Двойное отражение
* * *
“Я точно схожу с ума, мне везде Сашка мерещится!” – Марина сидела у окна и ей показалось, что она снова увидела Сашку.
За эти две недели с момента исчезновения любимого Марина посетила все странички в соцсетях в поисках Саши, но так ничего и не нашла.
Оказывается, следователь прав! Марина обреченно вздохнула и горько усмехнулась. Она совершенно не хотела признавать правоту человека, обвиняющего ее во лжи.
Марина не могла поверить, что нигде нет даже намека на существование Сашки. Но она сама убедилась, что нет ни одного совпадения! Если совпадает фамилия и имя, то отчество другое или дата рождения.
“Интересно, что же ты от меня скрывал, Сашка? И главное – зачем и почему?”
Не в силах больше оставаться дома, Марина решила выйти проветриться. На улице было скользко и холодно. Марина несколько раз поскользнулась и, все-таки не удержавшись на ногах, приземлилась на пятую точку. Выругавшись вполголоса, поднялась, отряхнулась. Желание бродить по улице мгновенно улетучилось. Домой Марина возвращаться тоже не хотела. Вместо этого она решила еще раз съездить на квартиру Сашки. Ее интуиция просто кричала ей, что она должна узнать хоть что-то. Поговорить с соседями, расспросить о хозяйке квартиры.
“Вдруг что-то смогу выяснить? Тогда при следующем разговоре со следователем я уже не буду выглядеть полной дурой!”
Остановившись перед знакомой дверью, Марина не торопилась нажимать на кнопку входного звонка. Но услышав шорох в квартире соседей, торопливо нажала. Ей никто не торопился открывать, и она с нетерпением снова нажала кнопку. Марине показалось, что прошло очень много времени, прежде чем она услышала за дверью шаги.
Она приготовилась долго разговаривать через закрытую дверь в надежде убедить пустить ее в квартиру. На удивление Марины дверь ей открыли, даже не спросив традиционное «Кто там?».
На пороге стояла заплаканная и уставшая невысокая, немного полноватая женщина, в черной траурной ажурной косынке на голове, и невидящим взглядом серых глаз смотрела на Марину.
– Мне нужен Федоров Александр Борисович, он раньше тут жил. – выпалила скороговоркой Марина.
– Девушка, вы ошиблись, тут такой никогда не проживал.
– Мам, кто там? – в коридор вышел Миша.
– Сашка! – Марина, оттолкнув женщину с прохода, ворвалась в квартиру и бросилась на шею парню.
Миша оттолкнул Марину от себя и сделал несколько шагов назад:
– Я не Сашка! Девушка, вы чего?
Марина смотрела на парня глазами, полными отчаянья и непонимания:
– Сашка, зачем ты так со мной? Зачем? Ну это же ты! Не делай вид, что ты меня не знаешь!
– Не понимаю, о чем вы! Вам лучше уйти!
– Никуда я не уйду, пока ты мне не скажешь, что происходит! С места не сдвинусь!
Марина демонстративно присела на корточки в коридоре, для устойчивости уперевшись спиной о стену и всем своим видом давая понять, что она никуда не уйдет без объяснений.
Миша подошел к Марине, схватил ее за локоть левой руки, с силой поднимая с корточек. Марина отвела локоть в сторону, пытаясь освободить руку, а правой с силой оттолкнула от себя парня:
– Сашка, перестань! Отпусти! Я не уйду!
– Да не Сашка я, сколько раз тебе, дуре, говорить! – Миша стал напирать на Марину, схватив ее за запястья обеих рук.
Марина сопротивлялась и упиралась. Когда ее оторвали от пола и подняли в воздух за талию, она изо всех сил уцепилась обеими руками за угол стены.
– Сашка, подожди! Не-е-ет!
Миша, держа одной рукой Марину, другой отцеплял ее руки от стены. Он с силой подхватил Марину сзади под мышки и понес к входной двери, собираясь выставить наглую девицу из квартиры.
