Дневник замужней женщины

Меня никогда не хвалит, не поддерживает ни в чем, а себя принуждает хвалить. Напрашивается, подталкивает. Я должна хитрить, врать, преподносить ему свои удачные предложения как его собственные, и тогда он будет доволен? К чему мне эти ухищрения? Он будет бездельничать, а я еще и угождай ему? Хватит с него того, что я не упрекаю. Пусть сам старается, а не барствует. Один раз сделает что-нибудь по дому и считает, что я целый год обязана быть ему за это благодарна. «Я тебе посуду помыл». «А разве не себе? – удивляюсь я. – А то, что я ежедневно выполняю массу рутинной работы, не замечаешь?»

Я рядом, а он меня в упор не видит. Он – падишах и всё вокруг существует и исполняется по мановению волшебной палочки, находящейся в его руке? Так что ли? Почему он не ценит моего труда? Потому что я не требую благодарности? У нас в семье все друг другу помогали и не благодарили. Помогать это нормально, естественно. Семья же. Все-то у него как-то не по-людски, наперекосяк. Он так воспитан? Как-то спросила:

– Дело прошлое, но почему ты не хотел уходить от мамы в общежитие?

– Боялся, что не справимся.

– С бытом? Я? И это с моим-то трудолюбием?!

«Не бойся трудностей. В них мы обретаем себя, становимся личностями», – говорил мне дед, а ему это говорили его родители. Мозговитый у меня был дед. С бабушкой прожил семьдесят лет. Он – полное собрание талантов. И главный из них – человечность.

А Митя не осознает эту истину. Он не хочет сам что-то делать. Он призван руководить, хотя и этого пока не умеет. Все-то у него поскольку, постольку… Была бы у него возможность, как у матери, вообще, наверное, не работал бы. Да, хлопотно строить свою катастрофически короткую жизнь. Хотя… зачем искать приключений на свою голову, если тебя итак обслуживают по высшему разряду?

Бабушка говорила, что секрет семейного счастья состоит в том, чтобы «уметь на протяжении всей жизни не терять совместные бытовые радости. Надо все время что-то вместе делать. Даже когда устраиваешь детям праздники, дели обязанности, чтобы и муж за какую-то их часть отвечал». Но Митю невозможно ни уговорить, ни заставить в чем-то поучаствовать. Как матери удается заставлять сына менять свое мнение? Приходит к ней с одним, нами обсужденным, а возвращается ко мне с другим. Он абсолютно непоследовательный человек? У него ни на что нет собственного мнения? Он подчиняется более сильному влиянию? Как ветер в поле… И ничего не делать для семьи мать ему внушила.

«За что ни возьмешься, все у тебя в руках горит, все легко спорится. Только не нагружай себя больше, чем можешь донести». – Так мне бабушка говорила. Я, помнится, тут же пошутила смущенно: «А мама ругает, что все у меня не как у людей». «Так это она не о работе, – сказала бабушка. – Особенная ты». Она любила меня.

А Мите трудно тарелку за собой помыть. Почему? Не приучен? Но ведь был студентом, в общежитии жил. Не хочет. Есть за кем.

*

Поехали на юг всей семьей, потому что врачи посоветовали детей морем оздоровлять. Конечно, «дикарями», так дешевле. Съемная комната – это небольшой комфорт за достаточно большие деньги. Я с детьми кручусь, а Митя целый день где-то пропадает и злой уже затемно возвращается. В преферанс играет? Так вот почему он с юга всегда приезжал загорелый, худющий и нервный! Опять пауки азарта память заплели? Забыл, что я предупреждала его о пляжных карточных шулерах? Чтоб им пусто было! Говорила, что, «как есть, на голом месте обманут и без штанов оставят. Хорошо если сам ноги унесешь». Поставила условие: «От сих до сих и не далее от семьи. Или мы, или карты». Смирился.

Теперь Митя каждый день до обеда с детьми на пляже купается, а я по магазинам и рынкам шныряю за дополнительным пропитанием и фруктами. После обеда вместе на море отдыхаем.

Тащу сына в воду – орет, из воды вытаскиваю, снова оглашает криками пляж, только теперь потому, что не хочет из воды вылезать. Для укрепления ног заставляю сына ходить по горячей гальке. Он долго шумно сопротивляется, но постепенно смиряется.

