Между мирами
Побег
Вот и ещё одна зима прошла. Весна была скоротечной, наступило жаркое лето.
– «Смотри-ка, а ведь дождались урожая!» – Я усмехнулась, разглядывая три маленьких орешка на дереве.
Мы с Каюном развалились на свежей травке под довольно густой кроной.
«Лучше бы на нём росли скайсы!» – рыкнул волк.
– «Каждому своё».
Я попыталась вспомнить, когда же посадила орехи. Тогда мне было шесть, вроде бы. Да. В тот год ещё Лесю замуж выдавали. Значит, деревцу исполнилось десять.
– «Каюн, а сколько тебе лет?»
«Больше чем тебе!»
Мне хотелось сказать что-то шуточное, но волк внезапно насторожил уши и поднял голову. Вскоре и я услышала голоса. Недалеко от нашей укромной полянки шли девушки. Голос одной из них я узнала. Это была, как её называли у нас в Ройсе, старая дева Райка.
– Что это она тут делает? – прошептала я, подползая ближе к кустам.
«У вас наступил праздник Ивана Купалы. Девушки идут через границу, чтобы…» – В его мыслях замелькали картинки: ночь, костёр, парни и девушки кружатся в хороводе. Все в простых свободных нарядах, с венками из листьев на головах. Дальше волк показал, как парочки разбредаются по лесу, любятся. Я уставилась на него.
– «А почему ты мне раньше этого не рассказывал?»
Он не ответил. Вместо этого потрусил в другую сторону. Наверное, по каким-то своим делам. Он часто так делал: вдруг на полпути или даже на середине мысли поворачивался и уходил.
Девушки прошли мимо кустарника, и я вдруг ощутила где-то рядом с ними присутствие Фекты. Быстро преодолев колючую полосу препятствий, я спряталась за ближайшим деревом и посмотрела вслед уходящим женщинам. Бабушка действительно шла вместе с ними.
Блокировав мысли от проникновения, я последовала за троицей.
Шли мы не так уж мало. Часа полтора, наверное. В лесу начало стремительно темнеть. Потянуло холодком, на полянах поднялся туман. Как и откуда взялась зелёная стена дымки, я не уловила, просто вдруг увидела её перед собой, и всё! Фекта достала жезл, покрутила что-то там и направила в сторону своеобразного препятствия. В тумане мгновенно образовался арочный проход, за которым можно было видеть далёкие костры.
– Кто утром не вернётся, останется там навсегда. Вы правило знаете! – строго сказала Фекта, глянув на девушек. Те кивнули и вприпрыжку побежали через границу.
Фекта опустила жезл. Зелёный туман сомкнулся. Бабушка направилась к небольшому стожку сена.
Понимая, что она останется здесь до утра, я тихонечко ретировалась в лес, а потом побежала в посёлок.
В лесу окончательно стемнело. Я пробиралась почти наощупь, постоянно спотыкаясь, больно обдирая ноги об ветки. Лишь на подходе к деревне удалось выйти на хорошо знакомую тропинку. По ней побежала быстрее, но когда уже казалось, что трудности позади, внезапно в кого-то врезалась.
Вскрикнув, я уставилась на тёмное лицо, пытаясь сообразить: как же не почувствовала приближение человека. Но лишь спустя мгновение до меня дошло: ведь сама же поставила мысленный заслон!
– Ты где была? – Венний не опустил руки, так и держал меня, крепко прижимая к себе. Впервые он был так близко, и это странным образом смущало. Метавшиеся в голове мысли о Фекте мгновенно испарились. Мой друг горячо продолжил: – Я два часа по лесу бегаю… кричу… кричу. Думал… тебя уже в живых нет.
Он порывисто наклонился и впился мне в губы. Ошалев от такого выпада, я сначала напряглась, но потом внутри меня что-то изменилось. Прикосновение губ и жарких ладоней вызвали дрожь по всему телу, трепет. Это новое ощущение пугало и нравилось одновременно. И Венний теперь казался совсем не тем, кого знала всю свою жизнь. Хотелось заглянуть ему в лицо, убедиться. Он прижался ко мне щекой.