– Мам, отойди, дай пройти!
Женщина, наблюдая за сценой между Мариной и ее сыном, не только не отошла, а наоборот с силой хлопнула входной дверью, закрывая ее с внутренней стороны коридора.
– А ну, быстро успокоились оба! – крикнула она.
Запыхавшиеся от возни молодые люди резко остановились. Марина перестала сопротивляться и размахивать в разные стороны ногами и руками. Миша поставил ее на ноги и отпустил.
– Давайте поговорим спокойно! – обратилась женщина к ним. – Девушка, раздевайтесь и проходите на кухню, чаю выпьем, познакомимся.
Попивая предложенный чай, Марина то и дело буравила взглядом Мишу. Тот спокойно жевал пирог и никак не реагировал на посылаемые Мариной в его сторону мощные флюиды. Марина все никак не могла принять тот факт, что сидящий рядом с ней парень – это не Сашка и даже не Леша, а его брат-близнец Миша!
“Как такое возможно, чтобы уж совсем-совсем похожи? Чтобы прям одно лицо? Одни и те же жесты. Вон чай даже пьет так же! И пирог ест, тщательно прожевывая. И глаза те же. – Марина посмотрела в глаза Мише. – Нет, глаза вроде те же, но взгляд, взгляд все-таки другой – холоднее и злее! А вот все остальное – рост, волосы, телосложение, руки. Даже морщинка на лбу, когда он хмурится, такая же, и родинка на щеке. Это прям издевательство надо мной какое-то, так не бывает! Ну родинки же не могут быть в одинаковых местах у двух человек, пусть и близнецов. Или могут?”
Наталья Евгеньевна, видя, что Марина сидит в раздумьях и замешательстве, отвлекла ее от мыслей, открыв в смартфоне фотографии обоих своих сыновей. Она стала медленно их пролистывать, показывая Марине, кто на фото Леша, а кто Миша.
Марина посмотрела на двух одинаковых парней, улыбающихся ей с экрана телефона, и ее прошибла дрожь. Ей вдруг сразу вспомнилось ее гадание на зеркалах в ночь перед Рождеством.
“Так вот почему два одинаковых силуэта, два лица и два отражения, которые надвигались на меня из темноты! Я-то, дура, напридумывала себе всякую всячину! А все оказалось так просто! Двое из ларца… В моем случае двое откуда-то из темноты зеркального коридора…”.
Наталья Евгеньевна продолжала пролистывать фотографии. Она надолго задержала взгляд на фото, где был изображен один из двух ее сыновей.
– Вот, – она протянула телефон Марине, – это мой Лешка.
Женщина заплакала и, всхлипывая, продолжила:
– Мы его только вчера похоронили, мой мальчик, мой сынок!
– Мам, пожалуйста, прекрати! – строгим голосом сказал Миша.
– Как похоронили? Сашка мертв? – вырвалось у Марины. – Ой, извините меня, вы сказали Леша мертв? Как? Когда это случилось? Это правда?
– Да, это правда. – еле слышно произнесла Наталья Евгеньевна и, тяжело вздохнув, приложила ладонь к горлу.
Беспокойно ёрзающий на стуле Миша вскочил:
– Мам, воды? Таблетку? Что дать?
Наталья Евгеньевна отрицательно покачала головой.
– Нет, не надо, сынок, сейчас пройдет. – Она хотела еще что-то сказать, но подступивший к горлу спазм снова заставил ее хватать воздух ртом.
Миша дал маме выпить воды, потом резко провернулся к Марине:
– Все, хватит! Уходите! Не видите – маме плохо? Не до вас сейчас!
– Простите, я не знала, я не хотела, я думала… – промямлила, поднимаясь, Марина. – Можно мне спросить?
– Марина, уходите! Потом, все потом! – Миша схватил свой телефон. – Скорая? Тут человеку плохо, сердце, наверное. Адрес? Да, записывайте.
