Привычка изменять

Пока я пытаюсь определиться с тем, что делать, повторить попытку уйти или остаться, дверь открывается, и звонкий знакомый голос произносит:

– Ты опять опоздал на работу из-за меня.

Смотрю во все глаза на блондинку. Алена сейчас выглядит несколько иначе. Округлилась, её длинные волосы собраны и закручены на макушке в дульку. Выглядит она по-домашнему, от нее не исходит аромат духов, лишь запах материнства, но не узнать её не возможно.

– Скорее из-за меня… – бормочу растерянно.

Алена удивленно распахивает глаза.

– Полина, какими судьбами?

– Вы знакомы? – спрашивает парень, но тут же переходит к действиям. – Так даже лучше. Ален, девочка хочет есть, приготовь Борькиного прикорма. А вы заходите. – он осторожно подталкивает меня к входу. – Сейчас подгузники и прочее занесу. Я быстро. – с этими словами он уходит.

– Давай, давай входи. Там ванна, мой руки. Вам повезло, вода теплая, сейчас смесь приготовлю.

Алена втягивает меня в квартиру, прикрывая дверь. Махнув рукой на ванную, скрывается в кухне, а я, сбросив обувь, прохожу в квартиру.

Вымыв руки, выхожу в коридор и тут же слышу бодрый голос:

– Проходи сюда.

Стоит мне войти в помещение, хлопает входная дверь и мужчина почти сразу оказывается на кухне.

– Всё, сестренка, я побежал. Покупки оставил в прихожей.  Разберёшь.

– Спасибо, – порхнув мясистой бабочкой, Алена оказывается рядом с братом, и, чмокнув по-домашнему в щеку, подталкивает к выходу. – Иди, а то выговор выпишут.

Мужчина оборачивается ко мне.

– До свидания, Полина.

– До свидания, – я бы тоже обратилась по имени, но мы так и не познакомились.

За мужчиной хлопает входная дверь, отвлекаюсь на неё, оборачиваясь.

– Садись, – возвращает меня к реальности голос Алены. – Держи смесь. А теперь, пока мелкая кушает, рассказывай откуда знаешь Валеру.

– А я его и не знаю… –  мямлю растерянно, меняя надоедливую пустышку на бутылочку и наблюдая, как радостно дочь принимает еду.

– А подробнее? – не унимается Алена и, я вспомнив её историю, понимаю, что лучшего слушателя мне не найти.

********

– А я говорила, что все мужики кобели и козлы! – подводит итог моего рассказа Алена.

А мне даже после того, как я увидела смс и теперь рассказала все, не верится, что Марк мог так поступить. Ведь он такой идеальный…

Хотя все говорит о ином…

– Что делать будешь? –  спрашивает Алена, а я и не знаю, что ответить.

Я боюсь возвращаться домой, боюсь своих эмоций, что однозначно будут,  когда Марк признается в измене. А еще боюсь опять поверить какой-нибудь его отговорке. Боюсь,  что будет еще больнее…

Алена по-своему трактует моё молчание.

– Хочешь, можешь у меня пожить? Попросим Валеру, он сходит с тобой, если ты боишься реакции мужа на уход. Ты же не просто так тут оказалась? Тебе не к кому пойти в этом городе? Ты не переживай, меня не стеснишь, наоборот будет веселее, – быстро тараторит она.

Но несмотря на её радушие, понимаю, что жить у чужих людей не выход.

– Я, наверное, поеду к родителям, они живут в другом городе, но так будет лучше.

Мысль о семье пробуждает волнение. Что если Марк начал меня искать, позвонил им? У мамы слабое сердце…

Тревога волной поднимается в груди. Надо сказать маме о том,  что у меня всё в порядке, но номер наизусть я не помню. Он есть в телефоне, что я оставила дома. Конечно, он занесен еще и в записную книжку, но она  – там же.

Беспокойство пересиливает страх вернуться в квартиру. Решительно встаю.

– Спасибо, Алёна, огромное! Но мне надо домой. Мама, наверное, волнуется.

– Мама –  это святое. Подожди секунду, – Алена подлетает к холодильнику и, сорвав с блока для записей листок и что-то быстро на нем написав, протягивает мне. – Держи, звони по любому поводу!

Глава 11.

(от лица Марка)

Улыбаюсь, представляя, как сейчас Полинка нарисуется на пороге квартиры, причитая о том, что я безбожно опаздываю, рванет за мобильником, что я случайно забыл, отвлекшись на рыжулю младшую.

Я, конечно, не опаздываю, по утрам встречи представители шоу-бизнеса не назначают, отсыпаются после концертов, да и других проявлений звездной жизни. А в офис можно не спешить – начальство не опаздывает, а задерживается.

Толкаю входную дверь, вхожу в подъезд. Консьерж в своей будке подрывается, будто хочет что-то сказать, но я ускоряюсь, демонстрируя, что спешу.  Дедок болтливый. Утром с улыбкой вежливости я уже выслушал, каким было лето восемьдесят восьмого, достаточно экскурсов в историю.

Поднимаюсь на этаж. Своим ключом открываю дверь, но, к моему удивлению, не раздается быстрых торопливых шагов, свойственных, скорее, юной импульсивной девушке, чем двадцати пятилетней женщине. Жена не встречает, вместо неё меня приветствуют её тапочки перламутрово-розового цвета, небрежно оставленные в прихожей.

В платье точно такого оттенка, я увидел Полю впервые по случаю удачного контракта.  Воспоминание заставляет улыбнуться. Цвет удачно усиливал её образ девочки-девочки, которой захотелось открыть дверь во взрослую жизнь, по первому впечатлению, ей неведомую.

Возвращаю взгляд к обуви. Нехорошее предчувствие зарождается в груди.

Куда она могла так спешно уйти? Для прогулки рановато. Вдруг что-то с Викой?

Не снимая обуви, захожу в детскую, вещи разбросаны, распашонка, в которой утром была дочь, лежит на полу, возле дивана, видно соскользнула. Поля куда-то очень спешила.

Рефлекторно нагибаюсь, чтобы поднять вещь и замечаю на полу, рядом с распашонкой, Полину подвеску. Присаживаюсь рядом на корточки. Поднимаю. Замок на цепочке порван.

Что тут произошло?

Волнение нарастает, когда понимаю,  что мой подарок выглядит так,  будто его рванули с шеи. Но кто?

Меня не было минут двадцать, максимум, если бы были посторонние  консьерж бы не смолчал.