– Я думал, с ума сойду.
Прикрыв глаза, я вздохнула. Всё было так неправильно. Мы не могли быть вместе, он прекрасно знал это. Я отстранилась.
– Вень… Зачем ты это сделал? За тебя ведь уже посватали девушку из соседнего Ройса.
– Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Тами, я люблю тебя, только тебя.
– Веня, твои не примут меня, ты же знаешь. Так нельзя.
– Тами…
Он отпустил меня, но я тут же взяла его за руку и горячо прошептала:
– Мы будем друзьями всегда! Обещаю.
Он усмехнулся. Наверное, ещё кивнул. Было плохо видно.
– Так где ты была? – Он сжал мои пальцы.
– Да так… ерунда, малость время не рассчитала и слегка заблудилась. Темно в лесу.
– Понятно. Тогда идём, провожу.
Мы шли молча, так и не расцепив переплетённые пальцы. Возле моего дома он тяжко вздохнул, прежде чем исчезнуть в темноте двора.
Нормально уснуть в эту ночь я так и не смогла. Губы долго хранили ощущение поцелуя, я думала о Веньке. А когда на мгновение проваливалась в сон, видела туман границы мира, просыпалась и размышляла о девушках, что ушли на праздник. Потом снова о Веньке. Как теперь смотреть ему в глаза, когда увижу днём? И так до утра.
Фекта пришла ближе к полудню. Покрутилась дома совсем недолго и сразу ушла к Дольменам, на совещание жрецов. Наверное, это было всегда так, просто раньше я не замечала почему-то. Но сегодня, благодаря рассказу Каюна, всё сложилось. Видимо, после дня Ивана Купалы правители докладывали друг другу: как прошла ночь, кто ходил за пределы, кто вернулся, а кто нет. В Ройсах этот праздник отмечался, как обычно. Считалось, что с этого дня реки наполнялись особенной силой, и до Ильина дня можно в них купаться. Взрослые и дети собирались на берегах рек, брызгались, дурачились, потом окунались. Вот и всё. Но, оказалось, не так-то прост этот праздник.
Мой взгляд скользнул по лежащему на кухонном столе жезлу. Неужели Фекта забыла его?! В голове мелькнула обжигающая мысль. Рука сама дёрнулась к заветному предмету.
Хватая на ходу заплечную котомку, я как была в платье, так и вылетела из дома.
Прежде чем выйти к пограничью, я немного поблукала в лесу. Мне казалось, что хорошо запомнила дорогу, только ночью всё выглядело иначе, и вспомнить ориентиры сразу не удалось.
Остановившись перед зелёным шевелящимся туманом, я достала жезл. Что же Фекта могла на нем крутить? Передвинув один из дисков, я направила жезл в сторону тумана. О чудо, там появилась арка.
– Тами! – Голос Фекты заставил меня вздрогнуть.
Едва не выронив атрибут власти, я обернулась. Меня окатило волной злости, исходящей от бабушки.
– Тами! Сейчас же опусти жезл! – грозовым раскатом прокатился её голос по поляне.
Глаза Фекты потемнели, руки сжались в кулаки. До меня внезапно дошёл смысл слов, которые она сказала однажды: что нашла меня в корзине на краю мира. Моя мать не вернулась с ночи Ивана Купалы. Опоздала или ещё что, но через год она вновь пришла сюда, принесла ребёнка. Скорее всего, так же как мама Ирики, стояла на коленях, умоляла принять ее. И Фекта приняла, но ребенка, вышвырнув ни в чём не повинную девушку за пределы мира. Во мне поднялась невиданная до сих пор ненависть к этой женщине, которая лишала меня матери. Рванув с места, я побежала к туману.
– Тами! Нет. Девочка моя… нет… Тами… – неслось мне в спину, а я бежала и бежала, не помня себя от саднившей обиды и ярости.