Сегодня море неспокойное. Я прогуливаю сына у самой кромки берега. Набегающие волны достигают моих колен и неторопливо отступают назад в море. Вдруг неожиданно высокая волна захлестывает меня, как игрушку вырывает из рук ребенка и уносит на глубину. Я кидаюсь за ним, ловлю его за ножку и пытаюсь нащупать под собою дно. Меня закручивает. Несколько секунд идет моя борьба с морем. Наконец, оно отступает. Мне повезло, что волне не хватило сил утащить меня далеко. Выскочила на берег испуганная, трясущаяся. Плюхнулась в горячий песок совершенно очумелая. Пришла себя, потому что зашевелился сынок, которого я в страхе сильно притиснула к груди и никак не могла расслабить руки. И только тут мне дошло, что я не умею плавать и что судьба охранила глупую безрассудную женщину, не знакомую с коварной природной стихией моря. Сынок рассказывал мне о том, что наступавшая волна сдернула с него панамку и трусики, что он очень испугался еще и потому, что его больно били камешки, поднятые со дна взметнувшейся убегавшей волной. Но я не понимала его слов. Я лила счастливые слезы.

А что же было легкого, радостного? Кира мысленно «заглянула» в конец тетради.

Хозяин квартиры пригласил нас съездить за грибами. Муж отказался под предлогом, что его будет тошнить в машине. А я завизжала от восторга. За грибами, да еще на юге! Лучшего приключения не придумать!

Долго поднимались по серпантину в гору. Я находилась в сказке! Я рисовала себе в голове фантастический конус, поросший лесом, дорогу, лентой-спиралью опоясывающую это чудо, и нас, счастливых, медленно, но верно перемещающихся к вершине горы. Я крутила головой, восхищалась скалами, незнакомой растительностью. Я в предвкушении! Но то, что увидела, превзошло все мои ожидания! Мы остановились около огромного дерева, нижняя часть которого – метров десять – полого лежала на высоте моего роста и была покрыта плотно растущими сочными красавцами-опятами. Я онемела от восторга! «Реж, не теряй даром времени», – приказал хозяин и бросил к моим ногам мешок. «Грибы мешками?» – удивилась я и давай «строгать!» «Разрешите и на земле пособирать, – попросила я. – А то это не «тихая охота», а обыкновенная работа», – попросила я, когда мешок был полный. Я опустилась на колени, и подняться уже не могла. Грибы, один красивее другого! Глаза разбегаются!

Вдруг хозяин заторопил меня: «Бросай все! Находит!» В его голосе прозвучала серьезная тревога, а я не могла оторваться. Азарт перекрывал все остальные чувства. Но он вырвал из моих рук мешок и достаточно грубо втолкнул меня в машину. На лобовое стекло шмякнулось несколько крупных капель дождя. Только тут я заметила, что к нам быстро приближается черная туча. Секунда, другая… и пошел дождь. Еще через минуту он хлынул, застилая обзор. Дворники не справлялись. Хозяин остервенело вцепился в руль и всю дорогу молча, сосредоточенно вел машину. Я видела его неподвижную, монолитную, будто высеченную из камня спину, и тоже притихла. Но напряженное волнение водителя меня удивляло.

На пороге дома нас встречала испуганная хозяйка. Когда она кинулась к мужу, я заметила в ее глазах слезы. «А раньше не мог выехать? Зачем было рисковать? У нас же маленький сынок», – с упреком сказала она ему. А хозяин обнял свою женушку и принялся весело, и неестественно громко ее успокаивать. Я поняла, что напряжение от поездки его не отпустило. Я, еще не осознавая возможной беды, но ощутила себя виноватой в том, что сразу не послушала хозяина и задержала его. А он весело хвалил меня за расторопность, мыл грибы в огромной бочке, горстями отжимал их, как белье и радовался, что зимой будет всех угощаться солеными и маринованными деликатесами. Но я чувствовала, что в основном он рад тому, что мы остались живы.

После прекрасного ужина с нашим вином и жареными грибами, которые прекрасно приготовила хозяйка, я делилась с мужем своими впечатлениями от поездки. Он слушал молча. Потом спросил: «Ты видела дорогу, по которой вы ехали? «Нет, я же сидела на заднем сидении, не дающем широкого обзора. Я по верхам глазами бегала». «А если бы видела, то сразу бы присмирела. Задерживая хозяина, ты ставила под удар и себя, и его. Вас могло смыть в пропасть. Он героический человек. Моли Бога, что все закончилось благополучно. Но я тебя не виню. Ты понятия не имела об опасности».

Боже мой! Я увидела события дня в другом свете.