Марина, шатаясь, вышла из квартиры. На улице присела на лавочку у подъезда, не чувствуя на своем лице слез, снега, ветра и холода. Когда она услышала звук сирены и увидела машину скорой, медленно поднялась и на ватных ногах направилась к автобусной остановке.
“Сашка мертв, как же так? Выходит, карты не соврали? И зачем я тогда гадала? Иногда лучше чего-то не знать и не ведать. Сашка мертв, мертв! Как же так? Почему? Как это случилось? И почему он не сказал, что он Леша, почему молчал о брате-близнеце, о маме? Зачем скрывал?”
У Марины от мыслей шла кругом голова. Ей казалось, что еще немного и голова просто взорвется и разлетится на мелкие кусочки. “Черепушка рассыплется на черепки” – поймала себя на мысли Марина и сразу себя отругала: “Дура, что за мысли? Что за ассоциации? Ты точно сходишь с ума! Тебе надо успокоиться! Давай, выпей валерьянки или чаю с мятой! И ляг полежи! Или поспи! Говорят, что сон – лучшее лекарство от хандры. Если хочешь поработать – ляг поспи и все пройдет! – Марина вспомнила часто повторяемую пословицу, которую говорил ей Сашка-Леша. – А вдруг я сейчас сплю? И все события сегодняшнего дня: квартира, мама, брат-близнец мне просто приснились? – Марина ущипнула себя за руку, похлопала по лицу. – Нет я не сплю! Это правда! Сашки, в смысле Леши, больше нет!”
* * *
Раздавшийся требовательной и громкой трелью звонок в квартиру, заставил Марину подойти и посмотреть в глазок. Увидев Мишу, она открыла дверь.
– А ты как здесь? – Марина стояла в коридоре и в растерянности смотрела на стоявшего перед ней Мишу.
– Войти-то хоть можно? Разговор есть.
– Маринка, кто там? – из кухни вышла мама Марины, посмотрела на незваного гостя, приподняв удивленно брови и хмыкнув. – Здрасьте, приехали! Саша, и ты еще посмел сюда заявится? И не стыдно тебе?
– Я не Саша и я к Марине, а не к вам пришел!
Марина шикнула сначала на маму, пообещав позже ей все рассказать, затем вытолкала Мишу за дверь и вышла вслед за ним.
– Миша, откуда у тебя мой адрес? Ты зачем приперся?
– Адрес дали в полиции. Я хотел уточнить, тебе Лешка случайно никакие документы не оставлял?
– Ничего мне твой братец не оставлял, он даже имени своего и то не пожелал мне сказать.
– А ты подумай, вдруг он тебе все-таки что-то оставил?
– Никто ничего у меня не оставлял! Миш, проваливай давай! Не о чем нам с тобой разговаривать!
– И ты что, даже не хочешь узнать правду о своем идеальном женишке? – с издёвкой в голосе произнес он.
Марина смотрела на Мишу, прищурив глаза и не зная, что ему ответить. Она очень хотела узнать правду о Сашке-Лешке. И хотя изнутри ее раздирало любопытство, она бескомпромиссно ответила:
– Представь себе – нет! Я ничего не хочу слышать о нем, тем более от тебя! Всё! Разговор окончен! Вали давай!
– Ты еще об этом пожалеешь! Ну ты и дура!
– Сам дурак!
Марина поспешно скрылась в квартире, боясь, что Миша может ее схватить или ударить.
“Ну и козёл! Странно, что у Сашки такой братец. Бррр!” – Марина поморщилась.
– Марин, я жду объяснений! – донёсся из кухни голос мамы.
– Мам, иду!
Марина рассказала маме все, что узнала в последнее время о своем теперь уже бывшем женихе. Мама только вздыхала и охала, качая головой, не в силах поверить в услышанное от дочери. Она соглашалась с Мариной, что Сашка был сильно не прав, что он оказался лжецом и негодяем.
