Аллен Даллес

Другие две сестры – Маргарет и Наталин – росли обычными девочками, интересовавшимися нарядами и светскими разговорами, читавшими легкие книжки, религиозные тексты и нравственно-поучительную литературу. Они никак не претендовали на высокие жизненные позиции и остались почти незамеченными за пределами семейного круга. Маргарет вышла замуж за священника и стала образцовой домашней хозяйкой. Наталин приобрела профессию медицинской сестры и всю свою взрослую жизнь проработала в больницах.

Университет и поиск подлинной профессии

Нам, однако, следует вернуться к Аллену Даллесу. Он без всяких помех и без каких-либо отличий закончил среднюю школу (по американской терминологии, «высшую школу»; университеты и подобные учебные заведения относились к «высочайшей школе»). Школа в крохотном богатом Уотертауне была одна, учителя получали хорошую заработную плату, были людьми опытными и работали добросовестно. Аллен получил вполне приличную общую подготовку, сравнительно широкий круг знаний в различных областях, научился самостоятельно пополнять свою эрудицию. Иначе говоря, ко времени окончания школы в 1910 году он обладал необходимыми знаниями для поступления в один из престижных университетов страны. В качестве такового был избран Принстонский, один из старейших и наиболее уважаемых университетов, славившийся во всем мире.

Университет, расположенный в небольшом городе Принстоне, штат Нью-Джерси, к югу от Нью-Йорка, был основан еще в 1746 году и являлся четвертым по времени возникновения в стране. Естественно, он принадлежал к Лиге плюща, в которую входили старейшие и наиболее престижные в то время университеты Соединенных Штатов.

Подготовка студентов в Принстоне в начале второго десятилетия ХХ века, когда туда поступил Аллен, следуя примеру своего отца и старшего брата, состояла из двух этапов. На этапе предварительной подготовки (undergraduate) изучался широкий круг дисциплин и только намечалась специализация. Обычно он продолжался три года. На втором этапе специальной подготовки (graduate) студенты получали знания в одной из узких областей, продолжая в то же время общую подготовку в той или иной сфере. Между прочим, отца, который окончил Принстонскую теологическую семинарию, являвшуюся автономной частью университета, особенно устраивал тот факт, что в учебном заведении широко преподавались духовные дисциплины и что важным элементом была подготовка священнослужителей. Это придавало Принстону определенный идейно-психологический колорит особо благочестивого заведения.

Важную роль в развитии Принстонского университета сыграл историк Вудро Вильсон, будущий президент США, избранный в 1902 году президентом университета. По его инициативе была создана система прецепториев, то есть научных семинаров, которые существенно дополнили стандартные лекционные методы обучения. В прецепториях студенты готовили доклады, основанные не только на существующей литературе, но и на базе собственных исследований. Первым в США Принстонский университет стал готовить научных работников уже на студенческой скамье[38 - Чернявский Г., Дубова Л. Президенты США. М., 2019. С. 410–411.].

Такого рода методы обучения, разумеется, способствовали тому, что Аллен, поступивший в университет в 1910 году, получал фундаментальную подготовку прежде всего в области правоведения, в котором он начал специализироваться уже на первом этапе обучения и значительно углубил свои знания на втором, избрав в качестве узкой области международное право. Но в центре его внимания были не столько академические занятия, сколько привольная студенческая жизнь, полностью соответствовавшая его общительному характеру. Он с радостью погрузился в мир клубных ночных посиделок, вечеринок, свиданий с девушками, как строивших из себя недотрог, так и более доступных.

Прецепторные доклады Аллен готовил добросовестно, изучая обширную научную литературу, правовую практику, разного рода дипломатические документы, материалы переговоров, причем стремился делать собственные выводы. Но текущей студенческой работой он почти не занимался, предпочитая готовиться к очередному экзамену сутками напролет за несколько дней перед ним. Различными путями отец узнавал об этом и читал сыну строгие нотации, когда тот приезжал на каникулы.

