Между мирами
– «Каюн!» – Я обернулась. Но его и след простыл.
Ерох заметил отсутствие волка, когда мы уже вошли в поселение.
– А где твой Пёс? – Он огляделся.
– Не знаю. Убежал куда-то по своим делам.
– Что значит… по своим? Разве он не должен быть с тобой?
– Нет. Мы… – Я открыла рот, чтобы поведать правила нашего мира, но вспомнила предупреждение Каюна. – Мы просто друзья. Он сам по себе.
– Удивительно, – усмехнулся охотник. – А наши собаки преданы хозяевам.
– У тебя тоже есть собака?
– Нет, – он покачал головой. А в мыслях мелькнуло грустное: «Разве ее прокормишь?» – Была бы, я бы с ней на охоту ходил. С твоим Псом вон сколько добычи принесли.
Ероху понравился Каюн, это точно. В мыслях он часто возвращался к моментам охоты. И охотиться ему нравилось. Лес он считал своим домом. А вот заимку не очень любил. И тут я его хорошо понимала. Дома чёрные, вросшие в землю, крыши покосившиеся, дворы тёмные. Мы пришли уже затемно, а на заимке ни одного огонька, лишь окна тускло светятся. Но так тускло, что издали и не увидишь.
Открыв дверь избы на дальнем краю поселка, охотник пропустил меня вперед.
– Баб, это я. Я не один, не пугайся. Со мной гостья.
– Гостия? – заскрипел старческий голос из недр избушки. – Это чиго ты удумал, на ночь-то глядючи?
Мы прошли в крохотную светелку. Возле печки-каменки сидела старушка в простом сером платье, стеганной темной тужурке и том самом синем платке из мысленной картинки Ероха.
– Здоровья вам. – Я поклонилась.
– Ох ти, мнечиньки, – всплеснула она руками, – это чито жи такои? Откудава ты, дитятко?
– Мы в лесу встретились, баб.
Но бабушка не от него желала услышать ответ. Махнув на внука рукой, она впилась в меня колючим взглядом.
– Ну? Откудава? Говори честно, иначе выставлю, не посмотрю на ночь.
– Я из мира Ройсов, – переводя взгляд с нее на Ероха, ответила ей. И мысли открыла, на всякий случай.
– М-м-м-м, – прошамкала старушка. – Вон оно чиго. Ладно… – Шустро поднявшись, она подошла ко мне. – Сёдни перебьешься здеси, а завтрева поглядим, чего с тобой делать.
– Благодарю, – обрадовалась я.
– Ерик, в сенцах ей обустрой, пущай там почивает.
– Так холодно там, озябнет.
– Не озябнет. Не зима чай.
– Баб… – начал внук, но я прервала его.
– Всё хорошо. Где скажете, там и переночую.
– Вот и ладно, – улыбнулась старая. – Ну как, внучек? Ещё чем-то порадуешь? Или только ентой, гостией?
– Ой, баб, я столько добычи принес! Не поверишь, никогда такой охоты удачной не было.
Скинув со спины котомку, он вынул поклажу. Старушка радостно охала, обнюхивая перепелов. А мех лисы так и вовсе на себя прикинула.
Не разделяя веселья хозяев, я стояла поодаль и рассматривала комнату. Ничего в ней не говорило об удобстве. Не было привычных мне приборов для освещения, тепла и приготовления пищи. Печь, что высилась в углу комнаты, вряд ли могла дать тот уют, который мы получали от наших реакторов. Это все было так странно!
В сенцах действительно было прохладно, несмотря на лето. Ерох принес свой тулуп. Завернувшись в него чуть ли не с головой, я уснула почти мгновенно и невероятно крепко. И потому утром, когда жуткая птица заорала на улице, не сразу смогла понять, что происходит.
– Кто это?! – выдохнула я, вскочив с топчана.
