Синий, белый, красный, желтый

– Я вынуждена буду заниматься только твоими делами, – проворчала она. – Как же мой ресторанчик?

– Я компенсирую все твои убытки.

– Компенсирует он, – фыркнула Нина, идя к софе. – Хорошо. Спать хочу.

Они легли на свои места. Глеб ворочался долго, наконец пробубнил:

– Нет, квартира нужна. А на первое время диван купи.

Она не ответила, хотя не спала. Устала жутко, а не спалось…

7

В зале за чашкой кофе Долли рассматривала книжечку с интересом.

– Это дневник, вне всякого сомнения, – определила она. – Но я не переведу.

– Ты же говорила, что знаешь язык, – упрекнула Нина разочарованно.

– Знаю, – подтвердила Долли. – Но не в совершенстве. А это писал человек, который владеет английским до тонкостей, даже знает идиомы. Ну, это такие своеобразные выражения…

– Я знаю, что такое идиомы, – перебила Нина. – А у тебя нет знакомых, кто бы перевел эту тетрадь? Я заплачу, хорошо заплачу.

– Сейчас многие изучают языки, это правильно, – в раздумье произнесла Долли, рассматривая карикатуру: женскую фигуру с лыжами, которые таяли, как сосульки. – Но переводить должен профессионал. Среди моих знакомых нет таких знатоков. А знаешь, как начинается первая страница? Слушай. «Я люблю снег, люблю, как любят мужчину…» Это женщина писала?

– Да, женщина, – быстро ответила Нина. – Что там еще?

– Странно: она любит снег, как мужчину, странно. Ну ладно, каждый сходит с ума по-своему. Так, дальше… «Я люблю его больше, чем мужчину…» Ну и правильно, от мужиков одни неприятности, они все предатели за редким исключением. «…больше, чем мужчину, потому что снег – это моя жизнь, моя страсть, моя любовь…» Нет, Нинка, не смогу перевести. Здорово она про снег пишет. А я терпеть не могу зиму, холод, снег. Весной я оживаю.

– Девчата, здравствуйте!

К ним незаметно приблизился Жора с улыбкой на полном лице, с сияющими глазами и сверкающими тремя золотыми зубами. Долли нахмурилась, а Нина искренне обрадовалась:

– Здравствуй, Жора. Ты обедать?

– И пообедать можно, – сказал он, глядя на Дольку с игривым лукавством. – Долли, составишь мне компанию? А то не люблю в одиночестве поглощать пищу.

Долли хотела отказаться, но Нина толкнула ее под столом ногой, мол, не вздумай отпугивать клиента, который не жалеет денег. Та с неохотой дала согласие, ведь Жора, действительно, клиент солидный, проглатывает столько порций за раз, сколько обычный человек способен проглотить за день. А клиент – это доход. Они пересели за уютный столик, Нина принесла меню:

– Рекомендую дивную солянку «Экстравагантная» по моему личному рецепту, потом свиную отбивную, на десерт яблоки в кляре с карамелью и клюквенный мусс.

– Ух, – потер круглый живот Жора, – звучит заманчиво. А что это?

– Солянка мясная, – улыбнулась самой очаровательной улыбкой Нина, потому что выложить за этот обед ему придется кругленькую сумму. – В солянке кусочки белого мяса индейки, говядины, ветчины, говяжьего языка и почек. А также маслины, грибы и ломтик лимона. Все это на густом бульоне, заправленном томатом и сметанкой. Веточки петрушки и эстрагона не только украшают, но и придают изумительный вкус. Ну, а свиная отбивная идет с ароматным сырным соусом, пикантным и острым, на гарнир поджаренный рис с шафраном и кизилом.

– Больше ничего не надо говорить, а то сыт стану одними словами, – поднял вверх руки Жора. – Давай солянку и прочую кулинарную чертовщину. И коньяку грамм двести. И обязательно корзиночки на закуску. А, да! Пару салатиков. Долли, ты что будешь?

– Кофе, – буркнула она. Нина бросила на нее свирепый взгляд, означавший: как ты смеешь не заказывать блюда за чужой счет! Долли смутилась и проворчала: – Неси что-нибудь, ты знаешь мой вкус.

Нина уплыла, через несколько минут вернулась с подносом. Жора уплетал за обе щеки солянку, нахваливая Нину:

– Нигде так не кормят, как у тебя. Объеденье. Это незабываемо. После тебя, Нина, никто не угодит…

Она присела с чашкой кофе за их столик и подтолкнула Долли, которая ела без аппетита, а она ведь тоже не дура хорошо поесть. Понятно, в компании грубого Жоры, у которого нет никаких возвышенных чувств, пропадает аппетит. Долька в ответ недовольно передернула плечами, мол, отстань. Нина походя поинтересовалась:

– Жорик, у тебя есть знакомые, владеющие английским в совершенстве?