Все же природные способности, хорошая память и острый ум срабатывали сполна, на экзаменах Аллен получал вполне положительные оценки и завершил образование cum laude (с почетом). Это, правда, не было высшим отличием, существовали еще более высокие— с большим почетом, с максимальным почетом, с исключительным почетом. Но и первая почетная степень характеризовала выпускника с хорошей стороны. За свою дипломную работу Аллен удостоился денежной премии в 500 долларов (сумма немалая, равная в 2020 году примерно 13 тысячам долларов), которые он использовал для поездки в Индию.

Что же касается девушек, то увлечения продолжались недолго, партнерши часто менялись. Обычно подруга скоро надоедала своенравному молодому человеку, отношения охлаждались и прерывались. Между прочим, одним из таких недолгих увлечений была Джанет Авери из города Оберн, штат Нью-Йорк, где отец Аллена одно время преподавал в теологической семинарии и куда на встречи с отцом несколько раз ездил младший сын. Увлечение хрупкой и красивой девушкой, которая была одним годом старше его, быстро прошло. Она оказалась особой скучноватой, практичной, думала о замужестве и не подпускала юношу к своему телу, чем особенно был недоволен Аллен. С девушкой познакомился и старший брат, на которого весьма благоприятное впечатление произвели именно те черты Джанет, которые быстро надоели брату младшему. Фостер сделал девушке предложение, на которое она сразу же согласилась, и вскоре состоялась свадьба[39 - Mosley L. Op. cit. P. 14, 26.].

Но внеклассные увлечения Аллена не были связаны только с развлечениями. Почти сразу после поступления в университет он стал членом весьма серьезного общественного объединения – Американского виг-клиософского общества – старейшего в США студенческого дискуссионного объединения, которое действовало в Принстонском университете[40 - Twelve Freshman Debates Chosen from Whig Hall // The Daily Princetonian. 1911. March 3.]. Кратко объединение называли «Виг-Клио», подчеркивая этим его либеральную политическую ориентацию (виги – предшественники Либеральной партии Великобритании; их примеру следовала партия вигов в США, существовавшая в XIX веке) и приверженность исторической науке (Клио – муза истории). «Виг-Клио» являлась своеобразной зонтичной организацией для самого разного рода дискуссионно-просветительной общественно-политической деятельности в Принстонском университете, в которой участвовали как студенты, так и преподаватели, вплоть до знаменитых ученых.

Численность общества была небольшой – обычно в него входило около пятисот человек. Для выступлений приглашались видные общественные деятели, причем после докладов начинались жаркие дебаты. Во главе объединения стоял Управляющий совет, избираемый на один год всеми членами общества. Ежегодно общество присуждало премию имени Джеймса Мэдисона (4-го президента США) «за выдающуюся службу обществу». Наступит время, и эта премия, которая считается в США весьма почетной, будет в 1966 году присуждена самому Аллену Даллесу. Пока же членство в «Виг-Клио» являлось важным средством общественно-политического и интеллектуального развития нашего героя.

Аллен окончил университет в июне 1914 года, за полтора месяца до начала мировой войны, которую тогда называли Великой, не подозревая, что два с половиной десятилетия спустя начнется еще более страшная мировая война, в результате чего предыдущая война останется в людской памяти лишь как Первая мировая.