Я представила себе наших детей… без меня и разревелась. Второй раз некомпетентность подвела меня, но судьба благоволила мне. Немного успокоившись, я попросила Мишу, чтобы он, как более опытный, предупреждал меня о возможных опасностях.

Наблюдала, как хозяин работает. Он без линейки строил какое-то приспособление. Его мерным инструментом был палец. И все у него сошлось миллиметр в миллиметр: и углы, и длины. Поразительно! Я похвалила его талант. Ему понравилось, что я разбираюсь в столярном деле и ценю умение.

Сегодня в очереди три часа выстояла, бой у прилавка выдержала, но купила пять прекрасных огромных копчено-вяленых тушек рыбы «Солнечная». Иду с тяжелой сумкой, вдыхаю аромат, слюнки текут! Радуюсь: «Повезло дефицит отловить! И себя побалуем, и на гостинцы родственникам мужа останется!»

Пришло Мите в голову подсушить рыбу, и повесил он ее во дворе на веревку, будто белье. Умоляла его хоть на ночь убрать в комнату, чтобы не украли. Не послушал. «Давай хотя бы одну рыбку для меня занесем в дом, ведь отсыреет», – выдвинула я другой козырь. Да разве его переубедишь! Уперся, не сдвинешь. Я хотела даже потихоньку от него припрятать одну тушку, но стыдно стало. Не привыкла я обманывать и что-то тайком делать. Ночью плохо спала, ворочалась, задыхалась, кошмары снились. А наутро весь пляж около нашего дома был засыпан рыбьими костями. И чудный запах не выветривался еще дня три. А я горько шутила: «Кто-то спасибо нам сказал за богатый подарок». Ну да Бог с ней, с этой рыбой. Все-таки Митя иногда бывает сверхнаивным.

Приписка, наверное, лет через пятнадцать. «А эти «МММ» и прочие пирамиды… Как я ни взывала к разуму Мити, все до копеечки отдал обманщикам. Я и со слезами, и чуть ли не с

кулаками на него кидалась. Умоляла: «Не нарывайся, не глупи, по теперешней жизни деньги целее будут под подушкой. Как может умный человек верить в такую ахинею? Понимаю, красивая ложь прекрасно продается». Тогда в ходу была шутка: «Если подвернется случай и деньги сами на меня «нападут», я сопротивляться не стану, поддамся им». А как меня муж крыл за непрошибаемое здравомыслие! Ну я и замолчала, словно подавившись своими привычными словами. Но себе под нос все равно продолжала сердито бурчать: «Нащупал, черт возьми, рациональное зерно, прибыль решил получить… Нельзя играть в азартные игры ни с государством, ни с частными лицами. Корысть – мощный рычаг, но не самая лучшая мотивация в такого рода делах. Нельзя обмануть человека, который знает и понимает, что его обманывают». А Митя продолжал по мне проезжаться: «Что, умные слова все закончились?» А Инна поддержала меня, заявив, как всегда, категорично: «Верят во всяких магов-колдунов и мошенников недоразвитые люди. Твой-то вроде умным считается».

Вторая приписка. «Упрашивала я моих мужчин не покупать акций, пока ситуация в нашей стране во многом нестабильная. Интуитивно понимала, что цена на них будут только падать. «Она чувствует!» Разве женщина может соображать лучше мужчин?! Догадывалась, что не послушают, но настаивала, чтобы у меня совесть была чиста – предупреждала. Да и лишний козырь в дальнейших спорах не помешает – была права! Но в основополагающих вещах бизнеса мои мужчины ведут правильную политику, знают больше меня, и я не пристаю к ним со своими советами».

Ездили на рыбалку. Это чудо! Ставрида ловилась на пустые крючки! Снасти состояли из пучков разноцветных кембриков, из изоляции, снятой с тонких проводов. Мы набрели на косяк. Когда он оказался под лодкой, то в прямом смысле подбрасывал нашу лодку, а мы еле успевали снимать рыбу с крючков. А потом у меня было еще одно открытие. Я поняла, что вкуснее свежевыловленной рыбы нет ничего на свете!

Еще маленькую акулу поймали. Катран называется. Принялась ее чистить. Очень сильно порезала руку. У акулы есть острый как лезвие бритвы плавник. Кровь хлынула!.. Но мясо ее оказалось очень вкусным. Оно чем-то курицу напоминало. И вообще, свежая рыба совсем не пахнет рыбой, как размороженная. Это еще один плюс в ее пользу.