Мама только укрепила Марину в ее мыслях о том, что Сашке было что скрывать, раз даже имя поменял, и что, наверное, Марине, если ей от этого станет легче, стоит узнать правду о парне.
– Мам, может к следователю пойти?
– Я бы на твоем месте, прежде чем идти к следователю, еще раз пошла бы к его маме. Поверь, мама всегда больше всех знает о своих детях.
– Угу, прям там! Почему тогда она не знала, что он Сашка и что встречался со мной?
– Ой, Маринка, можно подумать, ты тоже нам с папой прям всегда все рассказываешь!
– Ну-у-у! – замялась Марина, потом подошла и обняла маму сзади, при этом извернулась и чмокнула ее в щеку.
– Мамуль, ты, как всегда, права! Я завтра же схожу к Наталье Евгеньевне. Мама, ты знаешь, что ты у меня самая-самая умная?
– Ой, лиса! – улыбнулась мама.
– Я дома! – раздался голос Владимира Юрьевича из коридора. – Марина, ты когда этот пакет из шкафа заберешь?
– Какой пакет? – Марина выбежала в коридор.
– Да вот же! Валяется уже давно, мешает нормально одежду повесить! – Владимир Юрьевич протянул пакет дочери.
Марина взяла бумажный подарочный пакет, удивленно заглянула внутрь и обнаружила там небольшой плоский сверток в праздничной синей упаковке с разноцветными сердечками.
– Ладно, пойду в свою комнату.
Оставшись одна, Марина с нетерпением стала рвать бумагу, из которой показался зеленый пластиковый угол. Это была папка для документов. Вытащив лежащие в ней бумаги, Марина обнаружила два запечатанных конверта. Одно из писем в маленьком конверте, подписанное Сашкиным почерком, было адресовано лично ей, а второе, находившиеся в большом запечатанном конверте, предназначалось для Акининой Натальи Евгеньевны.
Марина с нетерпением открыла свое письмо.
* * *
“Во дура набитая! Документы ей Лешка не приносил. – внутренне негодовал Миша. – Ага! Так я и поверил! Врет все. У нее документы! Я все перерыл в квартире Лешки, там их точно нет! И как теперь мне их достать? Как к этой Лешкиной девице в дом попасть? Может, влюбить ее в себя? А че, если она в Лешку втюрилась, то чем я хуже?”
Миша шел по заснеженной улице и мысленно чертыхался. Марина ему совсем не нравилась.
“Эдакая девочка-припевочка. Правильная вся, воспитанная. Хрен его знает, на какой козе к ней подъехать. Интересно, как это моему братцу-уголовнику удалось произвести на эту домашнюю курицу впечатление? Ах да, он же притворялся кем-то другим. Ок! И я притворюсь. Иначе мне конец! Интересно, откуда они узнали, что убили не того? Неужели в ментуре сдали?”
Раздался звук сигнала. Миша увидел надвигающийся на него по тротуару трактор и резко отскочил в сторону, погрязнув по колено в снегу.
Миша громко матюгнулся так, чтобы его точно услышал проезжающей мимо тракторист, и показал комбинацию из трех пальцев со средним посередине, усвоенную им из американского кино.
Не успел Миша войти в квартиру, снять пуховик и разуться, как к нему из комнаты вышла мама. Миша посмотрел на нее и заметил, что она чем-то встревожена.
– Мишка, ты где ходишь? Тут тебя какие-то парни спрашивали. Я сказала, что не знаю, где ты. Они попросили твой телефон.
– И ты дала?
– А что, не надо было?
– Блин, мам, конечно, не надо было! Кто тебя просил вмешиваться в мои дела?
– А чего не предупредил? – обиженно спросила мама. – Откуда же я знала, что твой телефон – тайна о семи печатях?
– Да фиг с ним, дала и дала, разберусь! Похавать есть че? – Миша, как только вошел в квартиру, сразу уловил вкусный запах, доносившийся с кухни.
