Флаер в Рай. Сценарий Люцифера

– Да. «Ему» нужен каждый, – она развернулась к нему и говорила, глядя в его тёмные глаза. – И лучшим, сильнейшим он посылает самые тяжёлые испытания.

– Зачем он испытывает их? – на автомате спросил Иван, его не слишком это интересовало, но он просто потерялся в ясных звёздах, далёких и близких одновременно.

– Чтобы доказать им, насколько они ценны. Чтобы кто-то стал избранным, он должен выбрать себя сам, – сказала она. – Всегда нужно начинать с себя. И это самое сложное. Чтобы быть оригинальным, достаточно по-человечески относиться к окружающим.

– Это сложно в нашем мире.

– Это очень маленькая и незначительная жизнь, в сравнении с тем, что ты есть для Бога, поэтому жертвовать собой ради исполнения сиюминутных желаний отвратительно. Как минимум, это глупо.

Он почти не слушал Маргариту: всё смотрел в её глаза. Впрочем, она почти не отвечала на его вопросы, пытаясь навязать другую точку зрения.

– А как же любовь? Разве жертвовать собой ради любимого человека глупо?

– Тема любви… – Маргарита отвернулась. – В вашем мире, «Любимый» означает «тот, кого я сейчас хочу» иногда, очень редко, с добавлением «видеть счастливым». Жертва, подумай, какое слово само по себе отвратительное! Бог не признает жертву. Изначально имелось ввиду «доброе дело ближнему». Согласись, звучит лучше. Но люди со временем всё исказили. Жертва подразумевает ущерб себе, но нельзя дарить счастье другим, отбирая его у себя. В этом случае приумножается не радость. – Иван кивнул. – Те, кто с Ним, там, любят по-другому: они любят каждого, кто их окружает. Понимаешь?

– Понимаю, – улыбнулся он, – Ты одобряешь полигамность.

– Дурак, – упрекнула она настолько мягко, что Ваня не только не обиделся, но был готов слушать это ещё тысячи раз. – Это другое. Люди не умеют любить так, как ангелы. То есть могут, но не хотят, разучились. А ведь всего-то достаточно помнить самую светлую любовь, и принимать себя с этими переживаниями.

Ваня печально усмехнулся.

– Любить всех невозможно. Это утопия, – сказал он.

– И пока для людей это будет утопией, мир будет таким, как сейчас.

Парень с интересом посмотрел на неё.

– Я немножко ведьма, – проговорила она, кокетливо прищурившись на него. Он улыбнулся, решил оставить философию в стороне и подыграть:

– Растолкуешь мой сон?

– Что тебе приснилось, – спросила Маргарита.

И Ваня рассказал обрывки, что помнил из вчерашнего вечера. Про Хадес, про Демьяна, Фобоса, про шикарный отель. Маргарита, понимая, что друзья уже порядком обработали парня, выслушала его и произнесла.

– Это был не сон.

– Я так и думал, – сказал Ваня, – Главное, чтобы ты не оказалась сном.

– Это было видение, – быстро добавила Маргарита. – И значит оно, что тебе надо поостеречься, потому что скоро тебе предстоит нелёгкий выбор. И ты откажешься от предложения.

– Серьёзно? А это плохо?

– Нет, не плохо. Но тебе надо отказаться, – ответила она. Иван пристально посмотрел на неё. Он был готов сделать все, что ему скажет этот серебряный голос. Маргарита, зная свои преимущества, не стала убеждать и настаивать. Она прекрасно понимала, что каждое её слово врезалось ему в память, и он всё сделает по её воле. Девушка придерживала руками воротник, чтобы не задувал холодный морской ветер, и смотрела на начинающее бесноваться море.

– Скажешь мне, что меня ждёт?

– Легко, – она хитро улыбнулась и повернулась; приблизившись к нему, заглянула в карие глаза. Девушка была так близко, что Иван чувствовал необычное тепло, исходящее от её кожи. Всё глубже погружаясь в прекрасные глаза, он и сам не понял, как на короткое мгновение почувствовал нежные губы. Маргарита с силой оттолкнула его, улыбка исчезла с ее лица, и теперь на нём читалось лишь дикое раздражение и злость. Иван удивлённо смотрел на неё, которая и в ярости была прекрасна.

– Не смей так делать! – прошипела она.

– Марго… – Ваня сделал шаг к ней, но она отступила и, ещё больше взбесившись, развернулась и зашагала прочь. – Марго, подожди! – он бросился за ней, но Маргарита, с резкостью питерского ветра оглянулась и жестом остановила его.