Счет в банке и дети в нагрузку

– Все? – сухо спросил Кирилл.

– Да. Но ничего мне не говори. Сам… сам подумай и реши.

– Я дал слово Тамаре и не нарушу его.

– Ах, ты еще и слово ей дал? – подхватила Полина. – Значит, это Тамара тянет тебя в загс. Она хуже, чем я думала.

Кирилл поспешил наверх. В это же время Марианна потянула Шурика во двор, где напустилась на него с упреками:

– Как тебе не стыдно? Подслушивать чужие секреты нельзя, это дурно пахнет. Не ожидала от тебя, Шурик, ты мне казался приличным мальчиком!

– Но ты тоже слушала, – урезонил ее он, ничуть не застыдившись. – Я бы сказал, с большим интересом.

– Да я сразу не сообразила… – растерялась Марианна. – Фу, кошмар какой! А если бы нас увидели? Я бы потеряла работу, и все из-за тебя.

– Зачем бурю в стакане воды поднимать, когда все сошло?

– Шурик… – вдруг схватила его Марианна, глядя куда-то в сторону.

– Ты что?

– Посмотри туда… – указала она подбородком. – Видишь?

– Ничего не вижу.

– Где наша ограда подходит к вашей.

– А… вижу… Там кто-то стоит.

– Второй раз, Шурик, стоит. И смотрит на нас… по-видимому, на нас… Мне не по себе почему-то. Ты куда? Не ходи…

– Я только спрошу, что этому товарищу нужно.

– А вдруг он ненормальный или бандит…

Она осеклась: Шурик уже выскочил на улицу. Всплеснув руками, Марианна перевела беспокойный взгляд на наблюдателя, который вдруг рванул в сторону от ограды и растаял в темноте. Через мгновение мимо того места, где он стоял, пулей промчался Шурик. На улице не было ни одной живой души, ни звуков, словно все вымерли, включая собак с кошками, а ведь у прокурора собачка живет размером с лошадь, так и она даже не тявкнула на чужого. Марианна неторопливо двинулась по аллее к воротам, выглядывая Шурика. Она не дошла до середины аллеи, как он появился, вбежав во двор.

– Не догнал! – Он прошел мимо нее, тяжело дыша.

– Ты хоть видел, кто это был? Мужчина или женщина?

– Таинственная личность осталась неопознанной, значит, она среднего рода. – Шурик упал в плетеное кресло-качалку, вытер пот со лба носовым платком. – Уф, я взмок весь. Ничего себе – бегает! Оно, наверное, спортсмено.

– Странно, странно… – Марианна приблизилась к нему, но осталась стоять. – Второй раз… ночью… Этот человек приходит сюда не просто поглядеть, как люди живут, а с какой-то целью. Ты не заметил, во что он был одет?

– В брюки и рубашку нараспашку с длинными рукавами. На голове панама… или кепка… не удалось рассмотреть.

– Ладно, Шурик, уже поздно, иди домой.

– Дай хоть передохнуть, я же чуть не умер на дистанции. Иди. В конце концов, я не вор, посижу и тоже пойду домой.

– Спортом надо заниматься, Шурик, мужчина обязан быть выносливым и сильным. Да, не забудь замок перевести на автоматическую защелку, иначе ворота останутся открытыми, а собаки у нас нет.

– Через ограду перелезу, так романтичнее.

– Тогда я из дома их закрою.

– Погоди, а что ты Степе сказала? Мне-то можно знать? – вдруг спросил Шурик.

– Можно. Пообещала, что завтра мы поедем в зоопарк, он очень любит зверей. Спокойной ночи, романтик.

Шурик сидел тихо и смотрел в ту сторону, куда убежал наблюдатель. Одежда на «бесполом» человеке была далеко не супер, где-то близка к одеяниям нищих, но не бомжей. Не исключено, что это вор-домушник, выяснявший, сколько здесь живет людей, когда они ложатся спать, покидают ли дом на долгое время.

Второй вариант: это не вор. В таком случае кто? Зачем он приходит сюда и наблюдает? Одно бесспорно: случайность бывает один раз, второй – это уже закономерность, тогда этот вор (или не вор) придет сюда еще раз, только вот когда? Шурик загадал: если это бесполое существо придет сейчас, значит, у него явно имеется некий личный интерес к этому дому. То есть нелишним будет проследить, где оно обитает. А если не придет, тогда это мелкий воришка, надумавший поживиться чем придется.

Прошел час, Шурика клонило в сон. Сладко зевнув и потянувшись, он поднялся и побрел к ограде, разделявшей два домовладения. А на территории бассейна горел свет… Шурик, приученный к порядку, вынужденно свернул с дороги и зашел туда, чтобы выключить электричество. Про себя он в который раз удивился: Кирилл Андреевич – архитектор, а планировка дома какая-то нерациональная. Нет, сам дом нормально выстроен, но как можно строить бассейн без сообщения с домом? Отдельный вход со двора – это же неудобно, ненужно, какая-то глупая причуда.