Охотник
Пробежав туман насквозь, я невольно остановилась. Показалось, будто вернулась в наш Ройс. То же поле, тот же лес. Меня сковал страх. За спиной на секундочку почудилась Фекта. Но нет. Там растворялся туман. Всего через мгновение остались лишь зелёные рваные лоскуты, но и они не продержались долго. В это время я лихорадочно пыталась сообразить, как быть дальше. Несколько раз вскидывала жезл, но, вспоминая Фекту, опускала руку. Представляя, что больше никогда не смогу вернуться домой, опять вскидывала. И снова перед глазами возникал образ разъярённой бабушки. Только бабушки ли?
– Нет! – выдохнула я, решительно засовывая жезл в котомку.
В мире Ройсов ничего хорошего меня не ждало. К двадцати годам Фекта нашла бы жениха, чтобы сплавить меня куда подальше, это в лучшем случае, в худшем, раз в год праздник Ивана Купалы. После женитьбы ко мне перестанет ходить Венька. От мысли о его будущей свадьбе в сердце больно кольнуло.
– Может и к лучшему. Не увижу… зато.
Последний лоскут тумана истаял. Вот и всё. Что ж, выбор сделан. Назад дороги нет. Я осмотрелась, прислушалась. Заграничье выглядело абсолютно как наш Ройс. Птичьи голоса, шум деревьев, запахи, ветер… песня реки. Наверняка и жилища должны располагаться где-то рядом, ведь приходит же народ сюда откуда-то. Костры вспомнила. Ночью они виднелись относительно недалеко. Доверив выбор направления интуиции, пошла в сторону реки.
И всё же, чем-то отличалось заграничье. Дышалось здесь как-то легче, ноги не уставали долго, но главное: ощущение свободы, оно казалось буквально осязаемым. Или это воля на меня так повлияла? Нет Фекты, нет старейшин, нет правил.
Увидев впереди похожее на корову животное, я остановилась, прислушалась к его мыслям. Увенчанная короной рогов голова повернулась в мою сторону. В глазах появилась настороженность. Тело гиганта напряглось.
– «Я не претендую на твою территорию. Я друг!»
«Это странно… слышать таких, как ты…» – Гигант расслабился, развернулся ко мне всем корпусом.
– «Кто ты?» – Я подошла к нему.
«Улин. А ты?»
– «Тами. Улин, ты не знаешь, где живут такие, как я?»
«Они приходят из-за реки». – Гигант шумно выдохнул и показал картинку, как погибает его самка. Они пытались убежать, но длинная, тонкая палка с широким наконечником настигла изящную подругу Улина, и та упала, перекувыркнувшись через голову.
– «Зачем они это делают?!» – Мои глаза невольно расширились.
Гигант снова шумно выдохнул. Внезапно где-то рядом хрустнула ветка. Мы напряглись одновременно. Уловив ещё одно мыслящее существо, я обернулась. Улин в это время низко наклонил голову, выставив рога в ту сторону, откуда шёл звук.
Из лесной чащи на нас смотрел молодой мужчина. В руке он держал изогнутое древко, с той самой тонкой палкой. Стрела и лук – уловила его мысли я, а животное – олень. Мужчина – охотник. Картинки потоком хлынули в моё сознание. Сначала об охоте, потом обо мне: удивление, недоумение. Он не ожидал встретить здесь кого-то, тем более девушку. Олень тоже видел это и пытался оттеснить меня в сторону, подальше от мужчины. В мыслях Улина начал проскальзывать страх, но не за себя! Благородный олень пытался защитить меня.
– Опусти лук. – Я вскинула руку.
Охотник стоял как вкопанный.
– Опусти, прошу. Я дам тебе пищу. Ты не останешься голодным. Не надо убивать его. Прошу. – Толкнув оленя в шею, я шепнула ему: – Уходи.