Через годы Аллен, будучи крупным госслужащим, регулярно участвовал во встречах выпускников Принстона, выступал на них. Любопытно, что он никогда в этих выступлениях не вспоминал о годах, проведенных в университете, как будто их и не было, как будто он приехал не на встречу друзей, а для того, чтобы рассказать слушателям нечто весьма поучительное. Особенно это относилось к годам, когда он возглавлял Центральное разведывательное управление. Казалось бы, директор ЦРУ легче всего мог бы отделаться от назойливого любопытства, обратив свои взоры в далекое прошлое, рассказав какие-то случаи из своей студенческой жизни. Но текущая работа настолько занимала Аллена, что обратиться только в минувшее он не был в состоянии. Характерным в этом отношении было его выступление на встрече выпускников Принстона 10 апреля 1953 года, то есть через месяц после смерти Сталина, когда новые советские лидеры стали посылать сигналы западному миру, что они хотели бы ослабления холодной войны. Даллес, только перед этим ставший директором ЦРУ, воспользовался предоставленным ему словом для того, чтобы подчеркнуть, что, несмотря на непосредственные факты смягчения обстановки, «битва за человеческие умы», идеологическая война продолжается и нисколько не ослабляется, приведя затем многочисленные доказательства и примеры этого, сославшись, разумеется, на то, что приводимые им сведения не являются секретными[41 - General Central Intelligence Agency Records (далее GCIAR). CIA-RDP80R01731R001700030015-9.]. Трудно сказать, ждали ли его соученики такого анализа вместо дружеских воспоминаний о студенческих годах. Но таковым был Аллен Даллес – все его усилия и мысли всегда были сосредоточены на текущей работе.

Почти сразу по окончании университета Аллен отправился в свою первую зарубежную поездку. Родители не были довольны его выбором. Они считали, что младший сын должен последовать примеру старшего, который уже несколько лет успешно работал в одном из самых престижных юридических заведений Соединенных Штатов – в международной правовой фирме «Салливан энд Кромвелл», правление которой находилось в Нью-Йорке. Однако уговоры для упрямого и своенравного Аллена, стремившегося познать отдаленные миры, оказались безуспешными.

Аллен отправился в Индию, использовав в качестве начального капитала те 500 долларов, которые он получил в награду за свою дипломную работу. Он списался с руководством Христианского колледжа Артура Генри Ивинга, расположенного в индийском городе Аллахабаде, и договорился о работе преподавателем. Какой именно предмет (или предметы) он будет преподавать, оговорено не было – подготовка Аллена была такова, что он мог читать любую гуманитарную дисциплину. В колледже, основанном сравнительно незадолго до этого, в 1902 году, было три факультета – искусств, педагогики и естественных наук.

По дороге в конце июня – июле 1914 года Аллен на некоторое время остановился в Париже – не по каким-то делам, а просто чтобы посмотреть на прославленный город, который считался и своими свободолюбивыми традициями, и своими красотами святыней для многих американцев. Здесь же находились некоторые его друзья по университету, праздновавшие окончание обучения.

Именно здесь, завтракая с приятелями в одном из кафе, Аллен узнал о том, что 28 июня в Сараеве молодой серб Гаврило Принцип, входивший в террористическую группу «Млада Босна», убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену[42 - Srodes J. Op. cit. Р. 36.]. Сразу же, еще до отъезда Аллена из Парижа, возник конфликт: Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, а после того, как та отклонила один из его пунктов, объявила ей войну. Аллен и его товарищи понимали серьезность возникшего конфликта, но они никак не думали, что в течение месяца он достигнет такой стадии, что превратится в мировую войну. Но произошло именно так. 1 августа началась война между странами Антанты (Великобританией, Францией и Россией), с одной стороны, и Германией и Австро-Венгрией – с другой (позже к ним присоединились Турция и Болгария, в результате чего возник Четверной союз).

Но это произошло уже после того, как Даллес на британском корабле отправился в Индию. Он стремился еще до прибытия как можно лучше познакомиться со страной, куда направлялся, запоем читал литературу об Индии. Позже он признавался, что в наибольшей мере его обогатила не всякая справочная и научная литература, а роман британского писателя Редьярда Киплинга «Ким». Это произведение относилось к жанру приключенческой, даже детективной литературы. Но в нем, и это мнение полностью разделял Аллен, была мастерски показана «Большая игра» за овладение Внутренней Азией, которая происходила между Великобританией и Россией. Между прочим, термин «Большая игра», введенный Киплингом, затем вошел в мировую литературу[43 - Hodge С. Encyclopedia of the Age of Imperialism: 1800–1914. Santa Barbara, CA, 2008. Vol. 1. A – K. P. 286.]. Герой романа Ким, вначале мальчишка, уличный попрошайка, волей случая попадает в британскую шпионскую сеть и выполняет ее задания, одурачивает российских агентов, захватывает их секретные документы.