– Петух, – усмехнулась бабушка Ероха, проходя мимо меня. Звали ее Стания, наконец-то удалось выловить имя из потока мыслей. А вот мысли птицы прочитать не получилось. «Светит, светит, светит…» – орал черно-золотой с красным гребнем петух. На двор выбежали его пестрые подружки. Их Стания назвала – курами. Высыпав им из ведерка корм, она нырнула в птичий дом и вынесла оттуда около десятка крупных, белых яиц.
– В дом снеси, – сунув ведерко мне, бросила старая.
– Зачем?! – невольно вырвалось у меня.
– Неси! – снова усмехнулась Стания. – Исти будем.
– Исти… – пробормотала я, но переспрашивать не стала, решила дождаться и посмотреть, что же это означает.
Когда я вернулась, Стания уже выгоняла из стойла крупнорогую корову и теленка.
– Идем, идем, Матинка, – ласково шептала она, провожая скотину со двора.
– Они у вас не на вольном выпасе? – поинтересовалась я.
– Что ты, что ты, – замотала головой старушка. – Ни можно никак. Уйдет или зверье загрызет.
– Так дого… – начала я, но замолчала.
– Чиго ты тама?
– Нет, нет, это я так, о своем.
Старушка покосилась на меня, но пытать не стала, хотя, может, в мыслях прочитала, что мы с коровами договариваемся. И с волками договариваемся, чтобы они скотину не трогали. Да и ни к чему волкам с коровами возиться, им скайсов вполне хватает.
Выполнив, как я поняла, обязательные утренние работы во дворе, Стания вернулась в дом. Меня она не прогнала. Присматривалась, прислушивалась и командовала, пока мы возились по хозяйству, но недовольства не выражала. Наоборот, мне даже показалось, будто рада неожиданной помощи.
К завтраку подтянулся Ерох. Растрепанный, помятый, он спал, пока его ласково не позвала Стания. Одновременно с этим она выложила в глиняную чашку яйца, наломала хлебные лепешки и поставила на стол кувшин с ягодным напитком.
Ерох был счастлив и чувствовал себя героем. Бабушка без конца его хвалила, пододвигала ближе чашку с яйцами и приговаривала:
– Ишь, ишь, кормилиц. К обеду перепелок уварю, давно вареного не идали.
Они аккуратно вскрывали скорлупу и выпивали содержимое яиц. Я таращилась на этих двоих, забыв спрятать мысли. Да и чего там прятать было? В голове творился хаос. К тому же голод давал о себе знать, а жесткая лепешки и кислый напиток вообще не обещали сытость.
– А вы сыр не делаете? – спросила на всякий случай.
– Ой, диточка, так тельная же Матинка. Нетути сыров сейчас.
– Да, да, – кивнула я, сразу поняв, что говорит она о быстрых сырах, а не тех, что вызревают долгое время. В Ройсах есть сыровани с погребами, где вылеживаются большие, круглые головы всевозможного сыра. И мы его едим часто, даже зимой.
– Ты ишь яички, они сытные.
– Баба правду говорит, – кивнул Ерох, втянув в себя очередное содержимое скорлупы. Я поморщилась, глядя на него. Нет, не настолько я голодная.
Насытившись, Ерох отправился чистить охотничье снаряжение, а Стания прилегла отдыхать. Мне так и не удалось поговорить с ней о празднике Ивана Купалы. И кто знает, когда она соизволит ответить на мои вопросы. Пока только увиливает, да еще мысли блокирует. Я решила пройтись по поселку, найти кого-то еще, кто сможет мне помочь. Но для начала надо отыскать дающее дерево, иначе точно голодной останусь.
Выйдя со двора, я покрутилась, осмотрелась. Лес выглядел незнакомым. Деревья колючие, темные. Дающих среди них точно нет. Последнее осталось в полудне пути от поселка. Это было плохо, но не критично.
– Можно взять кувшин? – спросила я Ероха.
– Тебе зачем?!
– Схожу за соком.
– Но это же далеко. – Он вложил нож в твердый чехол и посмотрел на меня. – Наша пища тебе совсем не подходит, да?
– Ну… я не хочу есть птенцов, как вы. А сыра у вас нет.
