Корона тьмы. Сумеречные боги

– Абсолютно, но еще мне кажется, что тебе нечего скрывать.

– Совершенно нечего. Я думаю, что регент Олдрен – лучшее, что случилось с этим городом после смерти Невана. Нападения эльв по-прежнему происходят повсеместно, но восстания под его руководством значительно стихли. К тому же он сразу же возобновил торговлю с Даарией, которая при Киране была прекращена.

Вэйлин чуть не фыркнул, однако вовремя подавил свои эмоции. Неудивительно, что беспорядки утихли. Кто смел бунтовать, когда гвардейцы стояли на каждом перекрестке? Если Олдрен был хоть чуточку похож на свою новую супругу, то этим гвардейцам было приказано не брать пленных.

– Я слышал, что Олдрен женился на Валеске, – почти небрежно бросил Ли.

Фейри кивнула.

– С этим согласны не все, но я считаю, что объединение народов – хорошее решение. Ведь и Благие, и мы по сути – те же фейри. Они вернутся из Даарии через пять дней и выступят с речью на большой площади. И это, несомненно, откроет глаза многим. Остальные поймут это не позднее, чем когда через несколько месяцев родится отпрыск Олдрена и Валески – наполовину Неблагой, наполовину Благой. Что это, если не знак?

Услышав последние слова фейри, Вэйлин так и застыл. Отпрыск?

– Валеска беременна?

На лице фейри появилась широкая ухмылка.

– Да, они двое не теряли времени зря. Судя по всему, роды будут через несколько месяцев. Вот будет вечеринка!

Желудок Вэйлина сделал кульбит, и вино вперемешку с фруктами поднялось обратно по пищеводу, когда Неблагая подтвердила его подозрения. Полуэльф рванулся с места и подскочил к кустам как раз перед тем, как его вырвало. Все содержимое его желудка оказалось на земле. Тело Вэйлина дрожало, на языке остался горько-кислый гнилостный привкус.

Валеска была беременна. Какую бы ложь ни скармливала королева народу или во что бы ни заставляла поверить Олдрена, Вэйлин знал правду. Нерожденный ребенок в утробе Валески… был его ребенком, потому что это он, Вэйлин, а вовсе не Олдрен делил постель с Валеской несколько месяцев назад. Неблагой фейри еще несколько недель после этого был слаб и не мог зачать с королевой ребенка, потому что Вэйлин ранил его ножом в спину. Нет, в Валеске рос плод от его семени, и Вэйлин даже точно знал, когда это произошло. В ту ночь, когда королева наказала своего раба за то, что его стрела пролетела мимо принца Кирана на параде. Сначала Валеска заставила его мастурбировать у нее на глазах, а потом…

Мужчина вспомнил, как Валеска, извиваясь под ним, тяжело дышала и стонала, и крепко зажмурился. Тело Вэйлина невольно подчинялось королеве, в то время как мыслями он был совершенно в другом месте.

Очередная волна тошноты захлестнула Вэйлина, и он снова почувствовал рвотные позывы. Но на этот раз желудок мужчины покинула только горькая кислота. Полукровка десятилетиями не позволял себе думать о чем-то вроде семьи, но раньше часто мечтал о ней. И вот теперь у него будет ребенок от Валески.

Зачатый в страхе и ненависти, его собственная плоть и кровь вырастет бастардом в замке Неблагого. Вэйлин не хотел думать о том, что Олдрен сделает с его сыном или дочерью, если однажды узнает, что он или она – не его семя.

Вдруг кто-то положил руку на спину Вэйлина, и полукровка вздрогнул.

– Многовато выпил? – спросил Ли, протягивая ему салфетку.

Вэйлин кивнул, поскольку клятва крови запрещала мужчине говорить о том, что королева плохо обращалась с ним и оскорбляла его. И даже если бы способ сообщить Ли правду существовал, Вэйлин все равно не стал бы ничего рассказывать. Муки из-за того, что с ним сделала Валеска, были слишком сильны. Вэйлин стыдился того, что делал, и каждый раз, вспоминая это, чувствовал себя мерзким и грязным. И меньше всего он хотел, чтобы Ли тоже видел его таким.

Вэйлин выпрямился и вытер рот салфеткой:

– Может, пойдем?