Встретила на рынке девушку, с которой на первом курсе жила в одной комнате. До чего же мир тесен! Она бросила НИИ, квартиру в городе и уехала в деревню за любимым и теперь торгует на рынке картошкой и растит дочь. Я сделала вид, что не поняла ее грусти и уверенно сказала, что маме надо помогать и что она молодчина! Ася искренне порадовалась моей интерпретации ее деятельности, и мы расстались прежними подругами.

Море – то место, где встречаются люди, не видевшие друг друга много лет! Лицом к лицу на улице столкнулась с прекрасной семейной парой студенческих лет. Оба умные, красивые. Характеры – золото. Конечно, объятия, смех, воспоминания! Но я заметила огромную боль в глазах Кати, когда она смотрела на моих детей. В них было еще что-то еле уловимое, обеспокоившее меня. Потом она занервничала, и Вовка, нежно обняв жену за плечи, со словами «Катеньке надо отдохнуть», увел ее на съемную квартиру. Мне показалось, что она немного… психически не здорова. Но виду не подала. Мало ли что может привидеться под палящим солнцем.

Вторая моя встреча с Володей произошла уже на следующий день в аптеке. Я откровенно – по старой студенческой привычке – сказала ему, что у меня сложилось впечатление, что он в чем-то виноват перед женой и, возможно, это явилось причиной ее болезни.

«Ты все правильно поняла, – ответил он печально. – На четвертом курсе моя мама потребовала от Кати избавиться от ребенка, который мог помешать мне учиться. Я уступил, не защитил жену. Она умоляла, плакала… У нас нет детей. Катя страдает. Ее ничем невозможно отвлечь. А чужого ребенка я не могу полюбить. Не знаю, как жить дальше. Я погубил Катю. Болезнь развивается, жизнь год от года становится все невыносимей…»

Я с тяжелым чувством покинула аптеку. Я боялась еще раз встретиться с Катей, потому что ничем не могла ей помочь.

Совершили конный поход на лошадях. Удовольствие не получила. Всю дорогу ехала, вцепившись в гриву бедной лошади, и только в конце пути поняла, для чего нужны стремена и с облегчением вздохнула. Почему руководитель группы не объяснил нам их назначение? Считал нас заправскими кавалеристами? Но меня потрясло другое: как осторожно моя старушка-лошадка везла свою трусишку-наездницу! Она ни разу не пустилась в галоп, хотя плелась последней. На крутом спуске она осторожно нащупывала копытами каждый камень, притормаживала задними ногами, оседая задом чуть ли не до земли. Лошадка переносила меня через препятствия как драгоценный хрустальный сосуд. И ведь никто ей не приказывал меня беречь. Я была благодарна этому доброму умному животному!

Идем из столовой, где нас кормили противными котлетами, изготовленными из хлеба и жира. Смотрю, с крыльца промтоварного магазина стекает очередь, хвост которой струится по тротуару и нервно заворачивает за угол рядом стоящего дома. Я стремглав туда. Стою, молчу. Подходит Митя с детьми, спрашивает, что дают. Ему отвечают, что белые джинсовые брюки, плотные, очень хорошего качества. Он делает вид, будто они ему неинтересны, но я-то знаю, что он давно о них мечтает. Я прошу мужа отвести детей на квартиру – им пора спать – и при желании вернуться ко мне. Я была уверено, что он придет, хотя терпеть не может стоять в очередях.

И он не пришел, примчался. Вот мы уже у прилавка. Я разглядываю брюки вместе с покупателями, стоящими впереди меня и замечаю, что они из разряда «маломерок». Прикидываю, что брать надо на четыре размера большие. Рассказываю про эту особенность Мите. Он не понимает, потому что вокруг шум-гам, идет борьба за место «под солнцем». Я цепко держусь за доски прилавка и не позволяю наглецам пролезть между мной и мужем, потому что продавец сообщила, что товар заканчивается.

