Друг отца. Нам нельзя

Козёл! Не может мне немного шмотья купить из своего кармана? Он же богач?

Боже, о чём я? Он из-за того, что я рубашку у него одолжила, разозлился. Жмотяра, блин! Небось на своей Лизоньке не экономит?

– Я больше не хочу у тебя работать, Артур. Я же уже сказала.

– Практику придётся закончить! – тоном, не терпящим возражений, отчеканил Артур.

– Да в жопу универ! Я бомжиха бездомная теперь! Ты разве не в курсе?

– Университет тоже придётся закончить. Поехали, Карина. Я очень устал и голоден.

– Но…

– Я не твоя нянька, Карина! – снова начал орать Громов. – И не твой папаша! Мы с тобой даже не друзья! Своё "фи" будешь выказывать кому-нибудь другому! Будь добра, возьми уже ответственность за свою жизнь! Свалить свои сраные проблемы на меня не получится, даже не пытайся!

Как же я его ненавижу! Ещё сильнее, чем отца и Кристину.

Но этот козёл не оставил мне выбора, поэтому пришлось отыскать свои туфли и чапать к его тачке. На каблуках, в мужской рубашке на голое тело я, наверное, выглядела как полная дура. Громов прав, мне нужна была хоть какая-то одежда. Я не могу просидеть остаток своих дней без трусов, прячась в гостевой комнате его дома.

Громов отвёз меня в дом отца, где я оделась и собрала всё, что мне было нужно на первое время в небольшой чемодан. После этого он отвёз меня в ресторан, чтобы поужинать.

Интересно, он заставит меня платить за себя или покормит? Проверив мобильное приложение банка, я обнаружила, что отец реально заблокировал свои карты, которыми я раньше пользовалась. И рублёвую, и валютную для путешествий. Он оставил меня без гроша в кармане. У меня была карта, куда перечисляли мою стипендию, но я даже не знала, сколько там денег, потому что это были сущие копейки.

Придётся пользоваться теперь ею.

– Заказывай, что хочешь, я угощаю, – сообщил мне Артур, когда нам принесли меню.

Я в это время примерялась к ценам на блюда, гадая, какое из них я могу себе позволить. Ну, и цены! Почему я раньше не замечала, что еда такая дорогая?

– Спасибо, ты очень добр, – ответила я.

– Не спеши благодарить. Завтра твоя очередь меня угощать.

– Тогда я не буду есть. У меня нет денег, – с раздражением отбросила я меню на стол.

– Можешь приготовить сама. Я люблю домашнее.

– Ты прикалываешься? Я готовить не умею!

– Придётся научиться, Карина, – рассмеялся Артур. – Иначе помрёшь с голода. Или придётся мириться с Давидом. Хочешь, чтобы он и дальше думал, что ты маленькая, капризная девочка? Или можешь доказать ему, что справишься без его подачек?

– Я не поняла, на чьей ты стороне? Разве не на папиной?

– Вы два упёртых барана. С чего ради мне принимать чью-то сторону? Можешь расценивать мои советы как насмешки или как помощь. Тебе решать. А мне насрать, чем закончится ваша с Давидом глупая ссора. Наши с ним отношения от этого не изменятся. Когда он будет сокрушаться о том, что его дочь скурвилась в грязной подворотне, я подставлю ему своё дружеское плечо. А что ты будешь делать в это время, мне до фонаря.

Слова Громова заставили меня крепко задуматься. Не похоже, что он настроен против меня. Мудак он, конечно, но хоть как-то пытается помочь. Мог бы позволить моему отцу утащить меня из его дома и ужинать сейчас со своей Лизонькой, радуясь, что избавился от меня.

– Я согласна, – взяла снова в руки меню. – Только я не уверена, что тебе понравится моя стряпня, – предупредила я Артура, чтобы он не питал особых надежд на шикарный ужин.

– Ты должна сделать так, чтобы мне понравилось, Карина. На отвали со мной не получится.

Глава 11. Артур

Моя жизнь разделилась на "до" и "после" Карины в одно мгновение. Я жил размеренной, спокойной жизнью, полной удовольствия и гармонии. Да, она была однообразна и даже порой скучна, но я всегда знал, что буду делать сегодня или завтра.

Сейчас всё моё спокойствие стремительно летело в пизду. Я вообще не понимал, что мне делать с этой девчонкой.