– Хм… птенцов?! Ты про яйца? Не-е-ет, в яйцах нет птенцов. Там белок, желток. Они очень сытные.
– Вот как, – задумалась я. – И все же я хочу сходить в лес.
– Я с тобой, – с готовностью поднялся он.
– Ну хорошо, – улыбнулась я. Мне нравилась его компания, поэтому не стала возражать.
Упаковав кувшин в заплечную котомку, Ерох следом за мной покинул заимку.
– А рыбу вы едите? – спросил он, когда мы пересекали речушку.
– Вы еще и рыбу едите?! – Я поморщилась. – Фу. Она же скользкая.
– Так мы ее готовим, она очень вкусная становится.
– Все равно – фу.
– Значит, вы вообще ничего из живых организмов не едите?
– Червей, – вспомнив о личинках жуков рогатиков, с вожделением протянула я. – Но это прямо лакомство. Там чистый белок.
– Вот это точно – фу, – фыркнул Ерох. – Хотя наши тоже едят личинок, если в лесу долго, а жра… есть нечего.
Я усмехнулась, прочитав его мысли. В них он выражался свободнее и не так, как говорил вслух.
– У вас с бабушкой речь такая разная. Почему?
– Потому что она не родная мне. – Он снова замкнулся.
– Ты хоть знаешь это, – вздохнула я. – А я вот понятия не имею, была мне бабушка родной или нет.
Уловив мысли Каюна, я завертела головой. Он появился из-за камней, подбежал радостный, ткнулся носом мне в руку, а после принялся вытанцовывать перед Ерохом.
«Охотиться, охотиться…» – призывал он.
– Привет, Пес! – радостно воскликнул охотник и принялся трепать его по холке. – Хороший, хороший…
– «Ты вчера не наелся?!» – усмехнулась я.
«Охота – это развлечение!» – продолжал вертеться Каюн.
– Чего он хочет? – Ерох выпрямился.
– Зовет охотиться.
– Не сегодня, друг. Сегодня нам надо накормить Тами.
«Идем! Идем, покажу дерево», – сразу засуетился волк.
– Конечно, – кивнула я. – Только давай сначала к Дольменам подойдем. Хочу попробовать поговорить, а вдруг кто-то ответит.
«Нет! Мы далеко за пределами нашего мира». – Каюн преградил мне дорогу.
– «Ну вот именно! – мысленно сказала я и обошла его. – Значит бояться нам нечего».
– О чем ты говоришь?! – Ерох догнал меня, зашагал рядом.
– Вот эти камни, – я указала на возвышающийся перед нами каменный портал, – называются говорящие Дольмены. В моем мире с их помощью мы можем разговаривать с отдаленными Ройсами.
Охотник задумчиво посмотрел на каменные изваяния.
– Получается, здесь тоже раньше были ваши… Ройсы?
– Не знаю. Я никогда не переходила границу. Но здесь все такое же, как у нас. Только запущенное.
– Какое?!
– Заброшенное.
– А-а-а, – Ерох замолчал.
Мы подошли вплотную к порталу. Я тронула нужные точки, сдвинула каменный рычаг и резко выдохнула в открывшееся отверстие:
– Гэй!
«Не делай этого». Сбоку ко мне притерся Каюн.
– Подождем немного, – не обращая на него внимания, сказала я.
– А если ответят? – подал голос Ерох.
– Ну так для этого и пытаюсь, – засмеялась я.
– Ну да. – Ерох как-то помрачнел.
– «Это ты его накручиваешь?» – Я бросила строгий взгляд на Каюна.
«Нет! Он сам неглупый! Понимает опасность», – зафыркал тот.
Подождав немного, я открыла слуховое отверстие.
– У-у-у-у… – засквозил ветер, испугав охотника настолько, что тот отпрыгнул в сторону и, выхватив из-за пояса нож, выставил его перед собой.
– Кто там?!
Это выглядело смешно не только для меня. Каюн закашлял, низко наклонив голову. Так он смеялся.
