Флаер в Рай. Иллюзия выбора

Демьян рассмеялся:

– Ты ж моя радость! – воскликнул он, притиснув к себе сестру, – То есть, почему именно идиотизма – вопрос у тебя не возникает?

– Ну, я помню картину Гойи, – смущённо пояснила Лера, – И Крон не ассоциируется у меня с разумом. Но ваш Крон, наверняка, не имеет ничего общего с Гойевским… поэтому расскажи мне скорее, почему эта широченная стена – гимн идиотизма?

– Ты права, наш Крон – это не Сатурн, и не Кронос. Но на ту картину именно он вдохновил Франца. Демоны любят играть с людьми, и Крон тогда такой жути нагнал, не без помощи… конечно, он хорошо постарался. Слышала, наверное, про безумие и призраков?

Антихрист надеялся, что сестра не заметила, как споткнулась его речь, на запретной теме. И она, судя по её ответу, действительно, упустила эту паузу:

– Конечно… – вздохнула Лера и тут же рассмеялась, – Стой! Вы что, водите в Хадес экскурсии? Как получается, что столько людей искусства оставили такие спойлеры? Отец разве не против?

– Против! Ещё как! Он у нас настолько ржавый, что мобильником пользуется исключительно, как телефоном. Он даже фотографироваться не разрешает… – и резко вынув из кармана смартфон, антихрист зафиксировал себя с сестрой в вечность. – Но, мы же ему не скажем?

– Давай ещё! – продолжала смеяться ангел, – Всё равно из десяти девять удалим. Я не фотогенична.

Демьян строго зыркнул на неё сверху вниз.

– Опять начинаешь?

– Что?

Антихрист опустил глаза на фото, пролистал и с улыбкой проговорил:

– Рот закрой просто.

Её заливистый смех согревал сердце Демьяна. И, казалось, обледенелые камни моста под его ногами уже были готовы покрыться мхом.

– Говорю же… Вернёмся к идиотизму!

Демьян послушно продолжил свою ознакомительную речь:

– Да! Эти Кроновские палаты – есть верхушка Дантовой воронки. Читала ж его?

– Пфф! Кто не читал Данте!

В глазах брата показалось лёгкое уважение:

– Ну, ты удивишься… Не суть. А что есть та градация, как не чистой воды идиотизм.

Ангел не смогла ничего возразить. Ей никогда не удавалось понять систему наказаний у Алигьери. Какой смысл наказывать человека за один конкретный грех? Если предположить, что карают только за преобладающий вид проступков, то остальные недочёты остаются непроработанными. По такой схеме она даже могла притянуть тему переселения душ. Но сколько раз нужно прожить человеком, чтобы очиститься через все девять кругов? И ведь невозможно предугадать какой путь выберет дух, и будет ли вообще грешить, и будут ли его дела считаться грехом в рамках его воспитания и религии… Лера уцепилась за тему попроще:

– То есть, там под этим зданием ещё девять этажей? Но, Люцифер же не там. С чего итальянец вписал его вниз?

– Малая, под той дозой вина, что ребята тогда приняли, им за Люцифера сошёл бы любой. Кроме того, они не различали отца и Сатану, и во времена Данте, здесь были бани.

– Б-бани?

– Боже, как я скучал! – взревел он вперемежку с хохотом, глядя на полные изумления малахиты, – Да. Бани. Самые разные. На любой извращённый вкус, цвет и размер. Включая ледяные купели. Просто там ещё были… места для перевоспитания душ и новых демонов, и поэту преподнесли их, как Геенну.

– Твою ж в Рай! Я сейчас с ума сойду! Девятый круг Ада писали с бань?! Так стой! Погоди! Догони теперь мою мысль! Я так полагаю, что Сатана вовсе не грыз Брута и Иуду? – она вдруг схватилась за щёки, – О, нет-нет-нет… я гомофобка, похоже…

– Это были Бритта и Ада. Если я правильно помню, – снисходительно шепнул Демьян, отнимая ладони от ушей сестры. – Самый жуткий гомофоб здесь – Сатана. В общем, от несчастной любви Верделетт лечил Данте, не при тебе будь сказано, нормальной мужской забавой – сауной с проститутками.

– Ты хотел сказать, Вергилий? – осторожно предположила ангел.

Демьян кивнул:

– И так его тоже звали.

– Я люблю этот мир.

От восхищения в её словах, на каменных плитах под антихристом почти проклюнулись крокусы.

– К слову, конус я подчистил. Теперь сразу проверяют души и по степени испорченности определяют к дальнейшей судьбе. Так что в основном палаты пустуют. Замёрзла?

– Н-немного, – проговорила она, стукнув зубами в подтверждение.

– Прости! Пойдём внутрь! «Тепло ль тебе, синяя» … – антихрист, обхватив девушку за плечи, уволок в помещение. – А ты чего заикаться стала?

– Это от волнения… бывает. Не каждый день узнаёшь, что великие произведения писались с самых обычных вещей и мест…

– Я свожу тебя туда, как только восстановят, – он огляделся, – Что бы тебе ещё показать?…

– Покаж-жи мне, где выпить горячего ч-чая, а то ж-жажда з-з-замучила! – смеясь, но, все ещё дрожа от холода, попросила ангел.

Демьян, проклиная себя, растёр ей плечи.

– Чай… сейчас организуем, – сжимая её кисть, он поспешил по коридору, на ходу разговаривая по телефону, – Дагон! Бонджорно! Не бонджорно? А что сегодня? … Нихао? Нихассе… Ну нехай «нихао»! Чаю хочу! Да! Аж настолько! Есть у тебя на посылках кто? – Демьян локтем нажал на ручку двери и ввалился в свои апартаменты, не выпуская руку сестры.

В одну секунду Лера услышала грозную матерную тираду в пару предложений и впечаталась носом в грудь развернувшегося брата.

– А есть не хочешь?

– Можно, – она улыбнулась резкому вопросу и отступила, пытаясь справиться с нервной трясучкой.

Дверь снова открылась, и взъерошенный мужчина затараторил антихристу извинения, как показалось девушке. Демьян, скривившись, втолкнул его обратно.

– С тебя новая берлога! И закрывайтесь! – он захлопнул дверь и посмотрел на хихикающую сестру.

– Мы кому-то помешали?

– Совсем охренели. Номеров мало! Ко мне впёрлись… Пойдём лучше вниз. Правда, Даг… О! – антихрист вспомнил про телефон, – Даг, отбой! Сами придём! Давай чего-нибудь обалденно-вкусного и не сильно острого. Да. Как для девочки… Чего? Ну, ладно, – он с подозрением покосился на сестру, – Говорит, вишню привезут через полчаса.

Лера в удивлении распахнула глаза и рассмеялась; из телефона также раздался громовой хохот. Демьян отключился и недовольно уточнил:

– У вас уже личные шифровки?..

– Вроде того, – ответила ангел. – Я как-то у него на кухне делала кексы с вишней. Правда, я думала, что это был сон – мне тогда отец признался, кто он, и я, и всё вокруг…