Но мой защитник и не думал двигаться с места, только сильнее упёрся ногами в почву. И вдруг новое потрясение: со страшным рыком из-за оленя вылетел Каюн. Мужчина выстрелил, видимо, пытаясь защититься от волка. Олень шарахнулся в сторону.
– Стойте все! – мысленно и вслух закричала я.
Стрела чудом никого не задела. Наконец, охотник опустил руки и, несмотря на рычащего волка, уверенной походкой направился к нам.
Это был мужчина, ростом чуть выше меня, крепкий. Судя по редкой русой поросли на щеках не старше двадцати двух лет. В мягкой, тонкой куртке и высоких сапогах. Всё сделано из странной ткани, очень похожей на кожу животных. Охотника так же удивил мой наряд. В мыслях мелькнули вязаные ботинки с подошвой из гибкого южного дерева, длинное платье и жгуты заплетённых на макушке волос.
– Почему он тебя не боится? – Охотник остановился в десятке шагов от Каюна и кивнул в сторону оленя.
– Потому что я не хочу его убить.
Мужчина усмехнулся и перевёл взгляд на волка.
– Добрая, значит, а собака у тебя злая.
– Собака?! – Я сосредоточилась на мыслях мужчины. Он выдал картинки, где по двору, возле дома, бегают похожие на моего друга животные. Только они были раз в пять мельче. Каюну они бы под брюхо поместились. – Вы держите волков в неволе?!
– Волков?! – не меньше моего удивился охотник, тут же выдав в мыслях бегущих по лесу поджарых серых животных. Они отличались от Каюна не только размером. Он в холке мне чуть выше локтя вставал, в груди широкий, шерсть густая. Да и окрас скорее рыже-серый.
Мы одновременно посмотрели на него. Тот перестал рычать, отвернулся от нас.
– «Кто же ты, Каюн? волк или собака, как он говорит?»
«А если собака? Что от этого меняется? – Он фыркнул, подбежал к Улину и ткнул его лбом в бок. – Уходи, если хочешь живым остаться!»
Олень медленно наклонил голову, прощаясь со мной, и так же медленно удалился в лес. В мыслях охотника промелькнула досада, но от возможности убить Улина он ещё не отказался, но в то же время его одолевало любопытство, которое и победило в конце концов.
– Откуда ты? – Он хотел подойти ко мне ближе, но Каюн снова зарычал, вынуждая его остановиться.
– Я ищу своих родителей. Они должны быть откуда-то из этих мест.
– Родителей?!
В который раз удивляясь доступности мыслей мужчины, я легко просканировала место, где он жил. Небольшое поселение. Дворов десять. Живность всякая, покосы… Все жители друг друга знают.
– Хм… – задумчиво выдохнула я. – А другое жильё есть в округе?
– Чего? – нахмурился охотник. – Какое жильё? Ты о чём?
– Твой посёлок маленький, вряд ли ваши парни приходят к реке на праздник.
Мои слова окончательно поставили мужчину в тупик. В его сознании роем завертелись вопросы. Он ошарашенно уставился на меня.
«Разве не видишь, они здесь не обучены мыслеформам?» – проворчал Каюн.
– «Вижу», – кивнула я.
«Так и разговаривай с ним на его языке».
– Извини. – Я улыбнулась. – Меня иногда заносит. Понимаешь, моя бабушка нашла меня на берегу реки, в корзине. Именно на том месте, где разводят костры на праздник Ивана Купалы. Это было шестнадцать лет назад. Бабушка не говорит, кто мои родители. Вот я и сбежала от неё, чтобы найти их. Меня Тами зовут. А тебя?
– Е́рох.
– Ты мне поможешь, Ерох?
– Даже не знаю… чем. – Охотник на мгновение задумался. – Разве что Ирсу спросить. Она самая старшая на заимке. Может что и вспомнит.
– Отлично! Так где находится твоя заимка?
– В двух днях пути. – Он окинул меня скептическим взглядом. «Дойдёт ли?» – мелькнуло в его мыслях. Потом снова досада о пустой охоте.