– Волки воют, – подначила я Ероха. – Ты что, о сквозняках никогда не слышал?
– Кто такой: сквозняк?! – продолжал строжиться охотник, но оружие опустил. Видимо, понял, что опасности нет.
– Это ветер воет, – продолжая смеяться, успокоила его я. – Дольмены не работаю. Видимо, разрядились.
Потому как Ерох продолжал хмуриться, я решила пояснить:
– Чтобы камни работали, им нужна энергия. Ну как нам пища. Только они питаются атмосферным электричеством. Когда у вас последний раз гроза была?
– Гроза?! – Охотник наморщил лоб, похоже, с трудом пытаясь понять еще одно новое слово.
– Да ладно, – всплеснула руками я. – Дождь, гром, молния! Гроза.
– А, – расслабился он, – так твои камни Небесным громом питаются?
– Нет, молнией. Вспышками атмосферного электричества.
– Ага, понятно. Но здесь эти… вспышки только ранней весной бывают, и то не каждый год. А летом только в небе гремит, иногда очень сильно.
– Понятно, – кивнула я. – Вот потому и разрядились. Ничего, это мы поправим. Только дающее дерево сначала найдем.
Уловив в мыслях Каюна облегчение, я хмыкнула:
– «И не надейся, я не отступлюсь, заряжу Дольмены!»
«Они уже лет сто не работали. Даже если зарядишь, тебе никто не ответит».
– «Вот и посмотрим!» – упрямо подумала я.
«Ладно», – сдался Каюн и потрусил в сторону леса, чтобы показать дающее дерево.
– Интересно, почему вы перестали пользоваться Дольменами? – Я взглянула на поравнявшегося со мной Ероха.
– Не знаю. – Он пожал плечами.
– А бабушка ничего тебе не рассказывала?
– Нет.
– Странно как-то. – Я снова посмотрела на него. – Ты говорил, Ирсу можно спросить.
– Ну да. Тетка Ирса очень долго живет на заимке. Она и в городе жила какое-то время. Знает много. Мы к ней в детстве часто бегали. Она такие истории странные рассказывала. Мы слушали раскрыв рты.
– Как вернемся, сходим к ней?
– Конечно.
– А что за истории?
– Ну, сейчас я уже мало что помню. Только про Лесоборов. Это такие духи, которые защищают наш мир от зла.
– От чего защищают?
– От лихих людей.
– Эм… а кто это?
– Разбойники.
И не помог вовсе! Я повернулась к нему, но увидев в мыслях жуткую картинку, невольно расширила глаза.
– Неужели люди способны на такое?!
– И не только на такое. – Он словно бы намеренно вызвал образ растерзанных мужчины и женщины. Они лежали под деревом, а те, кого Ерох назвал разбойниками, снимали с них украшения и обувь.
– Это твои родители? – холодея, выдохнула я.
– Да.
– И ты все это видел своими глазами?!
– Да. – Ерох вздохнул. – Я не мог им помочь. Отец знал это и приказал бежать. Я не хотел…
– Но они и тебя бы… тоже… Но за что? Неужели ради вещей?
– Да, Тами. Ради украшений и вещей. Родители тогда впервые решились на ярмарку в город поехать. Отец украшений из драгоценных камней наделал. Мама грибов много насушила. Думали, наторгуют хорошо, тогда нам удастся город посмотреть, а может, и жить там остаться. Ну вот… мы даже до большой дороги не доехали, попали в засаду. Их было пятеро. Отец погнал лошадь, но… ничего не вышло.
– Это так… страшно. Я никогда такого не видела. В наших Ройсах нет лихих людей, нет разбойников. Да, бывают смерти, нечаянные. Было несколько случаев, когда звери нападали. Но… чтобы мы друг на друга… никогда.
– У вас хороший мир. И где он только такой находится?
– Где… Где-то недалеко от того места, где мы встретились. Только, понимаешь, ты не сможешь туда пройти.
– Это почему?! – удивился охотник.
– Потому что… его Лесоборы охраняют.