Читая великолепную прозу Киплинга, Аллен не только получал эстетическое удовольствие, не только знакомился с бытом и нравами Индии. Он внутренне приобщался к разведывательному сообществу, к методам его работы, к его авантюризму, риску и в то же время расчетливости. Искусство разведки ему явно нравилось. Пока еще чисто начетнически, умозрительно он начинал понимать, что в шпионском ремесле можно и следует использовать различные научные методы, но в основе своей это – именно искусство, как и педагогическая работа, которой ему предстояло вскоре заняться. Он особенно обращал внимание на то, как фиксировал Киплинг необходимость для разведчика как можно лучше знать страну, в которой он проводит свои операции, и привычки ее населения. Книга Киплинга произвела на Даллеса настолько глубокое впечатление, что он в следующие годы постоянно возил ее с собой и часто перечитывал. Когда он умер, на его ночном столике был обнаружен экземпляр этой книги[44 - Grose P. Op. cit. Р. 18.].

Преподавание в колледже не стало главным занятием Аллена в Индии. По всей видимости, он не обращал на работу, за которую получал деньги, особого внимания. Собственно говоря, даже неизвестно, какой именно предмет он преподавал. Скорее всего это был английский язык в сочетании с базовыми сведениями о Соединенных Штатах. Но жалованье, которое получал Аллен, было вполне достаточным для того, чтобы содержать слугу, аккуратно и точно выполнявшего все его поручения. Привычка всегда иметь помощников, которые исполняли бы для него всю техническую работу, возникла у Даллеса именно в Индии. Сестра Элеонора писала: «Вряд ли было такое время, когда у него не было бы кого-то, кто бы полностью о нем заботился»[45 - Dullеs E. Op. cit. P.62.].

Судя по первым месяцам пребывания Даллеса в Индии, он вначале собирался остаться там надолго. Об этом свидетельствовало то, что он стал изучать индийские языки – хинди, распространенный преимущественно в северных и центральных районах страны, и даже санскрит – древний язык со сложной грамматикой. Он пытался читать в подлиннике индийскую литературу, в частности произведения Рабиндраната Тагора – писателя, незадолго перед этим, в 1913 году, удостоенного Нобелевской премии по литературе[46 - Kinzer S. Op. cit. P. 20.].

В индийских кругах, оппозиционных британскому владычеству, было известно о широких родственных связях Аллена в дипломатическом истеблишменте Вашингтона, как и о том, что его родные и, предположительно, он сам стоят на антиимпериалистических позициях, несмотря на поддержку правительством Вильсона стран Антанты. Его принимали в доме Мотилала Неру, известного адвоката и одного из умеренных лидеров партии Индийский национальный конгресс, выступавшей за постепенное предоставление Индии самоуправления. Неру жил в Аллахабаде, и поэтому общаться с ним было удобно.

В доме Неру Аллен познакомился с его сыном Джавахарлалом, который в 1912 году окончил юридический факультет Кембриджского университета и теперь, возвратившись на родину, все более включался в политическую борьбу. Аллену младший Неру представился как Джо (так его называли в Англии), и между ними установились приятельские отношения[47 - Zachariah B.Nehru. N.Y., 2004. S. 17–19.]. Джавахарлал станет первым премьер-министром Индии после предоставления ей независимости в 1947 году, и давнее знакомство с ним Аллен не раз будет использовать в служебных целях разведчика.

