Разведенцы

– Давайте, подпишу, – нехотя сказала Альбина и быстро поставила закорючку против номера своей квартиры.

– Это другое дело! – одобрила соседка и криво улыбнулась.

Эта крупная, высокая женщина носила нежное, благозвучное имя Елена, и оно ей совсем не шло. Гораздо органичнее звучало бы основательное старомодное имя Домна или значительное Капитолина, потому что Елена с четвертого этажа напоминала кариатиду, подпирающую потолок. Аля это всегда так образно представляла: Калиновские жили прямо над Еленой, над её семейством. Семья Елены состояла из трёх человек – она и два сына. Дама пребывала в разводе, и поселилась в этом доме как раз после расторжения брака, да ещё с маленьким, почти грудным сынишкой.

Заполучив подпись Альбины, соседка пошла по двору в сторону детской площадки. Там мамочки выгуливали отпрысков, и вместе со всеми в песке копошился младший ребёнок Елены. Сынишка возводил хрупкие замки и прокладывал вокруг них дороги, а мать могла беззаботно покурить с товарками. Посидеть на лавочке, посплетничать. К примеру, рассказать о ней, об Альбине. Мол, выкаблучивается моя верхняя соседка, богатую из себя строит, крутую даму! Ей, видишь ли, всё равно, сколько платить консьержам!

Аля посмотрела вслед Елене, обвела взглядом широкую спину соседки, и её прошила мысль: «Она же разведенка! Прошло несколько лет, а надрыв всё ощущается! Она и эти дурацкие акции затевает, чтобы чем-то занять себя, чтобы побеждать хоть где-нибудь. Ей тошно. Она скучающая и злая разведенка. Вот они, какие бывают, разведенцы! Как наша соседка Елена с четвертого этажа».

Глава 3

Разведенка Елена

Две женщины жили в одном огромном московском доме на разных этажах, имели абсолютно одинаковые квартиры, но разные, непохожие судьбы. Они редко общались, но находились в тесных и драматичных отношениях. Они и познакомились малоприятным образом.

Виктор Калиновский перевёз свою жену Алю с маленьким сынишкой Вовкой в новую квартиру после ремонта и некоторого благоустройства. Стиральная машина у них уже имелась, и Аля на следующий же день затеяла большую стирку. Сливной шланг ещё не был встроен в трубу, его нужно было предварительно закрепить на ванной, но Аля этого не сделала. Виктор ушел на работу и не успел предупредить жену, а она сама и не задумалась об этом. Закрутилась и попросту запамятовала. Альбина была так рада переселению со съемной квартирки в свою, двухкомнатную, светлую и свежую, что просто летала и напевала, без устали хлопоча по хозяйству. Запустив машину, она ушла на кухню готовить. Аля ощущала себя феей домашнего очага – у неё всё жарилось-парилось и стиралось. Дела спорились. Образцовая жена – как в рекламном ролике.

Очень быстро случилось то, что и должно было произойти: из сливного шланга хлынула пузырящаяся вода. Аля творила кулинарные шедевры на кухне, а соседка снизу вызвала на помощь консьержку. Именно отзывчивая консьержка позвонила в дверь Калиновских, и Аля открыла ей с блаженной улыбкой на лице.

– Вы затопили соседей внизу! – вежливо сказала пожилая женщина. – Что у вас происходит? Слив не работает? Или трубы протекают?

Душистый ручей из ванной уже изливался в прихожую, но Аля заметила его только благодаря консьержке.

– Тряпки давайте! И машину остановите! – скомандовала женщина, видя замешательство молодой хозяйки.

Они вместе принялись устранять катастрофу, быстро-быстро промокая воду и отжимая её в ведро. Ноги разъезжались, как на катке, потому что кафельный пол был обильно залит мыльной водой, но обе дамы самоотверженно трудились до конца. До последней капли.

– Простите меня, и спасибо вам! – сконфуженно воскликнула Альбина, когда уборка завершилась.

– Бывает, – миролюбиво ответила консьержка. – Будьте внимательнее и осторожнее.

– Пойду вниз к соседям, смотреть, как там дела. Ну, и прощения просить! – сказала Аля.

Именно тогда она впервые вступила во владения Елены.

– Здравствуйте! Это я вас залила! – честно выпалила Аля. – Я ваша соседка с пятого этажа. Можно посмотрю, какой я вам ущерб нанесла? Кстати, меня Аля зовут. Альбина. А вас?

– А меня Лена, – глубоким, густым голосом ответила пострадавшая жиличка, пропуская Алю в квартиру. – Вот, смотрите! Любуйтесь!