"Я всё сделал правильно, решив помочь Карине" – повторял я как мантру, но в то же время отдуплял, что хожу по краю. Одно моё неверное движение, слово, поступок, взгляд – и станет только хуже. Вроде бы я ей никто, но ответственность за всё, что делает и говорит Карина, теперь была на мне в той или иной степени.

До самой ночи она пидорила мой "Гелик". Я немного злорадствовал, наблюдая в окно, как Карина возится с ведром и тряпкой, морща свой миленький носик. Тем не менее, не ноя и не пытаясь съехать, она убрала все следы свой рвоты, чем заслужила капельку моего уважения. Повезло ей, что сиденья у меня кожаные и хорошие коврики в машине, принявшие на себя основной "удар". Проверив за косячницей салон машины, я остался удовлетворён результатом её работы.

Я чувствовал, что Карина не безнадёжна, что её просто нужно направить в правильное русло, но не жёсткими методами Давида и не уговорами. Да, с Кариной нужна была твёрдость руки, но в то же время была необходима и мягкость. Она очень ранима, как выяснилось. Весь её показушный похуизм и легкомысленность – всего лишь защитная реакция на внешние факторы, начавшие влиять на её жизнь. Она росла в теплице, построенной вокруг неё отцом, а теперь вылезла из неё, а снаружи дождь, холод и работать, оказывается, надо.

Меня волновали не только дальнейшие жизнь и поведение Карины – всё это было можно как-то проконтролировать и предугадать. Я парился ещё и насчёт собственных ощущений. Меня разрывало между желанием придушить девчонку и необходимостью опекать её и жалеть.

Может, мне собаку пора завести? С ней геморроя меньше, а радости от неё больше.

Сколько раз думал о Карине, столько же раз задавался вопросом, зачем я с ней связался? А главное –нахуя?

Потом решил для себя, что больше некому за ней присмотреть, и на этом оправдании остановился. Если я не уделю ей немножко времени и внимания, девчонка нахуевертит, будь здоров. Наломает дров на эмоциях, а мне потом Давида успокаивать до конца дней. И ведь я сам жалеть буду, что был у меня шанс протянуть несмышлёнышу руку помощи, а я выбрал потрахушки с Лизой и спокойную жизнь. Не прощу себя.

Я видел, что между мной и Кариной уже завязался какой-то контакт. Пока что больше с моей стороны была эта заинтересованность, конечно, хотя я упорно делал вид, что мне на неё похуй. Но и Карина не бежала от меня сломя голову – только это и вселяло в меня надежду, что что-то у меня получится.

Сегодня, впервые за всё время практики Карина работала, а не отсиживала рабочее время тайком в своём телефоне от звонка до звонка, и первый раз, наконец-то, принесла мне на подпись отчёт без ошибок.

– Аллилуйя! – воскликнул я, подписав его. – Просто какое-то чудо! Молодец, Карина! Можешь, когда хочешь!

Она аж засияла, когда я протянул ей подписанный документ. Я залип на её пухлых губах и жемчужных зубках. Чёрт, у неё ямочки на щеках? Почему я раньше их не замечал?

Сегодня Карина вообще выглядела намного лучше, чем вчера, и уж тем более, чем позавчера. У девушки был свежий, отдохнувший вид, какой-то очаровательный блеск в глазах появился.

– Я могу идти, Артур Александрович? – всё с той же улыбкой спросила Карина.

– Эм… Да, иди… – рассеянно ответил я, продолжив на неё глазеть.

Всё, я больше не Саныч? Александрович мне больше нравилось – звучало официально и с уважением. А Саныч… Как будто я корефан её или собутыльник, млять.

Карина пошла к двери, а я откинулся в кресле с интересом рассматривая её попку, ладно обтянутую юбкой. Дверь за девушкой закрылась, и я едва не застонал от своей глупости. Я снова допустил оплошность – разглядывал Карину как женщину.

Нельзя, блять! Нельзя!

Разозлившись на самого себя, я попытался сосредоточиться на таблице, открытой на моём компе, но перед глазами стояла улыбающаяся Карина. Стоило заслуженно похвалить её, и она преобразилась. Из злючки и колючки превратилась в лебедя.

Мне захотелось сделать для неё ещё что-то хорошее, поэтому после работы я пригласил её снова поужинать в ресторан. Мы собирались отъезжать на моей машине от офисного здания, когда я сообщил об этом Карине, сидящей на пассажирском сиденье:

– Ты сегодня неплохо потрудилась, Карина, и я хочу снова угостить тебя ужином.

– Но я собиралась сама его приготовить, – возразила она. – Я уже и рецепт нашла подходящий.