– Да, там на плите. Сам справишься? – в голосе мамы еще звучали нотки обиды.
Миша обнял маму.
– Конечно справлюсь, не маленький. Иди, отдыхай, мам, и прости меня дурака, сам не знаю, чего вспылил.
Миша сидел за столом и медленно, в задумчивости ел приготовленный мамой домашний борщ. Борщ был вкусным, наваристым, настоящим, таким, каким он помнил его с детства и таким, какой он любил. Чтобы в меру жирный, в меру кислый, со свежей зеленью и со свежей капустой, немного хрустящей на зубах.
Звонок телефона, лежавшего рядом на столе, раздался в аккурат, когда Миша сидел с набитым ртом. Он увидел незнакомый номер и чуть не подавился. Первым порывом было взять и ответить, но он решил, что сначала спокойно пообедает. И возьмет трубку только когда дождется следующих звонков. А то, что они будут, Миша ничуть не сомневался.
На пороге возникла Наталья Евгеньевна.
– Мишка, слушай, а ты не знаешь, куда Лешка документы на квартиру задевал? Что-то я их нигде найти не могу.
“И эта туда же! И чего вы все так над этой квартирой трясетесь? Эка ценность!” – мысленно подумал Миша, а вслух с улыбкой ответил:
– Мам, я понятия не имею, тут где-то, надо поискать, не иголка же.
– Да искала я уже и не нашла. – махнув рукой, с досадой сказала Наталья Евгеньевна. – Думала, ты в курсе. Точно украли, когда в квартиру кто-то залез. И что нам теперь делать? Миш, может в полицию обратиться?
– Мам, не надо в полицию, ты же знаешь, как там все делается, вон даже убийство Лешки спустили на хулиганство и дело по быстренькому закрыли. Мам, ты не переживай. Найдем мы документы. Все будет хорошо!
На телефон Миши снова позвонил тот же незнакомый номер. Миша в очередной раз не ответил. Поблагодарив маму за обед и сославшись на неотложные дела, он оделся и вышел из дома.
* * *
Марина перечитывала письмо от Сашки-Лешки уже в третий раз. Она никак не могла поверить написанному.
«Я-то считала себя далеко не глупой, а оказалось, что я самая настоящая дурында. Надо же так влюбиться! Теперь даже Ксюше страшно и стыдно во всем признаться, не говоря уже о родителях или братьях. Бли-и-ин!»
Девушка судорожно думала, как исполнить просьбу Сашки-Лешки и передать конверт лично в руки его маме, чтобы Миши не было с ней рядом.
Марина все никак не могла привыкнуть даже мысленно называть своего Сашку его настоящим именем. Она постоянно себя одергивала и напоминала, что Сашка – это Лешка. Но она знала и помнила его как Сашку. Для нее он никакой не Лешка. Она решила, что так и будет называть его двойным именем. Так ей проще и привычней.
В письме Сашка-Лешка предупреждал Марину, чтобы она подальше держалась от Миши и ни в коем разе ему не доверяла.
В дверь позвонили. Марина поспешно спрятала открытое письмо и конверт в ящик своего письменного стола, положив его в середину среди других папок и бумах.
Посмотрев в глазок, она оторопела. Перед дверью стоял Миша.
“Не открывать! Сделать вид, что никого нет дома.” – пронеслась у нее первая мысль.
Миша уже третий раз нажимал на кнопку звонка. Марина открыла дверь, мило улыбаясь и удивляясь непрошенному гостю:
– Миша, это снова ты? Что-то хотел?
– Пригласишь войти?
– Миш, неудобно, папа отдыхает. – соврала Марина, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь. – Так что ты хотел?
– Марин, давай в кафе сходим, а? Познакомимся поближе. Мне же интересно, что за девушка была у моего брата, которую он так тщательно скрывал.
– Ну, не знаю. – замялась Марина.
