Пушкин и Романовы. Великие династии в зеркале эпох

Прах боярина Михаила Никитича в 1606 году, уже после кончины царя Бориса, с большими почестями перенесли в Москву, в Новоспасский монастырь, родовую усыпальницу Романовых. Позже там были погребены и трое братьев-мучеников: Александр, Василий, Иван; над могилами страдальцев царствовавший племянник Михаил Фёдорович возвел храм в честь Знамения Божьей Матери.

Новоспасский монастырь. 1851 г. Художник А.С. Кутепов

При жизни Михаил Никитич был уважаем за приветливость, незлобивость и, главное, – за свою великую веру. Его мученический подвиг не забыли далекие потомки: в начале двадцатого века Николай II предпринял первые шаги для прославления боярина Михаила и возведения его в сонм русских святых, но благим желаниям последнего русского царя помешали октябрьский переворот, арест августейшей семьи и… казнь в Ипатьевском доме. Свершившаяся не столь далеко от тех мест, где томились братья-узники: Василий, Иван, Михаил.

Удивительно, как схожи, казалось бы, такие далекие времена – начало семнадцатого и двадцатого веков! Исторический парадокс: Борис Годунов – чуть ли не предтеча Владимира Ульянова!

Урал и Приуралье – хребет России, ее спинной мозг, словно сплетение нервных болевых узлов. И географический ареал страданий для царственной фамилии.

Замученные Романовы. Под уральским Алапаевском заточен, а затем убит младший брат последнего царя и тезка первого боярина-мученика великий князь Михаил Александрович.

Династия началась с Михаила Романова и завершилась его далеким потомком Михаилом Романовым, так и не принявшим царского венца. От костромского Ипатьевского монастыря, где юный царь был благословлен на царство, до недоброй славы Ипатьевского дома в Екатеринбурге – путь длиной в три века российской истории, вместивших в себя помпезные коронации, победные баталии, загадочные кончины, блистательные балы, придворные интриги, тайные браки, гибельные поражения, триумфальные парады и… запретную любовь.

Династические тайны

Так ли много исторических семейств в нашем отечестве, фамильные секреты коих, надёжно скрытые от сторонних глаз, вдруг в одночасье стали доступны абсолютно всем?

Сердечные тайны Романовых – не один любовный роман. Романы Романовых – это фавориты и фаворитки, любовницы и любовники, морганатические жены и мужья. Любвеобильные гены словно по наследству перешли от бабушки-императрицы Екатерины Великой ее внукам: Александру I и Николаю I, правнуку Александру II. Сколько семейных тайн, хранимых от подданных, несмотря на строжайшие меры, были рассекречены и обратились общенародным достоянием!

С трагической смертью императора Александра II будто поставлена точка в любовных похождениях русских царей: Александр III и его сын Николай II явят миру примеры идеального православного супружества.

…Фамильные кланы развиваются по своим особым законам: рождение, звёздный час, падение, зрелость, увядание… Есть в них свои герои и антигерои: святые, тираны, великие правители, мученики, и даже юродивые.

Фамилию царскому Дому даровал окольничий Роман Захарьин-Юрьев, ушедший в мир иной в середине шестнадцатого столетия, – но передавший имя своё векам.

Верно, так счастливо нарекли его родители: отец Юрий Захарьевич (правнук основателя многих славных фамилий Фёдора Кошки) и матушка Ирина Ивановна, урожденная Тучкова. В древнехристианские времена имя это носил святой, прославившийся написанием божественных молитв и стихир. Роман с греческого – сладкопевец. Но скорее это Романовым на протяжении трёх веков слагались сладкоголосые оды.

Державные Романовы вовсе не желали выводить свой род от предка по имени Андрей с неблагозвучным прозвищем Кобыла. Так появился таинственный Гланда Камбила, мифический благородный выходец из Пруссии, якобы прибывший на Русь в XIII веке на службу к московскому князю Даниилу Александровичу и принявший крещение. Заморская фамилия обратилась на русский лад понятным и простым прозвищем. Такова вкратце родовая легенда.

Прозвищами «наградили» и всех пятерых сыновей Андрея Кобылы: Семен Жеребец, Александр Ёлка, Василий Ивантей, Гаврила Гавша, Фёдор Кошка. Последний, пятый, сын и стал родоначальником Романовых.

Романовы вобрали в свою орбиту, «притянули» множество знаменитых русских фамилий: Шереметевых, Трубецких, Васильчиковых, Коновницыных, Сухово-Кобылиных, Шаховских; породнились с европейскими королевскими домами, княжествами и герцогствами.

«Дворяне все родня друг другу», а уж августейшие особы – тем более. И как тут не вспомнить пушкинские строки «об аристократии, составляющей в Европе целое семейство».

Время созидания и время распада династии. Судьба венценосной фамилии неотделима от истории государства. И настолько вросла в неё, что порой невозможно понять, где история Романовых, а где – России?