– Ну, есть, – он прикончил солянку, облизнулся, вытер толстые губы салфеткой. – Нин, сейчас найти человека, который знает английский, раз плюнуть. А зачем?

– Мне нужно срочно перевести эту тетрадь, – Нина положила на стол толстенькую книжечку. – Оплата будет хорошая.

– Нет проблем, – сказал Жора, налил коньяку себе и Долли, поднял рюмку. – За прекрасных дам… А ты, Долли?

Нине пришлось снова толкнуть ее ногой под столом, та взяла рюмку, при этом лицо ее было таким, словно она собиралась выпить яд. Они выпили. Жора накинулся на второе блюдо, не забывая говорить комплименты хозяйке кафе.

– Жорик, – замурлыкала Нина во время десерта, – ты не мог бы поехать сейчас же к переводчику, чтобы вечером он отдал мне хотя бы первые листы? Сегодня суббота, он наверняка свободен. А Долли поедет с тобой и привезет мне перевод.

Долли посмотрела на подругу уничтожающим взглядом, однако Нина сделала вид, что не заметила этого. Зато Жора просиял:

– Правда? Нет проблем, поедем!

Долли встала из-за стола и направилась в свою резиденцию – малюсенькую комнатенку с компьютером. Глядя на ее бедра, подрагивающие при каждом шаге, Жора восторженно произнес:

– Не женщина, а малина!

Извинившись, Нина заторопилась к подруге. Долли сидела на стуле и зло курила.

– Чего ты взбесилась, Долька? – задала наивный вопрос Нина.

– Ничего! – огрызнулась Долли. Подымила. Потом не выдержала: – Какого черта ты распоряжаешься моим временем? Мне роман надо писать. И я терпеть не могу этого Жору, а ты меня подсовываешь ему. Сводница!

– Ты несправедлива, Долька, – ласково сказала Нина. – Мы же подруги. А знаешь, что такое дружба? Это когда я или ты можем попросить сделать что-нибудь, не объясняя. А мне очень нужно, Долька, очень нужно знать, что там написано.

– Зачем?! – прорычала Долли. – С каких пор ты интересуешься чужой жизнью? Это неприлично читать чужие дневники, письма… неприлично подслушивать!

Нина присела на край стола, несколько поникнув. Долли права. Да, неприлично заглядывать в чужие откровения, которые Валька написала на английском языке. Значит, у нее были веские причины писать так, чтобы никто не понял. И хранила она тетрадь под замком в несессере. Раньше Нина не занималась выведыванием чужих тайн, но это был не просто дневник, который ей до одури хотелось прочесть. Это ключ к разгадке: чем же привлекла Глеба Валька, что в ней было такого, отчего он свихнулся? Нине необходимо знать только это. Все-таки ее терзали обида, ревность и собственные комплексы.

– Я потом тебе все расскажу, позже, – сказала Нина. – Долька, это не моя тайна, я не могу ее открыть. Пожалуйста, помоги мне. Съезди с Жорой. – Долли недовольно запыхтела. – А чем он тебе не нравится? Извини, ты пишешь про любовь, а сама-то хоть раз переспала с мужчиной? Что-то я сомневаюсь.

– Были у меня двое… – опустив глаза и нахмурив лоб, стыдливо призналась Долли. – Недолго… А! Мне не понравилось, поняла? И никто не имеет права лезть в мою частную жизнь. Да, не нравится мне Жора, не нравится! И для этого необязательны причины. Просто не нравится. Он же не ест, а жрет! Не смеется, а ржет. Еще и зубы золотые! Это пошло. Он грубое животное. Ну, ладно, я поеду с ним, потому что ты не отстанешь. У тебя есть плохая черта, Нинка, ты умеешь использовать людей в своих целях.

Долли накинула пальто и, выхватив из рук Нины злополучную тетрадь, выскочила из комнаты. А Нина глубоко вздохнула. Это первая ссора между ней и Долли. Вот так: Глеб появился, и все пошло кувырком. Хорошо, если только этим обойдется.

Позвонила актеру из самодеятельности, который согласился работать на семейных обедах, попросила срочно достать усы и бороду, поинтересовалась, как, например, сделать седину. Тот спросил – зачем? Вот народ! Ну, все надо знать, все! Нина соврала, что готовится к вечеру и хочет удивить друзей шутливым образом. А что еще говорить? «Понимаете, мой бывший любовник крупно влетел, может, даже прирезал свою законную жену с хахалем, теперь он хочет изменить внешность, чтобы его не узнала ни одна собака», – так, что ли? Актер притащил все через час, ведь Нина обещала хорошо заплатить. Она тут же принялась примеривать бородку и усы на себя, осталась недовольна:

– Грубо сделаны. Сразу бросается в глаза, что ненастоящие.

– Нина Александровна, у нас же самодеятельность. Обратитесь в театр.