К счастью, благодаря каким-то незаметным укосам и уклонам плоскостей, вода стекала довольно аккуратно, лишь в одном углу, оставляя темноватый след на оштукатуренной поверхности.

– Чем вам помочь, что сделать? – виновато спросила Аля. – Вы что тут планируете – стеновые панели или кафель?

– Ничего я пока не планирую! – сухо призналась соседка. – Ваша удача, что у меня евроремонтов нет. Ладно, ничего, переживем!

– Тогда прошу меня простить и обещаю, что впредь такое не повторится, – горячо заверила Аля.

По злой иронии судьбы своё торжественное обещание Альбина не сдержала. Вернее, не смогла сдержать, потому что однажды треснула какая-то соединительная деталь сливного шланга, потом как-то протёк унитаз. Аля вызывала слесаря, бегала вниз к Елене вместе с ним, в очередной раз извинялась за несовершенства сантехнических устройств в новой квартире.

Елена ничего не требовала, не ворчала и не возмущалась, но один её неодобрительный взор было нелегко вынести. Она смотрела так, словно вываливала на собеседника груду камней. Елена расплющивала тяжелым взглядом, и Аля вместе со слесарем суетилась в чужой ванной комнате, лепеча бесполезные оправдания. Ни дать, ни взять – лилипуты в услужении у Гулливера!

Елена стояла рядом и надзирала, как приводят в порядок её ванную комнату. По окончании работы она вдруг предложила им выпить на троих. Так и сказала, кивнув в сторону кухни:

– Может, выпьем по бокальчику мартини?

Слесарь деловито буркнул, что у него ещё три срочных вызова, а потом оперативка. На потном его лице читалось «какая с вами выпивка, девки, что вы в этом деле понимаете». Альбина тоже отказалась от угощения:

– У меня муж должен вот-вот вернуться, а я начала готовить ужин, да всё и бросила. Надо идти домой.

– Ну, да-да, ужин, муж, все дела! Я понимаю! – колко ответила Елена, криво улыбаясь. – Это у меня ни мужа, ни евроремонта. И день дрянной. Сплошное невезение.

Получалось, что у Али колосилось счастье, а у Елены дурным цветом распускался чертополох. Несправедливо. Альбина постаралась загладить свою оплошность невинной лестью:

– Что вы! Зато у вас такие чудесные сыновья! А неприятности да, случаются. Уж простите ещё раз. И поверьте, что это не самое страшное горе в жизни.

– Да развод у меня был в этот день! – пояснила соседка. – Вот вы с мужем годовщину свадьбы отмечаете?

– Ну, в общем, да, – чуть растерянно сказала Аля. – Небольшой семейный праздник.

– А я день развода отмечаю! Невеселая дата. Как день кончины, – выдала Елена. – Тоже вроде как семейное событие! Печальное торжество!

– Тогда давайте по бокалу мартини, – устало согласилась Аля, не находя больше слов.

Позже Аля взволнованно докладывала мужу о чрезвычайном происшествии и о странном разговоре с соседкой.

– Эта Елена такая суровая и большая, я стояла перед ней, как нашкодившая школьница! – призналась она, испытывая облечение от возможности пожаловаться Виктору. Любая беда дробилась на мелкие ничтожные осколки, если Альбина делилась с мужем.

Калиновский смеялся, журил жену, а соседку назвал монументальной дамой.

– Она может легко позировать для статуй! Прямо мухинская колхозница! – веселился Виктор. – Только без рабочего, как я понимаю. Смотри, Алька, будь осторожна, а то она зашибёт тебя ненароком в порыве ярости. Разведенки – они бабы злые, ох, злые, на весь свет обиженные! И не пей с ней, она тебе не компания.

Она была по-своему красива, эта Елена с четвертого этажа: крупная, светловолосая, круглолицая, широкая везде, но статная. В ней была простая русскость, несколько облагороженная современным одеянием, и с неё действительно можно было картины писать и скульптуры лепить. Колхозница скульптора Мухиной тоже великанша, но она, эта монументальная дива, всегда стояла на постаменте при рабочем, рука об руку с крепким, надёжным мужиком. В паре оба персонажа смотрятся единым целым, монолитно и убедительно. Однако это только памятник, идеализация людских образов. На самом деле, в реальной жизни, не каждой «колхознице» так везёт, не всякой дородной тётке сыщется подходящий партнёр, похожий на покладистого гиганта «рабочего».

