От Берлина до Белека. Советы опытной путешественницы

Именно в Кельне впервые ярко проявился бунтарский характер Карла. Маркс работал редактором и журналистом в газете, и многие его статьи запрещала государственная цензура. Вскоре и саму газету закрыли. Маркс вынужден был уехать из Кельна в 1843 году. До написания «Манифеста Коммунистической партии» оставалось еще пять лет.

Позже, создав свой эпохальный труд, он опять вернулся в Кельн и попытался возобновить издание газеты. Но за его деятельностью зорко следили власти, и вскоре основоположника мирового коммунизма совсем выслали из Германии. Маркс будоражил умы издалека, проживая в Париже и Лондоне.

Несомненно, что в Кельне бородач Маркс пользовался одеколоном, который издавна выпускали на местной фабрике.

В 1709 году итальянец Джованни Мария Фарина изобрел этот галантный парфюмерный продукт и отладил его производство в Кельне. O-de-colon: это словосочетание переводится с французского языка, как «кельнская вода». Все просто и гениально.

Кельн славится вкусным пивом, веселыми карнавалами, музыкальными фестивалями и парадами. Здесь устраивают таинственное «шествие духов», и разудалый «бабий четверг», и эпатажный сексуальный гей-парад. Этот город интересен в любое время года.

Я обратила внимание на множество книжных магазинчиков. Оказалось, что власти Германии создали особые экономические условия для книжников. Стоимость аренды площадей для торговли книгами ниже, чем для иной торговли. И эта разница существенная – в 5–6 раз. Это ли не забота о культуре нации?

* * *

В Кельне мы заночевали в небольшой частной гостинице. В ней имелся всего-то с десяток номеров, и от этого она казалась по-домашнему уютной. Сочетание хорошего уровня обслуживания и приватности очаровало сразу: мы ощущали себя долгожданными гостями.

К вечеру пошел дождь, подул ветер, мы немного продрогли. Хозяин угостил нас горячим ужином и научил включать отопление. Регулируемое отопление – одна из немецких бытовых особенностей. Это очень удобно и практично. Praktisch, как говорят немцы.

Утром хозяин накрыл завтрак. Свежие румяные булочки, ароматный кофе, нежный сыр, горячие сосиски, поджаренная ветчина. Что может быть лучше для путешественников прохладным ранним утром?

Вольфсбург

Благодаря Ульриху мы побывали в Вольфсбурге. Он просто настоял на посещении своего родного города, потому что был уверен, что именно там можно получить наиболее полное представление о современной Германии.

Вольфсбург расположен в Нижней Саксонии, он невелик. Население городка чуть более 120 000 человек. По нашим российским меркам – просто поселок городского типа! Впрочем, Вольфсбург и строился для рабочих автозавода Volkswagen. Так что, по сути, это рабочее поселение, то, что сейчас называют «промышленный моногород». Вольфсбург является побратимом нашего Тольятти.

Город и автозавод заложили одновременно в 1938 году. У истоков легенды мирового автомобилестроения стоял конструктор Фердинанд Порше. Это он создал народный немецкий автомобиль. Город строился перед самой войной, а в 1944 году завод был разрушен ударами американской авиации. В 1945–1947 годах предприятие восстанавливали с помощью английского правительства. Англия была первым послевоенным заказчиком машин.

По немецким критериям городок совсем молодой. Здесь располагается штаб-квартира концерна Volkswagen-AG. Утверждают, что каждый третий клиент приезжает в Вольфсбург лично выбирать себе машину. В обратный путь счастливые покупатели отправляются на новых автомобилях.

То, что Ульрих профессиональный водитель, не удивительно. Ведь он вырос в среде автомобилистов! Но то, что обычный немецкий паренек из рабочего городка вдруг захотел досконально выучить русский язык, было непостижимо! Ульрих с гордостью возил нас по улицам Вольфсбурга и очень старался убедить, что этот город отличается от всех остальных в Германии. Он современный, он отлично спланирован, и именно в нем лучше всего проявляется германское понятие alles in ordnung. Все в порядке.

Синяя церковь

Пару дней Нина водила нас по берлинским музеям. Я не сумею квалифицированно рассказать о музейных коллекциях, да и двух дней, конечно же, мало, чтобы успеть постичь и разобраться в богатом многообразии культурных немецких сокровищниц. От обилия информации у меня голова шла кругом.

Увидев, что мы изрядно утомлены, Нина привела нас в храм памяти кайзера Вильгельма. Синяя церковь – так называют его туристы. Немцы именуют коротко – Гедехтнискирхе (Ged?chtniskirche) (а еще – «полый зуб»). Находится храм на Курфюрстендамм, в западной части Берлина, рядом с Европа-центр.

Старинное здание было разрушено бомбовым ударом в 1943 году прямо во время проповеди, да так и не восстановлено окончательно. Руины основательно закрепили и оставили в назидание потомкам. К церкви сделали две оригинальные пристройки – в форме восьмигранных призм. Одна из них высокая – и это новая часовня, а другая – просторная и приземистая – стала новым удобным залом, где проходят проповеди и концерты. Получился своеобразный архитектурный ансамбль, где древность и современность логично сочетаются. Старые стены напоминают об исторических событиях прошлого, а новые – стимулируют стремление человека к жизни, к красоте, к совершенству, к будущности. Берлинцы, склонные к шуткам, именуют эти современные постройки «пудреница и помада». Если рассмотреть сооружения издали или хотя бы с другой стороны улицы, то можно убедиться, что шутка небезосновательна.