Возле бассейна внимание Шурика приковала водная гладь – прозрачная, без единой морщинки, словно отшлифованный кусок стекла простирался перед ним. Он ступил на кафельную дорожку, обрамлявшую бассейн по периметру, прошелся вдоль нее. Дно – вот оно, но это оптический обман, на самом деле глубина тут большая. И совсем не тянуло нырнуть, хотя Шурик большой любитель поплавать. Причина крылась не в утопленнице, а в том, что произошло в целом – здесь побывала смерть. Казалось бы, нет ничего противоестественного в смерти, даже когда она поражает кого-то своей косой преждевременно и неожиданно. Все же нелепая смерть в бассейне представлялась ему чудовищной несправедливостью, чем-то вроде кары свыше. А раз это была кара, то и смерть Нонны воплотилась в реальный образ, незримый и бесшумный, оттого страшный.

Шурик, очутившись один на один с пустотой, вдруг физически ощутил присутствие некоего ирреального и злобного творения, которое – создавалось такое впечатление – за ним наблюдало. Хотелось ударить себя кулаком в грудь: мол, я крутой и бесстрашный, да зачем же перед собой-то лукавить?

Сглотнув от беспричинного страха, Шурик осторожно, словно на него действительно охотился некто невидимый, двинулся к выходу, шагая по ковровому покрытию и держась поближе к стене. Он словно бы целиком воплотился в слух, каждой по?рой своей кожи, да что там – буквально кончиками волос прослушивая пространство вокруг себя и за бассейном.

Едва он перешагнул через порог, как кто-то шарахнулся в сторону, зашуршав кустами. Шурик застыл, вытаращив глаза, однако губы его сами вымолвили:

– Кто здесь?!

Так ему и ответили! В кустах было тихо, кто там притаился – не разглядишь, а желания посмотреть поближе у него не возникло. Не получив ответа, Шурик поспешил к забору, перемахнул его – нечего делать. На своей территории он почувствовал себя в безопасности и присел на корточки, разглядывая в просветы ограды двор соседей… Никого. Возможно, он принял кошку за нечто нереальное, однако кошка не наделала бы столько шума. Это был человек.

5

О счастье! Оно пленительно и упоительно, слаще сахара и меда, оно окрыляет и поднимает из глубин души все лучшее, светлое, праздничное. Эйфория Тамары передалась Кириллу. Да как же можно было остаться равнодушным, видя блеск в ее глазах, ямочки на щеках, ее порхающую походку, ее заботу и предупреждение малейших его желаний? Тамара просто растворилась в нем, шутливо «подавая» свою рабскую привязанность к нему. Кто сказал, будто рабов не любят? Наверное, какой-нибудь неудачник с дыркой в башке, которого не любила ни одна женщина. Кирилл оттаял, он теперь чаще улыбался, признав, что его решение правильное, а выбор, упроченный временем, удачный. Сестра больше не затрагивала тему женитьбы, что тоже успокоило его, он лишь терпеливо ждал (в отличие от Тамары), когда они распишутся, после чего отправятся подальше от осуждающих глаз и языков в небольшое путешествие. Две недели оставалось до знаменательного дня, и, хотя свадьбы в общепринятом смысле не предвиделось, Тамара тщательно готовилась к главному событию в своей жизни. Она все-таки приобрела белое платье, а раз фату нацепить было нельзя, купила прелестный головной убор из искусственных цветов с забавными висюльками и жемчужинами.

Это был обычный вечер. Кирилл уехал к клиенту в соседний городок на пару-тройку дней, она же сортировала вещи, которые следовало взять в дом мужа, а какое-то тряпье попробовать продать, а если же не получится – отдать соседке. Звонок в дверь отвлек ее от этого интересного и необходимого занятия. Тамара посмотрела в «глазок» и торопливо распахнула дверь, напялив радостную улыбку простой, но очень-очень хорошей девушки.

– Здравствуйте. Проходите, Полина, только у меня небольшой беспорядок, я как раз разбираю гардероб.

– Ничего, я не оценивать ваши хозяйские способности пришла, – вскользь обронила Полина, проходя в комнату.

Она села в кресло. Тамара осталась стоять, предложив:

– Чаю или кофе? У меня пирожные и конфетки есть… шоколадные.

Полина смотрела на ее искрящиеся глазки, ямочки на щечках, смотрела на пухленькие пальчики, которые Тамара сложила у груди, словно горничная. А ее локоны? Темно-пепельные пряди, закручиваясь, спускались на грудь; скромный домашний костюм матового цвета, чистенький такой, подчеркивал… ее невинность. Да, невеста брата олицетворяла собой весталку, готовую на жертвы во имя чего-то возвышенного. Полина даже почувствовала некоторое неудобство, вторгшись к ней с меркантильными проблемами. В самый раз попить чайку и чуточку освоиться, но она отказалась:

– Нет-нет, спасибо, не утруждайтесь, я ненадолго… Тамара, я пришла поговорить о вас с Кириллом.

– А что такое? – На лице Тамары обозначилось беспокойство, но она не села, не опустила рук, так и стояла в услужливой позе горничной.