Три невесты для президента

– Разве не убедились, что мы можем перемещаться и без машин? – ответил вопросом на вопрос Ульберт.

– Ах да, – закашлялась я. – И как вы это умудряетесь делать?

– Не буду вам разъяснять законы физики, госпожа, они у нас не такие, как наверху, – улыбнулся туземец. – На пятом этаже той многоэтажки квартиры для каждой в отдельности, выбирайте любую. Вечером встретимся.

– И всё же, для чего нас выкрали? – пискнула Ира.

– На поверхности слишком много красивых женщин, которых не ценят самовлюблённые женихи и мужья, а у нас их нет, – ласково отозвался подземный житель.

И мне показалось, что он облизнулся.

– Но я замужем, Елена тоже! – вспыхнула Волкова.

– Зато я не замужем, – бросив сердитый взгляд на выскочку, неожиданно выдала Лариса.

– Вот и спускалась бы сюда одна! – буркнула негодница.

– Успокойтесь, – приняла решение навести порядок я. – Никто никого из нас, чтобы похитить, не спрашивал, а потому ссориться не стоит. Какие номера у квартир?

– 13, 14 и 15, ключи в замочных скважинах, – усмехнулся Ульберт и остановил восхищённые глаза на Ларе. Она вздёрнула носик и покраснела.

Не попрощавшись, мы ринулись к подъезду, на лифте поднялись на пятый этаж. На площадке расположились три двери, я выбрала квартиру под №13, Лариса 14, а Ирина пятнадцатую.

То, что я увидела внутри, поразило воображение. Вернее, даже в самых смелых мечтах я не ожидала такой красоты и такого изящества. Трёхкомнатная квартира с огромным холлом оказалась белой, то есть белоснежными были стены, пол, потолок, мебель и аксессуары. Белизна покрывала всё, к чему прикасался взгляд. Площадь жилья удивила тоже – где-то квадратов двести, если не больше.

– А у меня розовое, – возникла сзади ошарашенная Лариса.

Я посмотрела на неё и подумала, что если уж она, живущая на земле в роскоши, поразилась своим новым квадратным метрам, следовательно, здесь действительно шикарно.

– У меня голубое, – появилась в дверях Ирина.

В высоком, под два метра, холодильнике нашлись продукты, разложенные в эмалированные контейнеры с крупными ромашками. Металлическая плита была электрической. Я вскипятила керамический чайник, порезала сыр, сало, колбасу, батон, развернула пакет с маслом, положила его в фарфоровую маслёнку и поставила провизию на стол. Не ожидая приглашения, девчонки уселись и принялись поедать невероятно вкусное угощение.

«Девчонки», – поймала я себя на сравнении и, приглядевшись к ним, ахнула. Товарки по несчастью сравнялись в возрасте, то есть им стало около двадцати лет, а Лара даже похудела.

«А мне сколько»? – мелькнула мысль, я сорвалась с места и застыла возле зеркала. Та же самая история. Юная чаровница смотрела на меня из зазеркалья.

– Мосты сожжены, – рухнула я на табурет, и он недовольно скрипнул подо мной. – Вадим жену не узнает, так как я уже младше Светочки.

Товарки взглянули на меня и поскакали к зеркалам. Издав радостные вопли, они вернулись и схватились за чашки с чаем.

– Я тоже младше своего сына, – пережёвывая бутерброд, пробормотала Лариса, – и не волнуюсь из-за таких пустяков.

Ничего себе, пустяки!

– Потому что у тебя нет мужа, – подозревая подругу в двуличности, резко высказалась я.

– Зато будет, – фыркнула свекровь моей дочки, – уж я-то теперь выберу самого достойного.

И она вновь мечтательно улыбнулась.

– А если здешние мужчины страшные? – неожиданно подала голос Волкова.

– Судя по проводнику, нет, – отрезала Лариса.

Ира красноречиво стрельнула в меня глазами и спрятала за ладошкой ехидную ухмылку.

После еды мы включили телевизор. Шла скучная программа, своеобразное ток-шоу. В большой комнате на лавках сидели хмурые женщины, поразившие своей безобразной внешностью.

– И это их бабы? – усмехнулась Лара и поднесла к лицу маленькое зеркальце.

«Чуть симпатичнее землянки Лиззи Веласкес», – поморщилась я.

– Они говорят о чьей-то свадьбе, – ткнула меня в бок кулачком Ирка.

– Чьей? – навострила ушки Лариса.

– Короля и принца, – выпучила глаза Волкова.

– Так короля или принца? – уточнила подруга.

– И того и другого, кажется, – Волкова внезапно заволновалась.

– Да замолчите вы когда-нибудь! – прикрикнула на них я. – Дайте послушать!

– Завтра в ресторане «Дикая Слива» выбираем самую красивую претендентку на роли королевы и принцессы, конкурс называется «Уж замуж невтерпёж», – объявил симпатичный, подозрительно похожий на умершего артиста Олега Янковского, ведущий. – Прошу записываться.

Дамы повскакали с мест, бросились к большой кожаной красной тетради и пока ставили автографы, я внимательно рассматривала конкурсанток. Вот длинноносая серенькая мышка в роговых очках и с хвостиком на голове, вот прыщавая рыжая лисичка с раскосыми глазами и неприлично выпирающим квадратным подбородком, вот морщинистая жаба с коричневыми бородавками на лбу и щеках…

– Если такие «красотки» надеются попасть к ним в постель, что монархи из себя представляют? – прошептала Ирина.

– Стать королевой или принцессой в любом случае почётно, – огорошила меня Лариса. – Ради этого можно выйти замуж даже за орангутанга.

Чего-чего, этого я от неё не ожидала!

– Итак, завтра едем в «Дикую Сливу», которая находится на первом этаже императорского дворца, – провозгласил некто за нашими спинами.

Мы обернулись и обнаружили скалящего зубы Ульберта. Он щёлкнул пультом и отключил экран.

И пока мы вопили от поддельного и неподдельного возмущения, проводник выложил на стол пакеты и коробки, а затем молча испарился. В коробках оказались переливающиеся серебристые туфельки разных размеров. Самый маленький присвоила себе Ларка, побольше забрала я, а самый большой достался Иришке.

Разве может настоящая женщина устоять перед элегантной обувью! Мы утихомирились, натянули на себя обновы, купленные ещё на Земле, покосились на Волкову с её старыми джинсами и футболкой с Путиным, а потом завертелись перед зеркалами. На мне красовалось белоснежное платье из хлопка до щиколоток, на Ларисе шёлковый розовый брючный костюм, эффектно обтягивающий пухлые ягодицы и высокую грудь.

– Барби, – неодобрительно смотря на директора ресторана, фыркнула Ирка. – Банта в кудряшках не хватает.

– А тебе Кабаевой не хватает, – укололола Лара.

– Красавица, – любуясь свекровью своей дочери, прищёлкнула языком я, – подлинная королева.