Жанровые противоречия

Я воздеваю руки к небесам,

В моём горле застрял крик.

Я взываю к нашей силе внутри,

Я – путник во тьме, шагающий сквозь мрак твоей ночи.

И тут на проигрыше он услышал фальшивую ноту. Сначала одну, потом целое трезвучие. Мимо. Со стороны скрипок. Эзра выставил руки в стороны и резко сжал ладони в кулак, подавая музыкантам знак «стоп». Мелодия моментально съехала в неверные ноты и затихла.

Он обернулся на скрипачек и обнаружил немой ужас в выражениях их лиц. Что-то тут нечисто, ведь до этого здесь не было никаких проблем. Сирша первой подала голос, уложив инструмент на колени:

– Простите, мистер О’Доннелл, – голос её дрожал, – Это я сбилась сама и потянула остальных за собой.

– Сирша, всё в порядке! Это бывает, – он обратил внимание на её руки: тонкие длинные пальцы с силой вцепились в инструмент и заметно подрагивали, – Мы… Мы можем поговорить за сценой? Вчетвером? Сирша, Гвен и Холли. Остальные пока, пожалуйста, прогоните первые два куплета с участием духовых. Саймон, всё под твоим контролем, – он кивнул барабанщику и вновь перевёл взгляд на «первые скрипки» Грейс Галлахер.

Словно три бледные тени они поднялись со своих мест и гуськом направились за сцену. Дела-а. Эзра, подавив в себе желание нервно рассмеяться, замкнул эту процессию. Они прошли в нишу за кулисой и остановились неподалёку от какой-то старой театральной ширмы.

– Что произошло? – участливо поинтересовался Эзра, поочередно всмотревшись в лица скрипачек.

– Мисс Галлахер… – несмело пояснила Холли, – Вы не сказали, к чему вы пришли, и в каком настроении она ушла.

– А это важно? – в собственном голосе прозвучало сомнение, Эзра изогнул бровь и внимательно изучил лица всех трёх девушек.

Ужас и смятение были написаны на них словно грим, нанесённый перманентным маркером.

– Завтра у нас с ней репетиция, и нам бы хотелось знать, – вмешалась Гвен.

– Она была очень зла, и мы ни к чему не пришли, – Эзра сказал всё как есть, но тут же пожалел об этом, заметив рябь, пробежавшую по лицам скрипачек, – Я не пойму, она что, бьёт вас палками?

– Ей не нужны палки, – Холли уронила лицо в раскрытые ладони и растёрла щёки, – Нам конец.

– Вы не причём, – поспешил он исправить ситуацию, – Мисс Галлахер зла на Фрэнсиса. Думаю, она понимает, что вы просто исполняли его поручение. К тому же есть вероятность, что мы сможем воплотить её задумку с концертом для детей уже завтра.

– А это не может сделать ситуацию хуже? – Гвен нахмурилась и опасливо оглянулась на остальных.

– Я без понятия, – признался Эзра, – но что я точно знаю: нам важно вернуться к репетиции и постараться отыграть минимальную программу. Девушки, умоляю вас, постарайтесь абстрагироваться от переживаний, связанных с мисс Галлахер. Обещаю, что поговорю с ней завтра же и постараюсь всё уладить.

Дождавшись понятливых кивков, он протяжно выдохнул, и первым направился обратно в сторону сцены.

– Будет хуже, – донесся до его уха осторожный шёпот Сирши.

Глава II. Сфорцандо

– Милая, я заеду за тобой сразу после школы, – проговорила Грейс в трубку и выкрутила руль влево, выезжая с Норф Сёркьюлар роуд, – Сейчас подберу Энн, и буду на репетиции до двух. Оттуда сразу к тебе.

– Мам, я сегодня задержусь подольше, – устало прозвучал голос Мейви из динамиков на приборной панели, – Миссис Макларен опять настаивает на дополнительных часах по статистике. Уже тошнит от этой её въедливости.

– Понимаю, – она отключила поворотник, и сразу же встала на перекрестке, где светофор упрямо горел красным, – Хочешь, я схожу в школу и мы с ней поговорим? Объясню, что ты и так занимаешься, не поднимая головы

– О нет, – Мейв наверняка сейчас наморщила веснушчатый нос, – Тут как с медведем в лесу: лучше притвориться мертвой и не высовываться.

Невольно улыбнувшись тому, как легко дочка подобрала точный эпитет, Грейс уставилась на светофор в ожидании. Прямо перед ней дорогу перешла семейная пара с коляской и группка школьников, спешащих на занятия.