– Не переживай. Я накормлю тебя.
Ерох сузил глаза.
– Ты что, мои мысли читаешь?
– Прости, – виновато улыбнулась я, – ты очень открытый.
– Угу. Так откуда ты, говоришь?
– А я не говорила.
Мы напряжённо смотрели друг на друга. Странно, но сознание охотника словно окаменело. Поставил блок?!
«Быстро учится! – Каюн притерся ко мне теплым боком. – Видимо, на заимке есть кто-то из вашего мира».
«Тогда тем более надо попасть к ним. Ты сможешь найти дорогу?»
«Лучше попроси его», – мотнул головой волк.
– Ерох, разве так важно, откуда я пришла. Помоги мне, очень прошу. В долгу не останусь, обещаю.
– Хорошо, – расслабился он. – Только с пустыми руками возвращаться нельзя. Надо хотя бы перепелов добыть. Или пусть твой пёс поможет поймать кого-нибудь.
– Мой пёс… – Я посмотрела на Каюна. Тот сразу преобразился, завилял хвостом. – Да, ему эта идея по душе. Он тоже любит охотиться.
– Только… – Ерох улыбнулся. – Как же ты по лесу… в платье.
– Не переживай, я привычная. Ну так что, мы договорились?
– Да. – Охотник снова окинул меня оценивающим взглядом, потом кивнул на Каюна. – Как его кличут?
«Пусть Псом зовёт!» – рыкнул тот.
– Пёс.
– Понятно, – шире заулыбался Ерох. – Ну что, Пёс, ищи, где дичь прячется.
– «Кстати, Пёс, прежде чем ты погрузишься в своё любимое занятие, скажи-ка мне, как ты оказался здесь?»
«Обыкновенно. Услышал крик Фекты, прибежал. Она сильно убивается по тебе. Может, зря ты ушла? Может, вернёшься?»
– «Вернуться, чтобы Фекта меня прибила? Она мне кражу жезла никогда не простит. Нет, Каюн. Не вернусь. Да и не знаю я… как это работает. А ты как прошёл? Граница ведь исчезла».
«Значит, не исчезла, раз прошел».
– «Или животные могут свободно ходить туда-сюда?»
«Или могут».
– «А почему мы не можем?!»
«Думаете слишком много!»
Каюн рыкнул в мою сторону, после чего рванул в лес. Ерох побежал за ним. Последней с места сорвалась я.
Охотник и волк слишком быстро сдружились. Радостный человек только успевал сбивать поднятых Каюном перепелов. Потом они вместе загнали двух зайцев. Даже поймали старую облезлую лису, зверя, сильно похожего на наших елсу. Носились по лесу за ней, забыв обо всём на свете. Я в это время нашла «дающее» дерево, напилась сока, собрала грибов полную авоську, и даже успела повялить их на солнце.
Каюн прибежал ко мне довольный, вся морда в перьях, язык во рту не помещается, висит чулком до земли.
– Фу, – поморщилась я.
«Хорошо!» – он зажмурился, когда начала отряхивать его.
К нам подошёл запыхавшийся Ерох.
– Вот это охота! Давно мне так не везло.
– Теперь мы пойдём на заимку?
– Конечно!
Охотник обложил добычу шершавыми листьями неизвестного мне растения, обернул чистой тряпицей, потом снова листьями, и снова тряпицей, только после этого уложил всё в котомку и закинул на спину. Наконец мы двинулись в путь.
Подгоняемая нетерпением, я хотела идти как можно быстрее, забегала вперёд, намеренно ускоряла темп, но всё зря. Проводник, видимо, никуда не торопился. Мало того, без конца останавливался, делал, как он выражался, передышку. По дороге поймал куропатку, приготовил её на костре вместе с моими грибами, съел. Я изнывала от этой медлительности! Зато Каюн выглядел бесконечно довольным. Весь в репье он носился с высунутым языком.
Когда начало темнеть, Ерох снова известил об остановке.