Во встречах в доме Неру участвовала и пятнадцатилетняя дочь Мотилала Виджая, за которой Аллен слегка дружески ухаживал, что девочке льстило. Это знакомство также окажется весьма полезным – Виджая станет видным дипломатом, послом в ряде стран, в том числе в СССР и в США. В 1953 году Виджая Пандит будет первой женщиной, избранной председателем Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций[48 - Ankit R. Between Vanity and Sensitiveness: Indo-British Relations during Vijaya Lakshmi Pandit’s High-Commissionership (1954—61) // Contemporary British History. 2016. № 1. P. 20–39.]. Знакомство с семьей видного индийского политического деятеля оказалось важным для будущей деятельности Аллена на протяжении многих лет.

Однако постепенно пребывание в далекой Индии начинало Аллена тяготить. Шла мировая война, охватывавшая все новые регионы, и полный сил молодой человек стремился оказаться в центре событий. Это, впрочем, не означало, что он жаждал сражаться на фронте с оружием в руках. Он понимал, что его страна в конце концов скорее всего будет втянута в войну, хотя подавляющее большинство населения и общественной элиты стояло на позиции изоляционизма, стремясь остаться вне кровопролития, правда, сочувствуя при этом Антанте. Президент Вильсон, учитывая господствовавшие настроения и сам придерживавшийся сходных взглядов, пытался по крайней мере максимально оттянуть вступление США в войну, хотя некоторые влиятельные деятели, например бывший президент Теодор Рузвельт, настаивали на немедленной военной помощи Великобритании и Франции[49 - Чернявский Г., Дубова Л. Рузвельт Первый: Теодор Рузвельт и пути американского прогрессизма. Харьков, 2020. С. 631–639, 648–668.]. В любом случае Аллен предпочитал не вести в бой солдат, став каким-нибудь младшим офицером, а заниматься войной в качестве политика и дипломата, чему учил его дед Джон Фостер. Видимо, Аллен уже подумывал и о карьере разведчика, но на первый план это стремление пока не выходило.

Годичный контракт с колледжем истекал весной 1915 года. Руководство учебного заведения предлагало продлить соглашение, но Аллен отказался и решил вернуться на родину. Добраться до Соединенных Штатов в условиях войны было нелегко. Пришлось избрать окольный путь – не на запад, а на восток. Несколько раз он пересаживался с одного парохода на другой, использовал и железную дорогу. Путешествие продолжалось несколько месяцев. Аллен побывал в Сингапуре, Гонконге, нескольких китайских городах, в Токио…

Особых дорожных хлопот не было. Везде его принимали американские представители, которым хорошо были известны его родственные связи с бывшим госсекретарем, остававшимся и теперь весьма влиятельной фигурой в США. «Это великая вещь – иметь выдающихся родственников», – писал Аллен в одном из писем домой[50 - Grose P. Op. cit. Р. 19.].

Вернувшись в США, Аллен застал страну, готовившуюся к войне. 7 мая 1915 года германской подводной лодкой был торпедирован и затонул британский пассажирский лайнер «Лузитания», в результате чего погибли около 1200 человек, в том числе 128 граждан США. Значительную часть населения охватил военный азарт, страстное желание отомстить. Одним из последствий происшедших событий было увольнение государственного секретаря Уильяма Брайана, стоявшего на позиции дальнейшего выжидания, и замена его Робертом Лансингом – дядюшкой Бертом, столь близким семье Даллесов.

Возвратившийся в США Аллен сразу же оказался в кругу тех, кто вершил политику страны. Под большим секретом Лансинг скорее не рассказал, а намекнул, что на «Лузитании» действительно находился секретный груз оружия, предназначенного для Великобритании, в чем обвиняла США германская дипломатия и что решительно отрицали американские деятели на официальном уровне. Аллену стало известно, также под большим секретом, что «Лузитания» числилась в списках британского Адмиралтейства как «вспомогательный военный крейсер»[51 - Британский автор Колин Симпсон в статье «Гибель “Лузитании”», опубликованной советским журналом «За рубежом» (1972, № 48), писал: «Отказ опубликовать подлинные документы о грузе “Лузитании” помешал американским судам высказаться относительно истинной причины гибели корабля. Вердикт был вынесен в пользу… британского Адмиралтейства. Документ был вручен президенту Вильсону. Затем он был передан в архивы казначейства США в запечатанном конверте с пометкой “Открывать только президенту Соединенных Штатов”. Так тайны “Лузитании” были похоронены надолго». Они действительно были похоронены для общественности, но отнюдь не для американского политического истеблишмента, в который вступал Аллен Даллес.].Так Аллен начинал непосредственно вступать в мир секретных действий, шпионажа и контршпионажа, пока еще рассматривая его лишь со стороны, но стремясь все более приобщиться к этому миру.

