Небо, я тебя вижу!

Я стою, дышу и кручу головой, пытаясь определить, откуда слышится глухой стук. Так это же дятел! Забрался на верхушку высокой сосны и стучит. Снизу дятел кажется маленьким. Но я различаю его красную шапочку, крепкий длинный клюв. Птица выстукивает свою песню, а я слышу в ней сердечный ритм леса.

Питерские сюжеты

В большом городе взгляд то и дело цепляется за оригиналов. Глаза фотографируют. И из памяти эти картинки уже не стереть.

На подходе к Смоленскому кладбищу на ящике сидит бомж. На нём испачканная мешковатая одежда. Лицо отёкшее, синюшного цвета. Мужчина уткнулся в телефон с тонким золотистым корпусом. Водит грязным пальцем по экрану. Очень увлечён. На прохожих не смотрит. На асфальте возле него сиротливо стоит бумажный стаканчик из-под кофе. Монетки туда не летят.

На Невском проспекте седовласый мужчина в бандане, похожий на матёрого байкера, тоже весь в телефоне. Его ногти украшает чёрный облупившийся по краям лак.

Возле Петропавловской крепости нос к носу столкнулась с босым мужчиной лет тридцати. Причём остальная одежда на нём была безупречна: чёрная бейсболка, тёмно-синяя футболка, синие джинсы, чёрная сумка через плечо. Я даже оглянулась посмотреть – может, он в руках несёт обувь? Но нет. Уверенной походкой босяк направился к деревянному мостику. Наверное, он так ходит в любое время года и в любую погоду.

По эскалатору метро навстречу едет солидный петербуржец в чёрной маске на пол-лица. На маске выведено белыми буквами: «NO PANIC». Я сразу успокаиваюсь. Действительно, и чего это я всё время кипишую? Без паники так без паники.

Заметила, что в Питере я всё время улыбаюсь. Куда бы ни шла. Непроизвольная реакция на счастливые мгновения. Тем более странным показался вопрос слегка помятого незнакомца на Сенной площади:

– Девушка, почему вы такая грустная?

– С чего вы взяли?

– А как вас зовут?

– Неважно…

Я придвигаюсь поближе к шагающему рядом парню с большим рюкзаком.

– Это ваш молодой человек? – не унимается незнакомец.

– Да.

– Ну, тогда ладно…

Правильно говорит Алиса: нужно быть осторожнее. Когда я со смехом начинаю ей возражать:

– Да кому я нужна? Была бы я молодой девчонкой…

Она серьёзно отвечает:

– Мама, ты мне нужна.

О клещах

Устала. Легла на землю. На сегодня веников достаточно. Подруга ходит рядом:

– Ты чего разлеглась? Вставай. Клещ присосётся.

– Ага, ни разу не присасывался, а тут присосётся. Ты посмотри, какая красота наверху!

– К тебе не присасывался, а ко мне присасывался. Поэтому я за тебя тревожусь.

– И какой он был, твой клещ? – спрашиваю, продолжая лежать на траве.

– Какой-какой! Круглый, противный. Знаешь, как я испугалась, когда его увидела!

– И, наверное, довольный?

– Конечно, довольный! Столько крови из меня выпил. Хорошо, что клещ не заражённый оказался.

– Это хорошо, – согласилась я.

Потом подняла кверху телефон и сфотографировала небо. На память о великом лежании.

Блины

Ульяна печёт блины. Стопка на тарелке растёт быстро.

– Это для тебя, мама. Ешь, – приговаривает Уля, колдуя над сковородкой.

А я и ем. Вкусные блины у Ули. Лёгкие, ажурные. Не то что у меня! У меня они чаще всего получаются толстые, как омлет.

Рассматриваю рисунок на блине. Справа – десяток белых озёр. Чуть выше – извилистая дорога. Она выходит из блина и теряется в клеёнке на столе. Слева – три горы. Внизу посередине – выжженная пустыня. Маленькая, правда.

И кто придумал, что блин – это символ солнца? По мне, так он больше похож на Луну. Без труда можно разглядеть рельеф. И есть даже одно неоспоримое преимущество – всегда можно заглянуть на оборотную сторону.

Памятник

Гуляя по городу, я дошла до главного корпуса Сыктывкарского университета. Перед его парадным крыльцом установлен памятник известному социологу Питириму Сорокину. Захотелось подойти к скульптуре поближе.

Лицо Питирима Александровича показалось мне грустным. Учёный сидит, сокрушённо разводя руками. О чём он печалится? Всё же хорошо – университет живет и здравствует, знаменитого земляка помнят, изучают его труды.

Уходя, не удержалась и оглянулась на памятник. Смысл слегка воздетых рук теперь показался иным. Питирим Александрович словно спрашивал: «Куда ты уходишь?»

Через полчаса возвращалась той же дорогой. Высеченный в камне социолог встретил меня с раскрытыми объятьями. «Как я рад тебя видеть!» – читалось в его неизменном жесте.

Сколько эмоций в одном памятнике!

Снежинка

Смотрела, как снежинки кружатся в свете фонаря. Красиво летят, словно в медленном танце. Под свою неслышную людям музыку.

Долго смотрела. Не хотелось уходить. И тут заметила, что одна снежинка зависла в воздухе. Не падает. Что такое?

Пригляделась. Оказывается, это звезда. Но в тот момент она не отличалась от освещённых светом снежинок.

Как обманчиво зрение! И как много в мире вещей, одинаковых с виду, но разных по сути.

Мажоры

У меня сломался белый зонт. Он изначально выглядел не очень крепким. Слабое место в китайских зонтах для широкого потребления – спицы. Часть из них расшаталась, часть погнулась, а одна спица сломалась.