– Смеешься?
– И не думала. Ладно, идем, а то есть жутко хочется.
– Идем, – кивнул он.
Сидящий чуть поодаль Каюн поднялся, снова побежал вперед.
«Зря ты открываешься ему».
– «Наверное, – мысленно вздохнула я. – Обещаю, больше никому ничего не стану говорить».
«Только Ероху», – закашлял волк.
– «Не смейся. Мне легко с ним. Почти так же, как с Веннием. Как он там?» – Я снова вздохнула. Каюн не ответил. Свернув за каменную глыбу, он указал на развесистое дерево.
«Иди ешь!»
И не так уж далеко от поселка!
– Прекрасное дерево. – Я подошла, провела рукой по коре. – Наверное, самое старое из тех, что я видела. Сколько ему лет, как думаешь?
– Кто его знает? – Ерох тоже подошел, вскинул голову, посмотрел на раскидистую крону. – Не меньше двухсот.
Ввинтив кран, я набрала в кувшин сок, напилась и запечатала остатки, чтобы завтра не беспокоиться о пище.
– Ну вот, теперь можно заняться накопительным полем.
– Чем?! – Охотник огляделся.
– Зарядкой Дольменов. Но делается это через накопительное поле. Идем. Я знаю, где оно.
Накопитель
«Я дальше не пойду». – Каюн остановился на приличном расстоянии от края выжженного круга. Он прекрасно знал, что там происходит.
– «Конечно», – кивнула я, а после сказала Ероху: – Останься с ним.
– Это почему?! – возмутился тот.
– Ну… это неприятно немного.
– Но мне интересно. – Охотник потоптался рядом с волком, но потом догнал меня. – Это же не смертельно?
– Нет, – усмехнулась я. – Ладно. Сядь вот здесь и не шевелись.
– А там что?
– Сейчас увидишь.
Накопительное поле сохранилось великолепно, в отличие от Дольменов. Камни лежали в нужном порядке, проводимость стержней нисколько не уменьшилась. Запустив механизм трения, я дождалась, когда он поднимется на нужную высоту, и создала разряд. Щелкнуло знатно, сухо, гром раскатился мощной волной.
– Тами! – всполошился Ерох. – Ты… как там?
Волосы охотника, как и мои, встали дыбом.
– Сиди за пределами, – крикнула я и снова запустила механизм. – Одного разряда мало. Слышишь, как сухо трещит. Стержни только прогреваться начали. Надо дождаться каскада молний.
Лес огласил новый раскат. В воздухе появился запах озона, весело защелкало, заискрило, по макушкам деревьев прошлась энергетическая волна.
– Замечательно, – обрадовалась я, – ну вот, пошла зарядка! Еще чуть-чуть…
– Я никогда такого не видел! – откликнулся охотник.
– Нравится?
– Это… так… так… Получается, ты можешь управлять Небесным громом?!
– Нет, Ерох, только накопительным полем. – Остановив механизм, я передвинула камни, дождалась, когда конструкция спрячется, и поднялась. – То, что ты называешь Небесным громом – это стихия. А управлять стихиями почти невозможно. Мы пытались. Смастерили переносной накопитель. Дождались, когда будет гроза. Хотели поймать молнию. Но разряд был такой силы, что едва не поджарил нас.
– Да-а-а, веселый у вас мир.
– Для нас он казался обычным.
– Так к вам действительно чужие не могу пройти?
– Действительно. Если жрецы не впустят, не смогут. – Я грустно вздохнула, вспомнив последний взгляд Фекты. Примет ли она меня обратно?
«Я бы не надеялся», – рыкнул Каюн, подходя к нам.
– «А я и не думала», – ответив ему, я переключилась на охотника: – Ну что, идем к Ирсе?
– Идем, – кивнул тот и, посмотрев на мои волосы, попытался пригладить свои. Его прошили сразу несколько электрических дуг, заставили тело дергаться в конвульсиях. Вспомнив свой первый раз, когда вот так же опрометчиво попыталась поправить волосы, я невольно рассмеялась.