– Опять?! – не выдержала я.
– Да. Здесь мы заночуем.
– Что значит: заночуем? Домой надо идти! Там ночевать.
– Нет, – улыбнулся охотник, – ночью в лесу опасно. Здесь у меня шалашик.
Он откинул еловую ветку, открывая вход под небольшой хвойный навес, где вряд ли могли поместиться двое. Сзади послышался сдавленный кашель. Это Каюн услышал мои мысли и теперь смеялся.
– Сейчас разведём костерок, заварим лист смородины. Родник рядом. Вода вкусная, – продолжал Ерох, подвешивая свою котомку внутри шалаша.
Вскоре он действительно напоил меня травяным отваром, вкусным, ничего не могу сказать, но абсолютно не сытным.
– Тебе нужно попробовать сок дающего дерева. – Я вернула охотнику кружку. – В вашей пище мало энергии. Наверное, поэтому ты так быстро устаёшь.
– Что значит: мало? Мы всегда так питаемся! И полны сил, – возмутился он.
– Нет! Это я полна сил! Готова была бежать всю дорогу, а ты плёлся, словно…
Каюн чихнул, прервав меня.
«Не груби парню. Он обидится и не станет помогать».
Пришлось сбавить обороты.
– Тебе обязательно нужно попробовать сок дерева, тогда поймёшь, о чём я толкую.
– Хорошо, – Ерох кивнул, – завтра попробую, уговорила. А сейчас давай спать укладываться.
– Что, вдвоём?! В смысле: рядом… в одном… в этом…
– Извини, но второго шалаша у меня нет, да и рубить его долго.
– Там же тесно! – возмутилась я. – Ветки колючие.
Охотник с удивлением посмотрел на меня.
– Так тебя только это беспокоит?
– А что ещё?!
Снова закашлял Каюн, замотал головой. Свои мысли он спрятал от меня. Мои же метались в недоумении: что за надобность спать неизвестно где и как?
Внутри шалаш оказался не таким уж маленьким. Мы с Ерохом вполне нормально уместились в нём, да ещё и волку место нашлось. Он вытянулся аккуратно между нами. Жаркий, мягкий. Я с удовольствием прижалась к нему.
– Тами, а что это за праздник, о котором ты говорила? Для чего там костры разводят? – неожиданно спросил охотник.
Невольно подняв голову, я присмотрелась к темноте по ту сторону волка.
– Ты не знаешь о празднике Ивана Купалы?!
– Не-е-ет, – протянул мужчина, тоже поднимая голову.
– Странно. Получается, у вас на заимке его не празднуют? А как же тогда… костры? Но… я же видела. А рядом есть ещё поселения?
– Совсем рядом – нет. До ближайшего два дня на лошади.
– Ничего не понимаю, – пробормотала я, укладывая голову Каюну на спину.
– Так что это? Что вы празднуете? Расскажи.
– Да, конечно, – рассеянно протянула я, пытаясь понять, откуда же тогда приходят люди к границе миров. – У нас этот праздник означает, что заканчивается паводок и вода в водоемах становится чистой. А ещё считается, вода в этот день имеет целебные свойства. Но для одиноких девушек старшего возраста это шанс найти себе суженого… или, как я понимаю, полюбиться с кем-то из мужчин.
– Полюбиться? – Ерох тоже придвинулся к волку, и наши лица оказались совсем рядом. – И не надо свататься… ждать?
– Наверное. Не знаю. Бабушка никогда не рассказывала об этом. Я просто увидела… когда…
Плотно сомкнув губы, я замолчала.
– Когда, что?
– Ничего. Я подсмотрела, а потом сбежала от бабушки.
– Что подсмотрела?
– Ничего.
Каюн шумно вздохнул, поворочался, заставив нас приподняться. Мы замолчали на некоторое время, потом Ерох заговорил снова:
– У тебя есть жених?
– Почему ты спрашиваешь?
– Интересно просто.
– А у тебя есть невеста?
Он усмехнулся.