– Давай, собирайся. Я тебя подожду.
Марина с колотящимся сердцем торопливо одевалась. Идти не хотелось. После прочтения письма Мишу она уже стала побаиваться. Если верить погибшему Сашке-Лешке, то его брат-близнец был виноват во всех его несчастьях и в его смерти. При мысли о смерти Марину обдало холодом. Она обхватила свое тело руками и так постояла минуту, прежде чем продолжить одеваться.
В кафе, расположенном недалеко от дома Марины, все было как раньше. Минималистическая обстановка в темно-медовых тонах, уютные небольшие мягкие коричневые кресла и тяжелые занавески на окнах.
Вышедшая им навстречу официантка узнала Марину и её спутника.
– Рада вас видеть! Проходите, ваш столик у окна сейчас свободен.
Марина и Миша расположились друг напротив друга. Официантка принесла меню и обратилась к Марине, не переставая улыбаться:
– Молодые люди, вам как обычно?
Марина машинально ответила «Да!» и только потом, спохватившись, спросила Мишу:
– Ты же любишь латте?
Посмотрев на Мишу и уловив еле заметное недовольство на его лице, Марина поняла, что кофе с молоком Миша не любит, и поторопилась исправить свой промах.
– Яна, подождите, молодому человеку не надо латте!
Официантка вернулась с полпути к бару, расположенному возле кирпичной стены в глубине зала.
– Так чего ты будешь? – Марина вопросительно посмотрела на Мишу.
– Доппио эспрессо можно? – обратился Миша к официантке.
Официантка кивнула, записала заказ в блокнот и удалилась.
Оставшись наедине, Марина избегала смотреть на Мишу. У нее было тягостное ощущения какого-то нереального дежавю. Она, знакомое кафе, их с Сашкой-Лешкой столик и сидящий напротив человек с лицом ее любимого, с его глазами и улыбкой. Она слушала голос Миши, наслаждаясь знакомым тембром, совершенно не вникая в тему разговора и пребывая в собственных мыслях.
“Как же сильно они похожи! Смотрю на Мишу, а вижу своего Сашку! Как же мне тяжело на него смотреть!”
Марина отвернулась к большому панорамному окну, притворяясь, что очень внимательно рассматривает давно изученный ею вид городской улицы.
На столе задребезжал Мишин телефон. Марина отвела взгляд от окна и увидела, как Миша резким движением нажал кнопку отбоя. Повторный звонок раздался через секунду.
– Я занят! Не могу говорить. Позже перезвоню. – резким тоном ответил Миша.
Он совсем отключил телефон, спрятал его в карман и непринужденно продолжил свое общение с Мариной.
Все время, что Марина и Миша сидели в кафе, девушка не могла избавиться от смущения и беспокойства. Она замечала, как Миша из всех сил старается ей понравиться, и чувствовала в этом подвох.
“Спасибо, конечно, Сашке за предупреждение, вот только как мне теперь парням доверять?”
Миша видел напряжение Марины и только укреплялся в мысли, что Лешка оставил ей документы. Девушка оказалась плохой актрисой. У нее же на лице просматривались все ее эмоции! Миша еще с юности, играя в казино, научился считывать эмоции людей по лицу и жестам.
“Вот отвела взгляд в сторону, нервничает, избегает прямого взгляда, кольцо на пальце то и дело прокручивает то в одну, то в другую сторону. Колечко, небось, Лешка подарил. Раскошелился братец. Тыщ пятьдесят, если не всю сотку, выкинул, вон как брюлик посверкивает. Для этой дуры, значит, у него деньги были, а для родного брата нет? Хорош же братишка, ничего не скажешь!”
– Мне пора! – Марина посмотрела на часы и поднялась.
Миша ожидал, что девушка заплатит за свое кофе и пирожное сама, но нет, Марина как ни в чем не бывало оделась и направилась к выходу.
