Гипнотизер

– Не говорите ему про гипноз, если хотите, чтобы он вам помогал, – предупредила она. – Он наш лучший специалист по шоковым состояниям и тяжелым травмам.

– Вы против того, чтобы я ему звонил?

– Наоборот. Я сама думала ему позвонить.

Йона сунул руку в карман, понял, что забыл мобильник в машине, и попросил телефон у Даниэллы Рикардс. Объяснив Барку положение дел, он снова позвонил в социальную службу Сусанне Гранат и предупредил, что надеется вскоре поговорить с Юсефом Эком. Сусанна сообщила, что семья есть у них в списках, что отец страдал лудоманией и что три года назад у семьи совершенно точно был контакт с дочерью.

– С дочерью? – недоверчиво переспросил Йона.

– Со старшей дочерью, Эвелин, – уточнила Сусанна.

Глава 4

Вторник, восьмое декабря

Эрик Барк вернулся домой после ночного посещения Каролинской больницы и встречи с комиссаром уголовной полиции Йоной Линной. Комиссар понравился Эрику, несмотря на попытку заставить его нарушить обещание навсегда покончить с гипнозом. Наверное, Эрику понравилась нескрываемая, искренняя тревога комиссара за старшую сестру. Кто-то в эту минуту шел по ее следам.

Эрик вошел в спальню и посмотрел на лежавшую в постели жену, Симоне. Он страшно устал, таблетки начали действовать, глаза слипались, скоро он уснет. Свет лежал на Симоне поцарапанной стеклянной пластинкой. С той минуты, как Эрик уехал, чтобы осмотреть мальчика, ночь почти прошла. Теперь Симоне заняла всю кровать. Тело тяжелое. Одеяло сбилось к ногам, ночная рубашка завернулась на талии. Симоне спала на животе. На руках и плечах – мурашки. Эрик осторожно накрыл жену одеялом. Она что-то тихо произнесла и свернулась калачиком. Эрик сел рядом и погладил ее запястье, посмотрел, как шевельнулись большие пальцы.

– Я приму душ, – сказал он и откинулся назад.

– Как звали полицейского? – пробормотала Симоне.

Не успев ответить, он очутился в роще Обсерватории. Он копается в песке на площадке и находит желтый камень – круглый, как яйцо, большой, как тыква. Эрик ощупывает его и ощущает на одной стороне неровности, какие-то царапучие шероховатости. Повернув тяжелый камень, он видит, что это череп динозавра.

– Черт! – выкрикнула Симоне.

Эрик дернулся и понял, что задремал. Сильные таблетки усыпили его прямо посреди разговора. Он попытался улыбнуться и встретил ледяной взгляд Симоне.

– Сиксан? Что случилось?

– Опять началось? – спросила она.

– Что?

– Что? – зло передразнила она. – Кто такая Даниэлла?

– Даниэлла?

– Ты обещал, ты дал слово, Эрик, – возмущенно сказала Симоне. – Я поверила тебе. Какая я была дура…

– Ты о чем? – перебил он. – Даниэлла Рикардс – моя коллега из Каролинской больницы. При чем здесь она?

– Не ври.

– Что за чепуха, – улыбнулся Эрик.

– По-твоему, смешно? – спросила Симоне. – Иногда я думаю… хотя я и постаралась все забыть.

Эрик задремал еще на несколько секунд, но все же услышал слова жены.

– Может быть, нам лучше развестись, – прошептала Симоне.

– Между мной и Даниэллой ничего не было.

– Не имеет значения, – устало сказала Симоне.

– Неужели? Не имеет значения? Ты хочешь развестись из-за какого-то случая десятилетней давности?

– Какого-то случая?

– Я был пьян и…

– Не желаю слушать, я все знаю, я… Черт, черт! Я не хочу играть эту роль. Я не ревнивая. Но я верный человек и требую верности в ответ.

– Я никогда больше тебе не изменял, никогда не…

– Тогда почему ты не докажешь мне свою верность? – перебила Симоне. – Ведь мне это так нужно.

– Просто доверяй мне.

– Ладно, – вздохнула она и ушла из спальни, прихватив подушку и одеяло.

Эрик тяжело вздохнул. Надо бы пойти за ней, не сдаваться, надо притащить ее обратно в кровать или лечь на полу возле дивана в гостевой комнате, но именно в эту минуту спать хочется всего сильнее. У Эрика больше не было сил сопротивляться сну. Он повалился на постель, чувствуя, как кровь разносит допамины по телу, блаженная вялость растекается по лицу, проникает в кончики пальцев. Тяжелый химический сон опустился на его сознание, словно облако муки.

Через два часа Эрик медленно открыл глаза. Сквозь шторы пробивался бледный свет. В голове пронеслись картины прошедшей ночи: жалобы Симоне и мальчик с сотней черных ножевых ран на блестящем теле. Глубокие раны на шее, горле и груди.

Эрик подумал про комиссара, который был убежден, что убийца хотел вырезать всю семью. Сначала отец, потом мать, сын и дочь.

На прикроватном столике зазвонил телефон.

Эрик поднялся, но не стал снимать трубку, а раздвинул шторы и глянул на фасад дома напротив, помедлил, пытаясь собраться с мыслями. Полоски пыли на окне были отчетливо видны под утренним солнцем.

Симоне уже ушла в галерею. Эрик так и не понял, что она имела в виду, говоря о Даниэлле. Он задумался, не было ли дело в чем-то совершенно другом. Может быть, в таблетках? Он сознавал, что стоит на пороге серьезной зависимости. Но ему нужно спать. Ночные дежурства в больнице нарушали его сон. Без таблеток мне не обойтись, подумал Эрик и потянулся к будильнику, но сбил его на пол.

Телефон затих, но через мгновение зазвонил снова.

Эрик подумал, не пойти ли к Беньямину. Полежать рядом с сыном, осторожно разбудить его, спросить, что ему снилось.

Он взял телефон со стола и ответил:

– Эрик Мария Барк.

– Доброе утро. Это Даниэлла Рикардс.

– Ты все еще в неврологии? А который час?

– Четверть девятого. Начинаю уставать.