– Не-е-е-т! Не касайся ничего, пока не заземлишься.
– Почему раньше не сказала?! – возмутился он, невольно вскинул руку, и снова поймал разряд молнии.
– Не успела! – Меня окончательно разобрал смех. – Стой, не двигайся. Я нож твой возьму.
– Зачем тебе нож?!
– Сейчас увидишь.
Хорошо, что ножа был в чехле, не пришлось осторожничать. Вогнав лезвие в землю, я сначала сняла статическое напряжение с себя, чтобы случайно не причинить вреда охотнику, потом сказала ему:
– Возьмись за лезвие, тогда разрядишься как следует.
– Это точно неопасно? – Он с недоверием покосился на меня.
– Точно. Давай. Смелее. – Я снова кивнула и отступила на шаг назад.
В этот раз его «куснуло» совсем легко, но выругался он знатно.
– Как ты это терпишь? Больно же!
– Вот поэтому и просила посидеть там… где Пёс. Он знает, как это неприятно. А я уже привыкла.
– Разве можно к такому привыкнуть?! – Он снова выругался, прежде чем выдернуть нож из земли.
– Можно, – усмехнулась я. – Ладно, идем.
Плазмоиды
В поселке кричала женщина. Ее басовитый голос мы услышали еще издали, бросились бежать.
– Линка, да где тебя лешаки носят? Ну же, тащи лучину.
Выбежав из леса на простор, я невольно сбавила темп. Над заимкой плавали около сотни ярких шаров, а по улице металась невероятно высокая, широкоплечая женщина с седыми космами. Вместо привычного платья, на ней были широкие штаны и просторная рубаха. Вскидывая долговязые руки, она пыталась железной кочергой дотянуться до шара.
– Не-е-ет! – завопила я, потому как знала, чем это закончится.
Женщина обернулась, и только тогда я поняла, что в руке она держит не просто кочергу, а настоящий проводник. Но как?!
– Это вы сделали? – Женщина выглядела не удивленной, а скорее радостной.
– Да! – ответил Ерох.
– Я уж думала, больше никогда не увижу. Линка, да где ты есть?
Мы достигли крайнего дома, когда на пороге появилась худенькая темноволосая девчоночка в синем сарафане и светлой рубашке.
– Бабуль, это? – вскинув руку, спросила она.
– Это! – вместо ее бабушки ответила я и забрала у девушки железную вилку с зажатым в ней проводником. – А реактор у вас есть?
– Конечно! – крикнула женщина. – Ерох, помоги Линке. Да шевелитесь же вы быстрее, а то истаят плазмоиды.
– Не истаят, – усмехнулась я, подбегая к ней. – Пока поле не разрядится, мотаться тут будут. Или… пока сеть не найдут. У вас ведь есть сеть, да? – Я показала ей лучину.
– Была раньше, это точно. Здесь стояли несколько приемников. Вот за тем домом точно и за тем. Только они давно не поднимались. Не знаю, будут ли работать.
– Вот и проверим, – улыбнулась я и уже побежала к первому указанному дому, но оглянулась. – А где все?
– Так попрятались. Как загремело, тут такой переполох поднялся.
– Понятно, – усмехнулась я.
Это была Ирса. Та самая, с которой меня хотел познакомить Ерох. Ей было что-то около ста пятидесяти лет. Ее внучку, а вернее, праправнучку звали Малина. Девушка оказалась не из пугливых, смело взялась помогать ей загонять плазмоиды в реактор. А я тем временем освободила от дерна макушку телескопического столба.
– Ерох, помоги вытянуть штырь.
– Ничего себе, это что… здесь всегда было?! – Он дернул вверх металлический наконечник. Тот поддался не сразу, пришлось повозиться, прежде чем все сдвинулось с места.
– Быстро, быстро, – приговаривала я, перебирая руками и одновременно поглядывая на приближающийся плазмоид. – Быстро, быстро. Руки! – Оттолкнув Ероха, я и сама отпрыгнула. Шар загудел, словно бы радуясь долгожданной встрече, и с треском прицепился к столбу. Дальше механизм заработал плавно и должным образом. Плазмоиды цепочками потянулись к поднимающимся из-за других домов столбам.
