешенства, или произошло что-то другое?

От перспектив того, что диагноз может подтвердиться становилось грустно. Решили, что Нилин отправится помочь Олегу и все проверить. Руслану пришлось рассказать все, и про компромат на американский период жизни Гарриса, и про его нехорошие контакты здесь, про откуп, про фото Риты.

– Его надо было просто передать полиции – ещё тогда, – жестко сказал Нилин.

– А если?

– Никаких если. Человек может исправиться даже в тюрьме, но если он занимался тёмными делами – то это случается крайне редко.

– Мы не знаем точно, чем он занимался. Вся его деятельность – на грани. Почему ты думаешь, что ему не надо дать шанс. Если он сядет – озлобится ещё больше.

– Подход к бешеным собакам очень жесткий, и изоляция до подтверждения диагноза. Потому что это поражение мозга. Если человек допустил возможность делать гадости – его уже не спасти.

Нилин весь был жесткий, не только в словах. Именно из-за этого случались его постоянные конфликты с Ричардом. Но сейчас он уже был в России, чтобы решать созданные Русланом проблемы.

– Пожалуйста, будь осторожен. Сам. Найди ветеринара сразу. Я не верю, что собаки бешеные.

– Я говорил не про твоих собак, а про принцип.

– В чём принцип? Не дать человеку шанса?

– Чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты привез мне собак, если они здоровы. Договорился с Гаррисом, возмещение вреда, всё что нужно.

– Может его просто сдать полиции? Пока всё выглядит так, что он жертва, а собаки злодеи, и рискуешь ты, как хозяин. А ведь может быть так, что собаки задержали преступника.

– Скажи ему об этом. И предложи все решить миром. Можешь сказать, что это его шанс. Это моя просьба. Действуй по обстановке, я тебе доверяю. Белая собака была очень добрая, и любила детей. Миша её любит. Черная менее воспитанная, но я бы хотел, чтобы с ними всё было хорошо. В то же время нельзя допустить, чтоб эти животные представляли опасность для других людей, если они заболели бешенством.

– Отлично, а теперь объясни почему к Гаррису другой подход. Откуда двойные стандарты? Он так же представляет опасность.

– У него должен быть шанс.

– И будет. Мы передадим его властям. А дальше всё будут решать правоохранительные органы.

– Там шанса уже не будет. Он пришел и попросил о помощи, если я его сдам – это будет конец. Он никому верить уже не будет. Пока у него есть возможность понять и что-то в своей жизни исправить.