Между тем разведывательной и контрразведывательной службы в США фактически не существовало. В высших кругах собирание тайной информации многие считали делом излишним. А Генри Стимсон, являвшийся одно время государственным секретарем, даже заявил: «Джентльмены не читают чужую почту». Одним из немногих деятелей из числа тех, кто занимался международными делами и считал необходимым собирать тайную информацию, в том числе «читать чужую почту», являлся Джон Фостер, дед Аллена, создавший в свое время в ведомстве отдел разведки, который быстро зачах после его отставки: когда на пост госсекретаря вступил Лансинг, в нем работали три сотрудника и две секретарши… Лансинг, в значительной мере воспитанный под влиянием Фостера, немедленно распорядился о расширении отдела, установлении им связей с американскими посольствами за рубежом и проведении активной работы.

Работа развернулась очень быстрыми темпами. В 1916 году Лансинг реорганизовал отдел в Бюро секретной разведки (Bureau of Secret Intelligence). Хотя официально бюро было включено в Управление информации Госдепа, фактически оно стало самостоятельным подразделением, которому для большей солидности был присвоен шифр U-1. К 1918 году бюро располагало почти 1200 сотрудников, которые анализировали секретную информацию, поступавшую из различных ведомств. Лансинг настоял, чтобы президент дал соответствующие указания министерствам, прежде всего Департаменту казначейства (Министерству финансов) и Почтовой службе, обязав их предоставлять разведывательному подразделению Госдепа любую информацию, которую оно затребует, причем в необходимых случаях нарушая правила неприкосновенности личной переписки, личной информации и т. д.

Бюро возглавлялось специальным помощником госсекретаря, который был подчинен непосредственно Лансингу. На эту должность был назначен близкий к Лансингу дипломат Леланд Гаррисон, обладавший недюжинными способностями и быстротой мышления. В числе сведений, которые получало бюро, была информация, которую сам Лансинг определял как «крайне конфиденциальную»[52 - Corson W. The Armies of Ignorance: The Rise of the American Intelligence Empire. N.Y., 1977. P. 74–76.].

Гаррисон был, по воспоминаниям современников, странной фигурой, но вполне вроде бы соответствовавшей тому роду деятельности, которым он занимался. Один из тех, кто его наблюдал, вспоминал: «Он безусловно был самым загадочным человеком, которого я когда-либо знал. Он был чуть ли не сфинксом, и когда он говорил, а это было редко, его голос был таким тихим, что я должен был напрягаться, чтобы уловить его слова»[53 - Anderson S. Lawrence in Arabia: War, Deceit, Imperial Folly and the Making of the Modern Middle East. N.Y., 2013. P. 237.].

По всей видимости, Лансинг быстро осознал тягу своего молодого родственника к работе в секретной службе, тем более что он сам ею живо интересовался и всячески поддерживал. Не желая торопить события, он познакомил Аллена с прикомандированным к Госдепартаменту британским агентом капитаном Алексом Гонтом, который работал как по линии внешнеполитического ведомства, так и разведки. Лансинг подружился с этим джентльменом: тот часто бывал в его доме и они вместе часто ходили на футбол. Несколько раз Аллена приглашали к Лансингам, когда там был Гонт.

