Атлантида

– Прогулку? Как обычно, на первом поясе?

– Нет, дальше… позволь мне посетить и другие поясы тоже.

– Кто тебя будет сопровождать?

– Назира.

Царь кивнул в знак своего согласия. Но в этот момент перед его взором вдруг предстали картины народных собраний, хмурые и недовольные атланты, не получившие разрешения на передел земли, и в сердце его пробрался холод. Он ясно ощутил, что время мира и добра ушло безвозвратно, и теперь он уже не должен позволять свой дочери свободно, без охраны и лишь в сопровождении Назиры, перемещаться по столице. И тогда он произнес непривычные для себя слова, удивившие Лессиру:

– Хорошо, но только возьми с собой охрану.

– Охрану? Но зачем, отец?

– Так надо. Я же тебе сказал, времена меняются.

Лессира, ничего больше не спрашивая, наклонила голову и удалилась. Шаги ее вскоре отзвучали в воздухе.

Глава 2

Лессира – единственная дочь правителя Атлантиды – была независима и горда. По своему характеру решительная и твердая, она с самых своих ранних лет свободно повелевала приближенными, и никто из дворцового окружения не отваживался перечить Лессире. Быть может, причиной тому была трогательная привязанность Хроноса к своей дочери, который и сам стремился предупредить любые ее желания, и того же строго требовал от окружения. А может быть, всем хорошо известен был гордый нрав Лессиры, непреклонность ее собственных суждений. Все ее желания и прихоти исполнялись, даже, скорее, не из-за страха вызвать гнев самого правителя, который сердился редко, чаще всего он лишь недовольно хмурил брови и укоризненно качал головой, сколько из-за страха попасть в немилость к самой Лессире.

То, что прекрасная девушка с огромными изумрудными глазами и тонким станом постепенно превратилась в крайне независимую и непреклонную особу, для многих приближенных к царю атлантов не стало большой неожиданностью. Однако никто из них и подумать не мог бы о том, что это прелестное создание вдруг вздумает проявлять пристальный интерес к делам государственным. Нередко во время бесед она присутствовала подле своего отца, сосредоточенно внимая каждому сказанному слову. Многие, кто бывал по каким-то важным делам в приемном зале дворца у Хроноса, поначалу не понимали, зачем же здесь Лессира. Но по истечении времени кто с немым одобрением (вот-де умная у правителя дочь, интересны ей дела страны), кто с безразличием, а кто-то и с осуждением (зачем женщине брать в голову вещи, далекие от ее восприятия) все смирились с ее неизменным присутствием. Тем более, что сам Хронос не видел во вдруг проявившемся интересе своей дочери к делам родной земли ничего предосудительного, даже, скорее напротив, он был рад тому, что Лессира старается понять механизм государственного управления. Он в тайне лелеял надежду, что она, если на то будет воля Богов, возможно, станет первой в истории Атлантиды женщиной-правительницей. Впрочем, он понимал, что с таким, возможным, решением Верховного жреца, наделенного Богами властью провозглашать имя нового правителя, атлантам будет непросто согласиться.

Однажды в дружеской беседе с Хроносом архонт второго острова Атлантиды Синапериб, еще молодой, но уже умудренный жизненным опытом человек с высоким лбом мыслителя и живыми проницательными глазами, со свойственной ему неторопливостью и размеренностью высказывал свои мысли относительно некоторого переустройства в Атлантиде.

В вечерней прохладе Хронос и Синапериб непринужденно беседовали на террасе царского дворца у пиршественного стола, сервированного фруктами, засахаренными сладостями и вином. Правитель Хронос с легким радостным сердцем внимал словам Синапериба, чьи идеи и взгляды он ценил высоко. Синапериб из всех архонтов был, пожалуй, наиболее приближен к правителю, который любил подолгу беседовать с архонтом, обсуждать государственное устройство Атлантиды, ее историю, мечтать о далеком будущем своей великой страны.

На этот раз их разговор, плавно переходящий из одного русла в другое, коснулся роли женщины в управлении страной. Хронос, подталкиваемый желанием узнать мнение Синапериба насчет собственных тайных мыслей, сказал:

– А странно, что в Атлантиде нет и не было ни одного архонта-женщины. Ведь среди женщин Атлантиды есть немало заслуживающих всяческих похвал как в искусстве, так и в науках. Неужели бы какая-то из них, стань она архонтом, не справилась с управлением одним из островов?

– Нет, они несправедливы и глупы, – резко сказал Синапериб.

Хронос знал о том, что Синапериб в юности пережил страстное увлечение, посеявшее в его сердце лишь разочарование и печаль, он, на всю жизнь оставшийся одиноким, не жаловал больше женщин, при случае был готов высмеять каждого, кто преклонял свои колени пред ними. Хроносу это было ведомо, но он не оставлял надежды найти убедительные доводы и развеять заблуждение архонта. Правителю, питавшему к нему самые теплые дружеские чувства, хотелось увидеть однажды в глазах Синапериба свет любви, зажженный прекрасной женщиной.