Ли обеспокоенно посмотрел на полукровку и кивнул. Несмотря на зловоние рвоты, которое, вероятно, исходило от Вэйлина, Хранитель подставил ему плечо и вывел из таверны.

Горло полуэльфа снова сжалось. Нет, он не мог сказать Ли правду, потому что Хранитель был единственным хорошим из всего, что случилось с Вэйлином за последние годы. И он не мог затмить его свет тьмой своего прошлого.

Глава 6 – Зейлан

– Нихалос —

Зейлан стукнула в приоткрытую дверь:

– Можно войти?

– Да, я готов.

Хранительница толкнула дверь в комнату Кирана. Тот стоял в другом конце спальни, застегивая рубашку, одолженную Райлендом. Волосы принца были влажными после купания, а у стены стояла трость, предназначенная для поддержки при ходьбе. Движения Кирана по-прежнему оставались скованными, и если он слишком долго держался на ногах, они становились ватными и отказывались ему служить.

– Как ты? – спросила Зейлан.

– Уже лучше, – ответил Киран, хватаясь за свою трость. С момента его пробуждения и их разговора прошло уже три дня, но это был первый раз, когда им удалось поговорить друг с другом. Три дня назад, когда Сибил принесла им еду, Киран уснул снова и проспал две ночи. Разум юноши, казалось, уже готов был встретиться с тем, что произошло, но тело еще боролось с последствиями серьезных травм.

– Это тебе. – Зейлан поставила на прикроватный столик Кирана миску, наполненную овсяной кашей с разваренными фруктами и орехами.

– Спасибо!

Она присела на край его кровати.

– Благодари не меня, а Сибил.

– Тогда спасибо вам обеим, – ответил Киран с улыбкой, которая, вероятно, из-за шрамов теперь навсегда останется такой – странной и слегка кривоватой.

Киран взял миску и уселся рядом с Зейлан.

– А ты как?

Хранительница пожала плечами: она не знала. Девушка ощущала один огромнейший хаос. В своей голове. В своем сердце. И в городе. Это не шло ни в какое сравнение с той атмосферой, что царила вокруг, когда она прибыла сюда. С момента неудавшейся коронации Кирана Нихалос пребывал в смятении, но беспорядки, казалось, усиливались с каждым днем, а королевская гвардия отвечала на них силой. Всего в нескольких домах от их пристанища одну из хижин сожгли, а мост снесли. Позавчера на рыночной площади казнили нескольких фейри, и улицы патрулировались намного тщательнее и строже, чем когда-либо, чтобы пресечь возможные беспорядки в зародыше. Это была отчаянная попытка призвать город и его жителей к порядку до того, как Олдрен и его новоявленная супруга Валеска вернутся в Нихалос.

И с каждым днем Зейлан все больше и больше боялась того, что их с Кираном могут обнаружить. Стоило только кому-то обратить подозрения на Сибил, и все они вместе будут стоять на эшафоте. Хуже всего то, что Зейлан ничего не могла сделать – только продолжать жить с этим беспокойством и страхом. Девушка ненавидела это чувство бессилия, потому что оно напоминало ей время, проведенное в дворцовой темнице, где ей ничего не оставалось делать, кроме как ждать и надеяться на лучшее.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Киран.

Она покачала головой:

– Ничего, просто многое пошло совсем не так, как я представляла, когда поступала на службу на Стене. Я думала, что проведу первые несколько месяцев, тренируясь с другими новобранцами, а вместо этого нахожусь здесь – с тобой.

Киран перемешал кашу с фруктами, и масса приобрела единый розовый оттенок плодов.

– Я мог бы сказать, что мне очень жаль, но это было бы ложью. Мне нравится, что ты со мной, и не только потому, что без тебя я бы, вероятно, умер. Но я уверен, что скоро ты сможешь вернуться к Стене.

– Надеюсь, – пробормотала Зейлан, опустив взгляд на свои босые ноги.

– Ну и если уж мы заговорили о возвращении… – продолжил Киран. – Наверное, мне придется скоро вернуться во дворец.

Зейлан вскинула голову:

– Зачем это?

– Олдрен наверняка беспокоится обо мне.

– Не думаю.