В католических храмах всегда есть возможность присесть и призадуматься. В Синей церкви я испытала сильнейшее чувство, напоминающее катарсис и успокоение одновременно. Ради повторения небывалых ощущений я дала себе слово еще раз посетить это волшебное место в последующие годы.

Попробуйте вообразить… Стены восьмиугольного здания выполнены из блоков голубого стекла, они подсвечены изнутри. Золотистая фигура Христа будто парит над посетителями. Христос воспарил, вознесся и простер руки над людскими головами, пытаясь защитить и утешить всякого… Негромко звучит органная музыка, и она неспешно завораживает, умиротворяет.

Я испытала небывалое облегчение и очищение. Ощущаешь себя между небом и землей, словно удалось преодолеть гравитацию, взлететь над суетой и сбросить груз проблем. В синем зале нет обилия канонических религиозных атрибутов одной отдельной конфессии. Создается впечатление, что храм предназначен для всех людей, независимо от вероисповедания и цвета кожи. Как говорят мудрые люди, Бог един, только вера разная. Ведь мы живем на одной планете, и мы – просто земляне. Мы – граждане мира.

Такие мысли возникают в Синей берлинской церкви. Для себя я назвала ее «храм всех религий». Побывайте там обязательно и убедитесь сами.

«Их» нравы, или Веселый ералаш

Мы возвращались в отель. Я делилась впечатлениями с Ниной, задавала ей уточняющие вопросы, которые возникали у меня бесконечно. Надежда Федоровна не участвовала в нашей беседе. Она сосредоточенно гремела мелочью и шуршала бумажными деньгами. Бухгалтер – везде бухгалтер! Хоть в Германии, хоть в России!

– Как вы себя чувствуете, Надежда Федоровна? – вежливо поинтересовалась Нина. – Не слишком устали? Не разочарованы?

– Нет, не волнуйся, Ниночка, все нормально, очень было интересно. Я тут наши с Ларкой финансы подсчитываю, – откликнулась бабушка. – Осталась одна мелочь, чуть больше ста долларов. Не везти же их домой. Мы их поменяем на марки и чего-нибудь прикупим. Куда тратить будем, Ларис?

– Я бы накупила на распродажах всякого трикотажа, – призналась я. – Тут так дешево продают хорошие вещички, которых у нас просто не найдешь.

– А я бы купила килограмма два-три одних киви! – мечтательно выпалила бабушка. – Они у нас дороговаты, а здесь стоят не больше нашей картошки. И вкусные! И начистила бы, как картошку, и ела бы от души, запивая вином! Здесь вино хорошее, мне понравилось.

– Подождите, дамы, не спешите. Сейчас вы устали и по магазинам уже не пойдете, – предположила Нина. – А завтра можно с пользой истратить оставшиеся деньги в зоне duty-free, в берлинском аэропорту, перед вылетом.

– Нам до вылета еще почти два дня, – возразила бабушка. – Вот, мы с Ларкой погуляем в центре Берлина и накупим себе всяких мелочей. Ты не волнуйся, Ниночка, мы город уже знаем, да и потеряться тут невозможно, везде вывески и указатели. Ты отдохни от нас и приезжай в отель послезавтра, перед вылетом.

– Постойте, постойте! Я уже волнуюсь! – воскликнула Нина. – Вы что-то путаете. Вы же завтра улетаете в Москву!

– Ну что ты, Нина! – ласково возразила бабушка. – Завтра мы никуда не летим. Мы еще денек здесь погостим.

– Вы ошибаетесь, – категорично заявила Нина и выразительно посмотрела на меня, ожидая поддержки.

– Нина, у нас действительно билеты на послезавтра, – подтвердила я.

– Где ваши билеты? – строго спросила Нина голосом контролера.

– А что такое? Из-за чего сыр-бор? – встревожилась Надежда Федоровна. – Вот они, у меня в сумочке, я все документы с собой ношу на всякий случай. На, смотри, дорогая моя Нинуля!

Нина резко выхватила билеты из рук «бабушки» и принялась рассматривать бланки, словно пыталась определить, не фальшивые ли они.

– Ничего не понимаю, – тихо сказала она.

– А в чем дело-то? Объясни! – потребовала Надежда Федоровна.

– Эта ваша фирма «Академтур» все перепутала! В том факсе, который прислали мне в день вашего прилета, стояла дата убытия. Но другая! Они ошиблись на один день, печатая мне послание. И когда тур заказывали, тоже другая дата фигурировала. И я хороша! Надо все перепроверять сто раз, когда имеешь дело с русскими!

– Эк, как заговорила! – иронично усмехнулась бабушка. – Будто сама не русская!

– Да, я русская! Но у меня мозги по-немецки устроены! – в сердцах вспылила Нина. – Я пунктуальная, я порядок люблю! Бардак меня раздражает!

– И что так нервничать, Нина? – мирно вставила я. – Мы даже рады, что поживем здесь еще один день.

– Вы-то рады, а я нет! – кипятилась Нина. – Завтра вас попросят освободить отельный номер в 12 часов дня. Денег у вас маловато, чтобы оплатить продление своего пребывания. И питаться вам тоже надо еще одни сутки. Вы ведь только позавтракать в отеле сможете. Ну, поняли, наконец?

– Поняли, – уныло сказала я.

– И что страшного? – сказала бабушка. – Завтра основательно подкрепимся. Потом погуляем. Вечерком Ульрих отвезет нас в аэропорт, и мы там заночуем. Найдем, где перекантоваться!

– В берлинском аэропорту ночевать нельзя! – отрезала Нина. – Это вам не ночлежка.

– Почему? – удивились мы в один голос.