– Марина, да подожди ты! – крикнул он, торопливо расплачиваясь с официанткой ровно по счету, не оставив даже маленьких чаевых.
Проводя Марину к подъезду, Миша снова сделал попытку напроситься к ней домой на чай.
Марина посмотрела на парня, насмешливо улыбнулась и отрицательно покачала головой:
– Миша, какой чай, мы же вроде только из кафе.
– Ну хоть с папой своим познакомь.
– А это зачем? – удивилась Марина и судорожно поправила шапку на голове.
– Как зачем? Может у меня на тебя планы, может я на тебе вместо Лешки женюсь?
Марина на секунду растерялась, но потом, совладав со своим страхом, категорично ответила отказом.
Настойчивости Мише было не занимать, он тут же начал придумывать все новые и какие-то нелепые предлоги проникнуть в квартиру Марины, чем еще больше ее напугал. Наконец, сдавшись, он предложил ей снова встретиться. Забил себе в телефон ее номер и тут же позвонил, чтобы у нее остались его контакты.
Расставшись с Мишей у подъезда, Марина забежала в квартиру и дрожащими руками быстро заперла за собой дверь на замок. Она боялась, что Миша пойдет за ней и снова будет звонить в квартиру. Потом посмотрела в глазок, на лестничной площадке было пусто, и облегченно выдохнула.
Закрывшись в своей комнате, Марина в очередной раз перечитывала письмо от Сашки-Лешки.
«…Малыш, любимый, прости меня! Я хотел тебе все вовремя рассказать, но никак не решался. Я так боялся, что, когда ты узнаешь обо мне правду, ты меня разлюбишь. Бросишь. Не мог я этого допустить, я очень-очень-очень сильно тебя люблю!..»
Марина размазывала слезы по щекам. Предложения расплывались. Капли слез, попав на письмо, впитывались, оставляя на бумаге кляксы. Марина отложила письмо, упала на кровать и разрыдалась. Выплакавшись, снова схватила письмо.
«…Если ты нашла мой пакет у себя дома и читаешь это письмо, значит со мной что-то произошло, и я не смог забрать его сам, не вовлекая тебя в наши семейные дела. Мариш, миленькая, передай письмо моей маме, но только так, чтобы мой брат Миша ничего об этом не знал. Мариша, не доверяй Мише! Тебе и моей маме может грозить опасность. Прости меня, любимая, за все прости!..»
Марина долго обдумывала, как ей передать письмо Наталье Евгеньевне.
Наконец, придумав план, она набрала номер Миши, стараясь скрыть охватившее ее волнение и придать своему голосу как можно больше спокойствия и естественности:
– Миша, это я, Марина, давай завтра встретимся и погуляем где-нибудь в центре?
* * *
Вынырнув из-за угла дома, Миша сразу их увидел. Они стояли возле его подъезда и курили. Миша догадался – ждут его. Он хотел было повернуть назад, но двое высоких парней уже его заметили и направились навстречу. Одеты они были просто, правда, во все черное: черные куртки-пуховики с высоким воротом, прикрывавшими часть подбородка, прямые джинсы, спортивные полуботинки со шнуровкой, больше похожие на армейские берцы, вязанные шапки, натянутые почти до самых глаз.
Когда они поравнялись, Миша со своим ростом в сто восемьдесят два сантиметра показался себе карликом среди великанов.
«И где только таких двухметровых амбалов находят?»
Парни остановились, обступив Мишу один спереди, другой сзади, отрезав ему все пути к отступлению. Коля, который стоял к Мише лицом к лицу, положил свою руку на его плечо:
– Чего не отвечаешь на звонки? Совсем страх потерял?
– Коля, я не могу пока деньги вернуть. – оправдывающимся тоном робко произнес Миша. – Я верну. Только квартиру продам и верну.
– Ну-ну. Сроку у тебя неделя. Счётчик включён.
– Я все верну. Только мне больше времени надо, я не успею за неделю.