Где ты, Юра… или Маха одетая и Маха раздетая

– Да сейчас, сейчас догоним! Юлия, родная, я боюсь за тебя! Мой брат положил на тебя глаз!

– Что это такое – «положил глаз»?

– Ты что, маленькая, не понимаешь, что это такое? Только не выдавай меня ему! Поклянись!

– Клянусь, родной мой! Тебя я люблю и не выдам, а его боюсь и ненавижу!

– И правильно делаешь! Он садист! Слышала легенду о «синей бороде»?

– Не помню, а в чём дело?

– Был некогда такой граф, кажется, в Венгрии, у него жёны не засиживались, он их убивал под разными предлогами и заводил новых.

– О, ужас, какой! Но это было раньше?

– И сейчас есть такие «синие бороды», думаю, мой брат такой же!

– Но ведь он женат, моя тётя Нина не жалуется на него.

– Чем ты ей поможешь, если она пожалуется? Про него тоже идёт молва, у него было и есть много женщин!

– И ты думаешь, от тёти Нины он переметнётся ко мне? Как?

– Я не знаю как, но я нечаянно подслушал его разговор по телефону. Он говорил: твоей тёте купит огромный дом для неё и детей, а тебя возьмёт в жёны. Ты согласна на такой вариант?

– Зачем мне такой вариант? Я говорила тебе, боюсь его и не люблю!

– А если он что-то придумает такое, что у тебя не останется выхода?

– Возможно принуждение и насилие с его стороны?

– Ты совсем не понимаешь, что возможно? Но ты уже не вырвешься так легко, как твоя тётя, если он с ней разведётся. Пока за тобой не наблюдают и не следят?

– Вроде нет.

– Пока не следят, нам надо отсюда удирать. Как ты на это смотришь?

– Я не могу даже представить себя в его постели. Поэтому я согласна исчезнуть, только продумай, куда бежать, как всё это сделать, пока не раскрыли наш план. Деньги у тебя есть?

– Есть. Отец, умирая, разделил нам поровну свой капитал. Но он в деле. При мне тоже есть кое-что. Так ты согласна сбежать и чуть позже выйти за меня замуж?

– Конечно, ты ещё сомневаешься. Я жить без тебя не могу, если он меня изнасилует, я умру!

– Не надо умирать! Но знай, если он начнёт к тебе приставать, сделай вид – он тебе не безразличен, но у тебя сейчас последний экзамен в колледже, и ты сможешь говорить обо всём серьёзном чуть позже. Поняла? Не показывай, что ненавидишь, иначе возьмёт силой, и мы не убежим. Усыпи его внимание! Договорились?

– Поняла, договорились!

– А теперь, дай я поцелую тебя в другую щёчку, в одну я уже тебя целовал. А то ей будет обидно!

– Ну, хорошо, целуй, пожалуйста!

– Где же вы? – раздался очень грозный окрик Николая.

– Да мы здесь, собираем на гербарий цветы. Они такие удивительные!

– Живо сюда, кому я сказал?

– Идём, идём, дядя Николай! – отозвалась взволновано Юлия.

– В чём дело, почему ты так приказываешь моей племяннице? – удивилась Нина и приостановилась.

Он не успел ответить, к нему подбежала дочка и пожаловалась: она порезала ножку о колючую травинку. Николай наклонился к ней, погладив ножку. Он выпрямился, и при, появлении Юрия и Юлии, побледнел, лицо искривила злая усмешка, он закричал на брата:

– Зачем ты крутишься возле девчонки, ей надо экзамены сдавать, а ты тут как тут!

– Ты что, они же дети, удивляюсь тебе, Коля! И потом, не смей приказывать ничего Юлии. Она моя племянница, а не твоя. Я её не учу, а ты тут причём, со своими советами?

– Не беспокойтесь, мы как раз об экзаменах и говорили. Юра спрашивал меня по экзаменационным билетам, – вставила, как ни в чём не бывало, Юлия.

– Я ему поспрашиваю, – огрызнулся, побагровев, Николай.

– Нет, нет, не волнуйтесь за меня, дядя Коля. Я не люблю мальчишек, они глупы. Но Ваш брат много знает, поэтому я терплю его возле себя.

Юрий покраснел и покосился на Юлию. Она сделала ему знак молчать. Он понял и успокоился.

Все вернулись в загородный дом. Это было необыкновенное сооружение. Для его постройки нанимался самый модный архитектор в Москве. Перед ним хозяин поставил задачу соединить модерн со стилем «Ампир». Следовало представить всё так, будто новизна в содружестве со стариной представляют не эклектику, а поэтическую грёзу. Там были виртуозные лесенки с изящными перилами, изгибающимися в такт шаловливой мечте. А веранды, комнаты отдыха, бассейны, спальни, банкетный зал, биллиардная были похожи на сказочные строения какого-то доброго волшебника, затерявшегося среди зарослей шиповника и старых могучих елей. Всё веселило, радовало глаз, настраивало на мажорный лад. Великолепно было бы, если б сами владельцы поняли, что живут в настоящей волшебной сказке, которую с любовью подарило им провидение.

После прогулки началась обычная домашняя суета. Следовало всем почиститься, вымыть руки от зелёной травы, привести себя в порядок и идти ужинать. Но почему-то у всех был скисший, недовольный вид. Когда хозяева расселись по местам, служанка стала разносить снедь. Ели тоже с неохотой, хотя еда была очень вкусной. Предлагались: рагу из зайчатины, запеченные в сметане куропатки, тефтели по-французски, устрицы, французские вина, лангусты с чешским пивом, десерт. После ужина все разбрелись по своим комнатам.

Когда Нина села перед зеркалом, чтобы расчесать волосы и привести себя в порядок, в её будуар вошёл Николай.

– Что это ты такая сердитая, дорогая? И почему я не имею права делать ей замечания, если она ест мой хлеб? Пока она живёт в моём доме, будет мне подчиняться!

– А в чём состоит это подчинение? Может ты сам на неё глаз положил и ревнуешь к своему брату?

– Ты или параноик, или глупая тётка. Что такое «глаз положил» на родственницу, ты даёшь своим словам отчёт?

– О, не притворяйся глупеньким мальчиком. Мне кажется, ты с пелёнок уже знал женщин. Такой ты знаток их великий.

– Я тебе давал повод так говорить? Слушай, ты прекращай свои штучки, иначе…, – зашипел он.

– Что – «иначе»? – переспросила Нина, усмехнувшись.

– Сама увидишь, что будет «иначе». Ты, голубка, заелась! Маникюр, педикюр, мази, массажи, модные бикини, светские развлечения и ничего больше. Так знай, всему этому может прийти конец! Поняла? – уже с угрозой прорычал он.

– Понять-то я поняла, не пугай. У меня есть свой капитал, ты взял меня в жёны не бесприданницей. Мне надоели эти споры, перепалки и попрёки. Забыл, когда ты оплачивал мои счета? До рождения младшего сына. Сейчас я покупаю всё за свой счёт! И давай оставим эти угрозы! – недовольно поморщилась она.

– Знаешь, ты так одурительно можешь надоесть, что терпение и у святоши лопнет, а у меня тем более! – он подошёл к её зеркалу и увидел прекрасное бриллиантовое колье на туалетном столике, – А это что такое? Где ты, дорогая, его взяла?