Рифмы-1

46. Он ведь знает, что тело его словно пенный остов:
Понимает он призрачность этого тела природы —
И ломает он Маровы стрелы, что полны цветов.
Пусть минует невидимым он к царству смерти подходы
[И пусть будет к бессмертию вместо кончины готов].

47. Человека же, кто обрывает [бездумно] цветы
[Со стрелы, Марой пущенной], ждёт [наказание] смертью.
Его ум [поглощён подтвержденьем своей правоты]:
Словно в шорах, [зажат он её ослепляющей твердью].
Но снесён будет селем [с иллюзий своих высоты].

48. Человека же, кто обрывает [бездумно] цветы
[Со стрелы, Марой пущенной], ждёт [наказание] смертью.
Его тело [и ум] ненасытных желаний полны,
[И хоть алчно и слепо пресыщен он чувств круговертью],
Смерть его подчиняет себе, [разбивая мечты].

49. Как пчела улетает с цветка, не поранив его,
Лишь нектара набрав, не влияя на запах и краски,
Пусть мудрец не сломает в природной [среде] ничего.
50. Пусть ошибкам других он не будет [суровой] указкой,
Пусть [осудит] за что-то он только себя самого.

51. Если кто-то [красиво] и верно слова говорит,
Но не следует им [в повседневной, обыденной жизни],
То слова те бесплодны, [их дух над землёй не парит],
Как не пахнет цветок – хотя с виду и безукоризнен —
[Если он не живой, а искусственным светом горит].

52. Если кто-то [красиво] и верно слова говорит
И им следует сам [в повседневной, обыденной жизни] —
Как цветка аромат, [дух тех слов над землёю летит],
Плодоносны они, [и их смысл так же безукоризнен,
Как прекрасен цветка первозданный, естественный вид].

53. Как из вороха разных цветов можно сделать венки —
И один, и другой, и ещё много разных [фасонов] —
Так и всякий бы мог [добровольно и с лёгкой руки]
Много праведных дел совершить: [без особых резонов,
Потому лишь, что эти поступки светлы и легки].

54. У цветов аромат против ветра лететь бы не мог,
У сандала не мог бы, тагары и [даже] жасмина.
Аромат добрых дел [благовонен, как дивный цветок],
Проникает везде он: [в посёлки, дома и долины].
Доброте нет препятствий, [ничто для неё не замок].

55. И жасмин, и тагара, и лотос, и [терпкий] сандал
[Ароматы имеют целебные, лечат надёжно],
Но средь них уникальным, особенным запахом стал
Дел благих аромат – и его превзойти невозможно,
[Он от болей и смерти верней, чем лекарства, спасал].

56. По сравнению с тем ароматом бессилен сандал,
Слаб [жасмина и лотоса] запах, не пахнет тагара.
Добрых дел аромат – самый лучший, [и где он витал],
Там божественный мир [возникал и гасились пожары,
Если гневом и болью их кто-то недобрый создал].

57. Не пленяют иллюзии тех, [кто исполнен добра],
Благороден, свободен, серьёзен на поприще знанья.
58—59. И как в мусоре грязном, [из сорного] брошен [ведра],
Может вырасти лотос, исполненный благоуханья,
Так средь многих глупцов вырастают ума мастера.

5. Глава о глупцах

60. Ночь длинна для того, кто не спит; и йоджана длинна
Для того, кто устал; и длинна [бесконечно] сансара
Для глупцов, кем реальная дхамма не различена.
61. Даже если кому-то в дороге не встретится пара —
Кто-то равный ему или лучше – отнюдь не нужна

Ему дружба c глупцом, пусть и дальше он будет один.
62. «Всё моё, – беспокоен глупец, – вещи, деньги и дети».
[Только разве подвластны ему его дочь или сын],
Если и за себя самого он порой не в ответе?
Где ж богатство его? И чему он тогда господин?

63. Тот, кто глуп и согласен с тем, что [уродился] глупцом,
Тот одним этим знаньем уже стал намного мудрее.
Тот, кто глуп, но при этом считает себя мудрецом,
Тот глупец настоящий – [и тем станет только глупее,
Потому что быть зрячим намного важней, чем слепцом].

64. Если с мудрым глупец будет связан [хоть тысячу лет],
Он не будет знать дхамму, как ложка вкус супа не знает.
65. Если встретится с мудрым мудрец, [светом истин согрет],
То в мгновение ока он дхаммы секрет постигает,
Как язык – вкус похлёбки, [которую ест на обед].

66. Не владея рассудком, глупцы поступают с собой,
Как с врагами, [беду причиняя себе и несчастье],
Злое дело творят, горький плод собирая [порой].
67. Дурно сделано то, в чём раскаялся сделавший мастер,
Или то, что [в подарок] берут, обливаясь слезой.

68. Хорошо только то, в чём потом не раскаешься ты,
Что из рук подающего с светлым лицом принимают.