– О Синапериб, ты не прав, – возразил Хронос. – Ты, единожды разочаровавшись в одной из них, готов отвергать все самое прекрасное и в тех, кто ни в чем не повинны пред тобою.

– Все они глупы, – упорно твердил архонт.

– Нет, ты не прав, – царь весело рассмеялся, запрокинув свою светловолосую голову. – Ты не прав, говорю я тебе, делая такое обобщение. Я знавал много женщин, которых можно счесть за образчики ума и яркого таланта.

– Ты, как и многие другие, ослепленные их внешним блеском, был обманут. Их свет слепит глаза, а внутри – пустота. И так всегда. Исключений нет.

Увлеченные спором они не заметили появления Лессиры на широкой мраморной лестнице. Она, гуляя в тени дворцового сада, услыхала на террасе голоса. Лессира медленно ступая по белым каменным ступеням лестницы, поднимавшейся от сада к самой террасе, слышала весь разговор между Хороносом и архонтом.

– Так-то вы говорите о нас, о женщинах, – сказала Лессира, приближаясь к отцу и его гостю.

Синапериб встал и поклонился Лессире.

– Да, прекрасная Лессира, мы говорим о женщинах.

– Чем же тебе не угодили женщины, о архонт Синапериб? Почему же ты так насмешлив и зол?

– Синапериб считает женщин глупыми, – с улыбкой сказал Хронос.

– Так он всех считает глупыми?

Наступила полная тишина, только птицы щебетали в листьях винограда. Синапериб молча смотрел на Лессиру, будто видел ее впервые. Он и не заметил, как она выросла, он все еще считал ее ребенком. И вот теперь она твердо смотрит ему в глаза и ждет ответа. Синапериб ответил, как всегда, без тени лукавства и лжи:

– За всю жизнь мне не пришлось увидеть исключение из сего правила.

С той поры Синапериб стал для Лессиры неугодным человеком. Пусть ей, дочери правителя, он не причинил, да и не мог причинить никакого вреда, но его пренебрежительный тон, с которым он рассуждал о женщинах вообще, был оскорбителен лично для Лессиры. Ведь она, Лессира – единственная дочь правителя Атлантиды, – женщина. В ее присутствии каждый должен быть почтителен и предупредителен. И плохо то, что отец позволяет своим подданным быть ближе, чем следовало бы. Его дело управлять и повелевать, а не беседовать за кубком виноградного вина с теми, кто должен склонять спину в почтительном поклоне.

Впрочем, спокойная и размеренная жизнь процветающей Атлантиды ни единого раза не дала Лессире повода усомниться в величии государственной власти. И потому сегодня она с удивлением восприняла слова отца о том, что в прогулке по Аталле ей следовало взять с собой охрану. Зачем охрану? Кого опасаться ей, дочери правителя страны? По своему обыкновению Лессира не стала перечить отцу, но поступить она была намерена по-своему.

Вернувшись в свои покои, она приказала Назире, своей верной служанке, собираться в дорогу. Назира за многие годы привыкла к своенравному характеру Лессиры, научилась говорить с ней уважительно, но без подобострастия, привитого уже почти всем дворцовым слугам.

– Куда госпожа намерена отправиться сегодня?

– Недалеко. Прогуляемся с тобой по отдаленным поясам Аталлы.

– Вдвоем?

– Почему тебя это удивляет? Разве раньше мы с тобой не выходили из дворца вдвоем?

Лессира недовольно изогнула тонкие брови, а в изумрудных глазах появилось удивление.

– Осмелюсь напомнить госпоже, что времена настали смутные.

– Я не боюсь каких-то пахарей, недовольных своей жизнью. Что мне до них? Ты что ли их боишься? – грозно спросила Лессира.

– С моей госпожой мне нечего бояться.

– То-то же. Собирайся!

– Какое платье приготовить госпоже?

Лессира задумалась. Ей вдруг в голову пришла мысль одеться в обычное льняное платье, какие носят простые горожанки, чтобы никто ее не мог узнать. Так ей, оказавшись в самой гуще обыденной жизни Аталлы, легче будет наблюдать за тем, что происходит на улицах и площадях столицы Атлантиды. Мысль эта понравилась Лессире. Она быстро сменила свой изысканный наряд на светлое льняное платье, которое принесла расторопная Назира, легкая короткая туника небрежными волнами ниспадала ей на плечи. В новом платье Лессира и вправду стала похожа на обычную жительницу Аталлы – дочь земледельца или ткача. Впрочем, ее высокое происхождение все-таки было бы заметно для пристального глаза, его выдавала гордая осанка, величественный взгляд, с каким Лессира по обыкновению смотрела на приближенных.

– Что ты так глядишь на меня, Назира? – нахмурив брови, спросила Лессира.

– Простите, госпожа, – молвила Назира, – но и в этом платье вы не похожи на простую горожанку.

– Почему? Что тебя смущает?

– Пожалуй, стоит убрать из волос ваш гребень с каменьями.

– Хм, ты предлагаешь мне освободить волосы?