Обстановка накаляется. Я мужественно держу оборону. Мужа вытолкнули из очереди, но он охраняет меня с правого фланга. Я стою и радостно представляю, как мы идем по городу, такие молодые, красивые!.. Наконец, я прошу продавца подать мне пятидесятый и пятьдесят четвертый размер брюк. Муж зло кричит мне в ухо: «Ты считаешь, что у меня такой жирный зад?» «Они маломерки» и к тому же могут после стирки сесть, они же хэбэ» (хлопчатобумажные). Доверься мне, я в этом разбираюсь!» – чуть ли не со слезами уговариваю я мужа. Сзади напирают и требуют прекратить дебаты. Митя резко отвечает мне «нет», подает через мою голову продавцу деньги на одни брюки и берет те, что поменьше. Я выскакиваю из магазина…

Муж гордо идет впереди и пилит меня за то, что у меня, видите ли, предвзятый взгляд на его фигуру. «Обыкновенный взгляд, – сердито отвечаю я. – У тебя нормальная стандартная интеллигентская фигура: плечи – сорок шесть, пятая точка – пятьдесят». (По этой фразе можно понять степень моего раздражения. Не поверил, обидел. Своим упрямством лишил меня удовольствия сделать тебе приятное.) Митя вбегает в квартиру, набегу сбрасывает серые летние брюки, пытается втиснуть себя в новые… Растерянно разглядывает этикетку… Бросает покупку на пол. Он потрясен. Он не верит, что мечта не сбылась… по его вине. Муж ищет, в чем бы меня обвинить, начинает нести привычную ахинею. Я останавливаю его обидной фразой: «Это для мамы ты всегда худой, потому что я плохо о тебе забочусь. И для сотрудниц ты стройный, потому что они от тебя зависят. А я люблю тебя со всеми твоими достоинствами и недостатками. Но иногда ты вынуждаешь меня говорить то, что мне очень не хочется произносить вслух».

8

Вспомнила, как собирали деньги на однокомнатную квартиру. Трудно, но выкраивали рублики. Скромно жили, но на еде никогда не экономим. Она – залог здоровья.

И вот как-то раз полезла я на самую верхнюю полку за справочником. Еще одна книга свалилась на пол и из нее выпал листок размером с четвертушку форматного. Подняла, прочитала и осела на пол. Это была юридически неправильно оформленная просроченная расписка на большую сумму. В висках застучал раскаленный пулемет: «Отдал деньги коллеге по работе, не посоветовавшись со мной? На днях он к Мите за чем-то забегал. Меня удивило, что глаза прятал, как уж извивался. Я тогда еще подумала: «Какой неприятный человек! Не надо бы Мите с ним никаких дел иметь…» Теперь он машину себе купил, а мы в дураках остались?»

Вечером показала Мите расписку и потребовала объяснений. Он заюлил, мол, отдаст, отсрочку товарищ взял. «А где второй, по всей форме сделанный документ, с печатью и паспортными данными, заверенный у нотариуса? Не три рубля занял. С этой филькиной грамотой в суд не пойдешь, на смех поднимут. О чем ты думал, когда составлял расписку? Миллионера из себя строил?». На мое счастье жена заемщика оказалась женщиной порядочной. Она вернула нам деньги. Муж, оказывается, ей тоже врал, уверял, что рассчитался со всеми долгами, а сам тратил наши деньги на любовницу. Только не пошли впрок наши деньги, «съел» их дефолт.

Я принципиально ни у кого не занимаю денег. У меня жизненное правило: «Каков приход, таков и расход». И никому больше пятерки в долг не даю. Если не отдаст, убыток будет маленький, а урок большой.

Мелькнула грустная мысль: «Сколько же еще у Мити больших и маленьких тайн, о которых я не знаю?»

*

Опять пытаюсь завести разговор с Митей о работе. Ведь хочется помочь хотя бы советом. Он становится на дыбы. Замолкаю. Я уже знаю, он злится, когда чего-то боится или что-то скрывает. Общеизвестно, что страх компенсируется злостью и грубостью. Предполагаю, что он с кем-то поссорился по причине своей несдержанности. А если этот кто-то чином выше, то ему придется пытаться заглаживать свою ошибку, и это его злит. О таком он мне, конечно, не расскажет, побоится потерять свой авторитет. Иначе не сможет чувствовать себя главным в семье. Но я ему все же, как бы походя, сказала, что с коллегами лучше не ссориться, чтобы потом не приходилось замаливать грехи, и что подмоченная репутация плохо влияет на карьеру.

Еще я знаю, что Митя злится и грубит, если врет и не хочет быть раскрытым. Именно по этой его грубости я определяю, что с ним что-то не так, и пытаюсь распознать беду по отдельным фразам и штрихам в его поведении. Если мы не будем разговаривать и обсуждать свои проблемы, то какая же это семья? К тому же недостаток информации вызывает непонимание и недоверие. А вот если у Мити натянуто-безразличное выражение лица, значит, он уже успел взять себя в руки и готов нести любую околесицу, только бы защититься от моих вопросов.