Диковинка
Попробовав сок дающего дерева, Ерох сначала поморщился, а после крякнул:
– Как ты этим питаешься?! Дрянь редкостная.
– Зато раз попил, и весь день сытый, – усмехнулась я.
– А зимой как же? – Охотник ещё немного пригубил сока. В этот раз как бы пожевал его, только потом проглотил.
– Зимой: ягоды, грибы, орехи. Все, что запасем летом. Еще молоко, творог, сметана, сыр.
– М-м-м, значит, животных вы всё же держите?
– Нет. У нас только с коровами договор. Мы помогаем им пережить зиму, они дают нам молоко. Да, ещё с лошадьми. Хотя есть Ройсы, где вообще ничего не берут от животных. Даже шерсть.
– Ройсы? А это что такое?
– Ну… это как твоя заимка, только гораздо больше.
– А, наверное, как город. Мне бабушка рассказывала. – В его мыслях промелькнуло лицо женщины. Она выглядела маленькой, сухонькой. Седые прядки выбивались из-под синего платка.
– А родители у тебя есть? – Вынув кран из ствола дерева, я тщательно обтерла его тряпочкой и, упаковав в котомку, повернулась к Ероху.
Он наблюдал за мной, не спеша отвечать. Мысли его тоже молчали.
– Ты тоже без родителей вырос? – догадалась я.
– Да, – коротко ответил он, вдруг как-то посерьезнев, после чего зашагал прочь.
– Эй, ты куда?
– Возвращаться пора.
Странный какой-то. Только что был открытым, разговорчивым, готов был жить в лесу, а теперь бежал впереди, не позволяя себя догнать. Я прибавила шаг.
– Ерох, подожди, я обидела тебя чем-то?
– Еще чего, – фыркнул он, продолжая широко шагать впереди. – Я вообще не должен был с тобой разговаривать. Повелся на диковинку, как мальчишка.
– На диковинку?! Не понимаю. – Меня захлестнуло недоумение, я остановилась и посмотрела на трусившего рядом Каюна. – Это что, я – диковинка?
«Для меня – нет, – кхекнул тот, тоже останавливаясь, – а вот для них, может быть. Ты же видела, они живут не так, как вы. Тами, ты еще не поняла, но мы далеко за пределами нашего мира, здесь могут быть совсем другие законы. Будь осторожнее».
– Да я же ничего такого не спросила! Меня ведь тоже бабушка воспитывала, – все с тем же недоумением вслух произнесла я. Слова предназначались Каюну, но подействовали они на Ероха. Он тоже остановился, вздохнул и вернулся к нам.
– Прости, что диковинкой обозвал.
– Да ладно. Это пустяки. Но ты ведь не поэтому так изменился, а когда про родителей спросила.
– Да, – кивнул он, – я тоже вырос без родителей. И для меня это очень больно. Не хочу говорить об этом.
– Ну так бы и сказал. Чего обзываться-то?
– Прости. – Он усмехнулся и покачал головой. – Ладно, мне и вправду пора возвращаться.
– Ну и хорошо. Мы идем с тобой.
– Ладно, – словно нехотя кивнул он, после чего повел нас по едва заметной тропке.
Заимка
Заимка действительно была небольшой. Вдоль улицы двенадцать домов. Расположились аккуратно между сопками. Недалеко распадок, там журчал чистый ручеек. Пока мы спускались, я успела заметить говорящие Дольмены и накопительное поле. Правда, всё в запущенном состоянии, словно бы ими давно никто не пользовался.
– «Может быть, это тоже когда-то был Ройс, но потом отошел от нашего мира?» – проходя мимо поля, спросила я волка. Он ничего не ответил. В мыслях его мелькало что-то спутанное, совсем не переводимое на человеческий язык. Наверное, он учуял новые запахи или чьи-то метки. Судя по низко наклоненной голове, это так и было.
«Дальше не пойду», – вдруг послал сигнал он, после чего растворился в зарослях кустарника.