Трудно сказать, по своей ли собственной воле этот седовласый опытный разведчик развязывал язык при молодом человеке, который неотрывно слушал его рассказы, или Гонт выполнял просьбу Лансинга, стремившегося еще больше заинтересовать Аллена шпионскими делами. Гонт, в частности, рассказывал, что на него работают агенты сыскного агентства Пинкертона, которые шныряют в портах, выискивая среди прибывших пассажиров возможных немецких агентов, а также внедряются в компании американцев, придерживающихся антибританских взглядов, и пытаются предотвратить их превращение в германских агентов[54 - Srodes J. Op. cit. Р. 45.]. Гонт делился воспоминаниями о своих тайных миссиях в Германии и в восточноевропейских странах[55 - Mosley L. Op. cit. P. 37–38.].

Немудрено, что Аллен был очарован этим достопочтенным и в то же время хитроумным опытным шпионом. Его намерение посвятить себя разведке укрепилось. Он думал о тех временах, когда своими качествами разведчика сможет достичь уровня Гонта или даже его превзойти. Ему, правда, совсем не нравился «классический» английский язык Гонта, который он считал каким-то странным диалектом. Это было единственным качеством разведчика Гонта, который молодой человек ни в коем случае не желал перенять[56 - Ibid. P. 38.].

Будучи в восторге от Гонта, Аллен в 1916 году подал заявку на сдачу экзамена, намереваясь поступить на службу в Государственный департамент. Покровительства Лансинга не потребовалось: знаний у молодого человека было достаточно, и он успешно прошел по конкурсу. Так начиналась подлинно взрослая жизнь дипломата и разведчика, что в представлении Аллена Даллеса, да и далеко не только его, было неотделимо одно от другого.

Первый опыт

Первым постом во внешнеполитическом ведомстве, который Аллен получил после поступления на службу, была самая низшая должность в Табели о рангах американской дипломатической службы. Он стал секретарем 5-го класса в посольстве США в Вене, столице, идущей ко дну Австро-Венгерской империи. Своего рода символом умирания монархии стала смерть ее 86-летнего императора. Даллес, только что прибывший в Вену, присутствовал вместе со всем составом посольства на похоронах Франца Иосифа в ноябре 1916 года. Думал ли он, что со смертью императора, который правил страной 68 лет, с гибелью его державы, которая уже начала распадаться на ряд национальных государств, наступает принципиально новая эра в развитии мира? Вряд ли такие глобальные мысли приходили в его голову. Он был начинающим дипломатом и предпочитал, особенно не задумываясь, выполнять нехитрые задания своего начальника – посла США при Венском дворе Фредерика Пенфилда. Впрочем, чаще всего задания он получал от помощников посла, почти не знавшего одного из своих младших сотрудников.

В Вене Даллес провел лишь несколько месяцев. В марте 1917 года, когда вопрос о вступлении США в европейскую войну был уже почти решен и предстояла эвакуация американского посольства из Австро-Венгрии, которой в начале следующего месяца США объявят войну, Аллена перевели в соседнюю Швейцарию. Эта тихая центральноевропейская страна в войне не участвовала. Но в ней было очень много эмигрантов из всех воюющих стран, среди которых преобладали политики – в основном революционеры различных направлений. Именно разведывательные службы развивали чрезвычайную активность, причем нередко шпионы и диверсанты маскировались под политических эмигрантов, а последние часто стояли на жалованье разведслужб или же привлекались для исполнения разовых поручений.

В американском посольстве в Берне Аллену задали вопрос, чем он хотел бы заниматься. Он сообщил, что в наибольшей мере тяготеет к анализу разведывательной информации, после чего получил задание тщательнейшим образом присматриваться к эмигрантам и их организациям, выявлять среди них тех, кто под личиной революционеров выполняют поручения правительств воюющих стран (прежде всего Германии и других стран Четверного союза, но также и стран Антанты). Еженедельно Аллен должен был представлять рапорты руководству посольства о том, что ему удалось обнаружить.