Обе женщины, Альбина и Елена, поселились в новом доме почти одновременно. Алю привело сюда счастье, а нижнюю соседку вышвырнуло житейским ураганом из иного, более насыщенного бытия. Забросило её, бедолагу, на четвертый этаж, буквально Калиновским под ноги. Аля и её мужчины ходили у Елены над головой, и отзвуки их радостной жизни проникали вниз, иногда вместе с пенящейся водой, словно семейному благополучию было тесно в стенах одной квартиры. Оно пузырилось, как игристое вино.

По неотчетливым звукам, по общему шумовому фону, действительно можно определить семейный климат. Мирная тишина, иногда негромкая музыка, дружный смех, ровное воркование, шаги в коридоре – вместе пришли, вместе ушли… Ни ругани, ни истерик, ни звона бьющейся посуды. Шуршат, распаковывая мебель и бытовую технику. Сверлят стены, что-то развешивают, обустраивают свой быт. Всё хорошо, и иметь таких соседей всегда приятно. Так жили Калиновские, а климат в семье Елены был неустойчивым, погода в её доме резко менялась с затишья на бури. Снизу вверх, на пятый этаж с четвертого, нередко доносились раздраженные женские возгласы. Порой соседка нервно кричала на мальчиков, да ещё и приправляла речь крепкими непечатными выражениями. Але казалось, словно внизу воет раненая львица или медведица. Аля искренне удивлялась, как можно бросаться матерными словами в собственной семье, в общении с родными детьми, а Виктор напоминал ей, что их дело – сторона. Аля печалилась. Безучастность взрослых – преступление против чужих детей. Так ей казалось, но чем помочь, она так и не решила за все годы вынужденного соседства.

Знала ли Елена, что соседям всё слышно? Или ей становилось так невыносимо, что тоска и злоба рвались наружу, перевешивая все правила приличия?

От этой Елены было почти невозможно дистанцироваться. Она присутствовала в жизни Калиновских, не имея с ними ни родства, ни дружбы. И Калиновские невольно составляли себе картину бытия Елены, тем более что женщина не пыталась что-то скрывать.

Елена не работала – видимо, бывший муж не отказывал в хорошем содержании. Сама женщина выглядела ухоженной, да и мальчики её были всегда добротно одеты. Старший сын внешностью удался в мать – крупный, рослый, большеголовый, белобрысый, но спокойный и рано повзрослевший. Мальчик проявлял вежливость, здоровался с соседями и вполголоса разговаривал с матерью. А младший парнишка рос плаксивым, выглядел запуганным, не обласканным, даже лишним. Видно, Елена родила его в недобрую пору, забеременела в отчаянии, в надежде спасти брак. Но возможно, нежданный ребёнок внёс ещё большую сумятицу в отношения, и развод всё равно состоялся. Если старшему брату повезло, его трепетное младенчество развивалось в полной семье, то судьба младшего сложилась суровее. Мальчишка жил без отца. Теплота и расположение Елены к старшему сыну были заметны даже посторонним, а несмышленый малыш постоянно раздражал мать, и ему чаще доставалось от неё. Видимо, старший сын был для Елены частью утраченного мирка, свидетелем лучших лет, а младший сделался живым символом крушения семьи, распада, катастрофы. Второй ребёнок не умилял собственную мать. Ещё до рождения взрослые взвалили на него трудную миссию сохранения семьи, но мальчик задачу не исполнил, родственные узы не укрепил. Малыш только связал матери руки и стал обузой.

Альбина никогда не видела детей с родным отцом, и даже не представляла бывшего мужа соседки. Возможно, он встречался с сыновьями на другой территории, увозил мальчиков к себе, но в их доме не появлялся. Зато в квартире Елены бывали другие мужчины. Приятели к ней захаживали, и Аля их видела.

Как-то осенним вечером вслед за Алей в лифт вошла Елена со спутником. Мужчина был щуплый и чернявый. Лицо кавказской национальности. Елена глупо и непривычно улыбалась ему, а он оставался серьёзным и деловито поджимал губы, словно шёл на важное совещание. В руках удалой уроженец гор держал большие, пухлые пакеты – видимо, гостинцы. Такие гости случались у Елены, и даже оставались ночевать, несмотря на присутствие сыновей. Отчаявшаяся разведенка – легкая добыча для мужчин.

Однажды Аля увидела, как Елена садится в новенькую компактную иномарку последней модели. Кто-то сделал ей такой щедрый подарок – бывший муж или один из кавалеров – осталось неизвестным для соседей. Модная машина, модная одежда. Елена жила как многие – неплохо, сносно, не хуже других, но ходила с выражением недовольства на лице. Женщина будто перемогалась в ссылке – в ожидании лучших времен.