«Нас жаловал страдальца сын»

Царь Михаил и бояре Пушкины

Поэта всегда занимала тема «гонений» его рода. Примечательны и автобиографические наброски: «Кто бы я ни был, не отрекусь, хотя я беден и ничтожен. Рача, Гаврила Пушкин. Пушкины при царях, при Романовых. Казненный Пушкин. При Екатерине II. Гонимы. Гоним и я». Особое, пушкинское, ощущение неразрывности с судьбами предков и самой русской историей.

Нас каждый день опала ожидает,
Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,
А там – в глуши голодна смерть иль петля.

Не случайно эти слова поэт вложил в уста боярину Пушкину, одному из персонажей «Бориса Годунова».

«В царствование Бориса Годунова Пушкины были гонимы и явным образом обижаемы в спорах местничества. Г.Г. Пушкин, тот самый, который выведен в моей трагедии, принадлежит к числу самых замечательных лиц той эпохи, столь богатой историческими характерами», – пояснял Александр Сергеевич.

Незримое скрещение судеб властителя Годунова и будущего поэта случилось с временным разрывом в двести лет, в начале 1800-х, когда Мария Алексеевна Ганнибал, отправившись из подмосковного сельца Захарово на богомолье в Большие Вязёмы, взяла с собой и кудрявого любимца-внука.

Величественный пятиглавый храм, воздвигнутый в царствование Фёдора Иоанновича, «по челобитью боярина Бориса Фёдоровича Годунова в селе его на Вязёме», поблизости от дворца, стал зримым символом возвышения годуновского рода. Храм, первоначально освященный во имя Святой Живоначальной Троицы, позже, при ином владельце Вязём, князе Борисе Голицыне, переименован Преображенским. Причиной тому – осквернение святых стен поляками.

Героиня пушкинской трагедии, легендарная красавица-полька Марина Мнишек, в сопровождении двухтысячной свиты, по пути в Москву соизволила остановиться на отдых в Больших Вязёмах. Волей рока годуновский дворец, после того как его покинула честолюбивая панна, спешившая на встречу с женихом-Лжедмитрием, сгорел. Тогда же страшный пожар обратил в пепелище и половину старинного села. Тайные или явные знаки судьбы: близился славный и победоносный – 1612-й!

Исторической осенью того года, когда русские ополченцы выбили поляков из Москвы, обрели волю многие именитые москвичи, томившиеся в польском плену. В числе знатных пленников из ворот Кремля вышли и боярин Михаил Романов с матерью Ксенией Ивановной, в иночестве старицей Марфой.

Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.

«Москва была освобождена Пожарским, польское войско удалялось, король шведский думал о замирении… Отечество отдохнуло и стало думать об избрании себе нового царя. Выборные люди ото всего государства стеклись в разоренную Москву, и приступили к великому делу. Долго не могли решиться; помнили горькие последствия двух недавних выборов. Многие бояре не уступали в знатности родам Шуйских и Годуновых; каждый думал о себе или о родственнике, вдруг посреди прений и всеобщего недоумения произнесено было имя Михаила Романова», – писал Александр Сергеевич о тех давних днях.

Благословение на царство Михаила Фёдоровича иконой Фёдоровской Божией Матери его матерью инокиней Марфой в Ипатьевском монастыре

Не раз упоминал Пушкин о своих предках, ратовавших на Земском соборе в феврале 1613-го за юного Михаила:

«Четверо Пушкиных подписались под грамотою об избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру)».

«Я не понимаю, как можно не гордиться своими историческими предками! Я горжусь тем, что под выборной грамотой Михаила Фёдоровича есть пять подписей Пушкиных!»

Царь Михаил Фёдорович

В действительности же семеро Пушкиных в числе других бояр «руку приложили» к грамоте об избрании на Московское государство Михаила Фёдоровича Романова, – «венец и бармы Мономаха» перешли к шестнадцатилетнему Михаилу.

Смирив крамолу и коварство,
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ,
Мы к оной руку приложили,
Нас жаловал страдальца сын.

Страдалец – Патриарх Московский и всея Руси Филарет, томившийся несколько лет в польском плену (в миру – опальный боярин Фёдор Никитич Романов), соцарствовавший с сыном Михаилом.

«Юный Михаил по женскому колену происходил от Рюрика…» – пояснял Александр Сергеевич. Но ведь и сам Пушкин «по женскому колену» приходился потомком первому русскому князю Рюрику! Но о том не дано было знать поэту, гордившемуся лишь своим «шестисотлетним дворянством»…

«Мы такие же родовитые дворяне, как Император и Вы», – как-то в сердцах заметил Пушкин великому князю Михаилу Павловичу, брату самодержца.

И ошибся. Род Пушкиных намного древнее Романовых! Первое и единственное упоминание в летописях о родоначальнике Дома Романовых, боярине Андрее Ивановиче Кобыле, относится к 1347 году, когда он был послан в Тверь за невестой для великого московского князя Симеона Гордого. Невеста же, княжна Мария, была дочерью великого князя Александра Михайловича Тверского. Прямого предка Пушкина в 16-м колене!

Водились древле мы с царями…

«Рюриковой крови»

И еще о забытых родственных связях Пушкиных и первых Романовых. Во всяком случае, сам поэт о них не знал.