Даллеса познакомили с полковником Ральфом фон Деманом, американцем немецкого происхождения, который негласно руководил военной разведкой, предпочитая, чтобы его называли ван Деман (германская фамильная приставка внушала подозрения). Деман вначале действовал автономно, организационно не будучи связанным с государственной службой. Однако в 1917 году в Военном департаменте было образовано отделение военной разведки (Military Intellience Section), и Деман был назначен ее начальником. Его часто называли отцом американской военной разведки. В Берне его сменил полковник Малборо Черчилль, назвавший себя двоюродным братом набиравшего силу британского политического деятеля Уинстона Черчилля. Через много лет Даллес писал: «Многие признают его [Демана] главной движущей силой в создании американской военной разведки». Столь же высоко Аллен оценивал и работу Малборо Черчилля[57 - Даллес А. Искусство разведки… С. 67.]. Это были люди, у которых он учился ремеслу разведки.

Начались посещения Алленом самых различных общественных мест швейцарской столицы – от роскошных отелей и ресторанов до студенческих столовых и собраний в полуразрушенных подвальных помещениях. Но в основном это были дешевые места, так как на разведывательные походы посольство выделяло крайне скромные суммы. Немалую трудность составляло то, что эмиграция была многоязычной. Аллену приходилось в какой-то степени овладевать славянскими языками, чтобы хотя бы понять, о чем идет речь. Ситуацию облегчало то, что немецким и французским он более или менее прилично владел со школьных лет[58 - Walter D. Wild Bill Donovan: The Spymaster Who Created the OSS and Modern American Espionage. N.Y., 2011. P. 267–270.].

По своей инициативе Аллен снял небольшую квартиру и использовал ее не только для отдыха или встреч с не очень дорогими дамами, которые в Берне были в изобилии, но и для знакомства с «нужными людьми». Он писал своему брату, что ему приходилось «развлекать людей весьма странных характеров, которых трудно встретить в отеле или ресторане»[59 - Srodes J. Р. 84–85.].

Так Даллес создавал собственную сеть агентов, которые поставляли ему ценную информацию. В рапортах послу сообщались сведения о передвижениях германских войск и планах их командования, в том числе о подготовляемых наступательных операциях. В одном из докладов шла речь о местоположении германского завода по производству нового вида боевой техники – аэропланов, а в другом – о производстве дирижаблей[60 - Kinzer S. Op. cit. P. 23.].

В своей книге «Искусство разведки» Даллес лишь скупо сообщал, что занимался в Швейцарии «сбором разведывательных данных о том, что происходило за линией фронта в Германии, Австро-Венгрии и на Балканах. Фактически я был в большей степени разведчиком, чем дипломатом»[61 - Даллес А. Искусство разведки… С. 23.].

Нельзя сказать, что Аллен целиком и полностью был занят выполнением разведывательных заданий и отдавался службе, не думая ни о чем другом. Это был молодой, привлекательный мужчина, любивший жизнь во всех ее проявлениях, с удовольствием встречавшийся просто с недавними знакомыми, посещавший вместе с ними увеселительные заведения, самозабвенно игравший в теннис и, разумеется, не отказывавший себе в обществе прекрасных юных дам.

Гросе приводит свидетельство одного из знакомых Даллеса того времени, который вспоминал, что «его компания максимально использовала все удобства окрестных ресторанов, включая привлекательных молодых леди как из местных семей, так и из среды беженцев, а также из большого числа швейцарских девушек, которые заполняли посольства, работая там секретаршами, стенографистками и слугами»[62 - Grose P. Op. cit. Р. 29.].

Материальные возможности у Аллена для развлечений разного рода были. Помимо посольского жалованья, он получал «стипендию» от дедушки Фостера. Последний скончался в 1917 году, и Аллен, искренне любивший деда, горевал и сожалел, что, находясь в Европе, не может проводить его в последний путь. Что же касается материальной стороны, то теперь помощь ему стал оказывать госсекретарь Лансинг.