– У вас дома есть реактор? – Наблюдая за оживающей системой как завороженная, спросила я. Ерох не ответил. Он словно бы онемел. – Так есть или нет? – Я толкнула его в плечо.
– Чего?
– Реактор. Видел железную бочку у Ирсы?
– Бочку?! А… ну да, была где-то такая.
– Тогда идем, надо ее активировать.
– А зачем?! – Охотник с недоуменно вскинул брови.
– Затем, чтобы готовить на ней, а еще для света и тепла.
– Да ладно! – Он смотрел на меня с недоверием. – Вот прямо… эта маленькая бочка весь дом обогреет?
– И даже больше, – кивнула я.
– Ну прямо сказки.
Сказки, не сказки, но вскоре он охал, протягивая и отдергивая руки от разогревшегося реактора. А Стания ходила по дому, таращилась на лучины.
– Как хорошо, что у вас они сохранились! – радовалась я. – Теперь вам не придется дрова жечь.
– Ой, мнеченки… чиго ж деиться. – Стания тоже подошла к печке. – И чего же енто такое? Никак от нечистого… Ой, деточки, страсти какие.
– Нет, бабушка, это не страсти. Это технологии, – попыталась успокоить ее я. – Они у вас здесь всегда были, только вы почему-то перестали ими пользоваться. Ерох, давай сходим к Ирсе. Я хочу поговорить с ней.
Но в этот день нам так и не удалось пообщаться с Ирсой, потому как мы были не одни такие. Каждый из жителей заимки спешил к старой тетке, чтобы узнать именно от нее, чем и как пользоваться. До самой ночи она рассказывала об электричестве, помогала искать и подключать реакторы. А потом все высыпали на улицу и буквально водили хороводы вокруг каждого столба с фонарями. Я тоже ходила, тихо радовалась и знакомилась со всеми.
Прошло несколько дней, прежде чем страсти по новшеству улеглись. За это время я еще раз сходила к Дольменам, попыталась установить связь. Никто так и не ответил мне. Может, некому было. Или камням гораздо дольше времени на зарядку нужно.
Ирса
– Значит, раньше здесь тоже пользовались технологиями? – спросила я.
Ирса сама позвала нас с Ерохом к себе. Накрыла стол: достала мёд, орехи, простые лепешки и сыр, а в чашки разлила ароматный травяной напиток.
– Да-а, – кивнула женщина. Говорила она немного нараспев, растягивая слова, словно задумываясь над их произношением. – Но это так давно было, Тами. Почитай больше сотни лет назад.
– Но… я не понимаю, почему вы перестали?
– Понимаешь, это случилось не специально. Никто из ныне живущих здесь не знает, но раньше наша заимка была большим поселком. Дворов на двести, не меньше.
– На двести?! – Ерох даже жевать перестал. – Но как?!
Его удивление было вполне понятным. Долина слишком маленькая, чтобы разместить хотя бы даже пятьдесят, не то что двести.
– За сопкой, что позади заимки, там было несколько улиц. Стоял храм, была большая сыроварня, амбары, конюшни, зимники для коров. Мы жили очень хорошо. А потом случилась катастрофа. Сошел оползень и поглотил весь поселок. Только наши дома и уцелели, потому как на отшибе стояли.
– Я и не знал.
– Я и говорю, никто не знает. Я одна осталась, хранительница истории. Те годы стали для нас испытанием. Мы остались без всего. Без еды, воды и связи. Поле было рядом, но никто из выживших не знал, как его зарядить. Мы пробовали, но ничего не вышло. И тогда было решено отправиться за помощью в соседний посёлок. Но… оказалось, со смертью нашего жреца закрылся и проход. Там, где раньше был большой посёлок, теперь стоял просто лес. Вот так мы и остались за пределами нашего технологического мира, Тами.