– Окей, – она постучала пальцами по рулю, – Но, пожалуйста, пообещай не хамить никому из учителей в ближайшие две недели. Я готова приехать и поговорить с любым из них, но выслушивать жалобы от директора Ронан – это точно выше моих сил.

– Принято-понято, – на грани равнодушия и раздражения протянула дочь, – Как твои репетиции, кстати?

– Тебе правда интересно? – с подозрением спросила Грейс и легко надавила на педаль газа, когда долгожданный зелёный свет наконец зажёгся, и все пешеходы исчезли с дорожного полотна.

– Конечно, – раздалось недоуменное, – Что новенького?

– Лучше поговорим об этом за ужином, – Грейс поджала губы и, проехав за красным Тигуаном по узкой улочке с кафе и крошечными магазинами, выехала на мост и пересекла реку Шаннон.

Повернула к парку Артурс Куэй и направилась по прямой мимо музея Хант в сторону Дублин-роуд. Энн уже наверняка вышла от парикмахера и должна ожидать её неподалёку от парка О’Брайнз, до которого ехать было приблизительно пять минут.

– Судя по тону, вокруг опять сплошной бардак? – поинтересовалась Мейв не без иронии.

– Фрэнсис притащил MTV в наш концертный зал и сорвал мне мероприятие, – выдала Грейс самую безобидную часть произошедшего за вчерашний день.

– Вот козё-ёл, – протянула Мейв в трубку сочувственно и тут же добавила, – но тебе осталось потерпеть совсем немного. Когда там закончится твой контракт?

– В сентябре.

– О, меньше года, блеск! – воскликнули динамики, но, видимо, подумав, Мейв поспешила добавить, – Ты со всем справишься, мам, я знаю.

– Спасибо, милая. Люблю тебя, – на эту реплику Грейс Мейви наверняка закатит глаза, но в данный момент её это мало волновало.

– Взаимно, маман, – на заднем фоне в динамиках послышался целый микс голосов, – Мне пора. До встречи вечером.

Звонок моментально оборвался.

Грейс глубоко вздохнула и, поднажав на педаль газа, вырулила в направлении парка. По дороге, идущей вдоль целой вереницы изгородей из плюща она, наконец, подъехала к одному из входов и припарковалась неподалёку от невзрачного салона красоты. Угли вчерашнего гнева уже потухли, но Грейс прекрасно знала, как легко ей будет воспламениться снова.

Вчера дома она засела за электронное фоно и попробовала проиграть одну из партий девятой симфонии Бетховена, переложенной Листом для фортепиано. Всё лучше дорогих роялей в месте, где тебя ни во что не ставят. Бетховен и Лист каким-то неведомым образом будто за руки вытянули её из яростного состояния, но этого эффекта вряд ли хватит на весь сегодняшний день. Если она повстречает Фрэнсиса в коридоре, она сожмёт ладони в кулаки и будет представлять, как умеренное пиано в начальной части произведения перетекает в фортиссимо; как пальцы бьют по клавишам и, только потом переходят в мягкое меццо-пиано. Да! А потом даст Фрэнсису по морде папкой с партитурами и скроется в малом концертном зале в ожидании скорого увольнения. Как было бы чУдно! Но нужно держать лицо, хотя бы перед студентами. Старику стоит уже сейчас помолиться о том, чтобы как можно больше музыкантов явилось сегодня на репетиции.

За этими размышлениями Грейс не сразу заметила фигуру, быстрым шагом приближающуюся к её автомобилю. Энн, завернутая в длинный кожаный тренч, сегодня напоминала жену итальянского мафиози. Боб-каре, обычно обрамлявшее её худощавое лицо, оказалось зачёсаным назад в некоем подобии эффекта мокрых волос. В руках у неё были два бумажных стаканчика.

– Твой чай, – провозгласила она, опускаясь на переднее сидение слева, – Карл добавил тебе немного ромашки.

– Намекаешь, что я чрезмерно психую? – Грейс перехватила напиток у Энн из рук и сделала осторожный глоток, – Тут ещё и мята.

– Ты психуешь соразмерно ситуации, – дверь хлопнула и подруга потянула ремень, ловко пристегнув его скупым движением, – Если бы Фрэнсис так поступил со мной, ты бы сейчас ехала к нему на поминальную службу… Ну или ко мне на слушание в суд, – добавила, подумав.

Грейс сделала ещё пару глотков и поставила чай в подстаканник. Вырулила обратно на Дублин-роуд и направила автомобиль в сторону университета.

– Я должна тебе признаться в предательстве, – донеслось с соседнего сидения, – Вчера вечером я всерьёз залипла на клипы этого засранца.

Она не сразу поняла, о ком говорит Энн.