Избранная стражем

Торрен Фолкнор не считал себя везучим человеком, скорее, наоборот. Он родился старшим сыном в семье верховного жреца Некроса и вместе с Силой получил проклятие, которое грозило погубить его к тридцати трем годам. Он был еще совсем юн, когда его призвал на службу король, и следующие несколько лет превратились для него в череду отобранных жизней. И пусть он убеждал себя в том, что убивал не по велению души, а по приказу, груз этих смертей все равно лежал на его плечах. Он похоронил двух жен и одного ребенка, его едва не убил родной брат, а потом весь его Дом оказался на краю гибели, когда в него пришли южные жрецы.

Но один раз в жизни Торрену повезло по-крупному: в тот день, когда один из младших жрецов юга решил навязать ему свою дочь в качестве супруги. И пусть тот жрец собирался убить его и прибрать к рукам Северные земли, в которых не осталось бы жрецов Некроса, но он подарил ему Нею – его третью жену. Она спасла его от проклятия, вовремя родив ребенка, потом родила еще двоих. Именно благодаря ей Торрену удалось отбить нападение на Дом и разрешить конфликт с братом, который зрел и замалчивался много лет. Но самое главное: Нея смогла растопить холод, сковавший его сердце после гибели первой жены. До встречи с ней Торрен был уверен, что свое отлюбил и в жизни его больше не ждет ничего хорошего. Только исполнение долга верховного жреца.

Всех своих дочерей Торрен любил больше жизни, как и жену, но с Лорой у него была особая связь. Она стала его первым выжившим ребенком, разделила с ним отравленную Силу Некроса, и однажды ей предстояло принять служение Северным землям вместо него. Он полагал, что уже скоро. Поэтому он так надеялся на ее брак с Винсом: тот стал первым верховным жрецом Некроса, имеющим Силу другой природы, и он мог помочь ей и защитить ее от любых угроз, которые таило в себе положение последней потомственной верховной жрицы.

И именно поэтому Торрен оставил дочь дома, а не взял с собой на заседание Совета. Он видел, что ее это обидело, она посчитала его решение пренебрежением, тогда как он стремился только к одному – обезопасить ее.

Отношения с Советом жрецов у Торрена Фолкнора складывались непросто с тех пор, как однажды он заявил на заседании, что Боги, которым поклонялись в Объединенных землях, всего лишь представители другой расы, обладавшие Силой. От смешения с этой расой появились жрецы и маги, которые по сути являются одним и тем же. Торрен тогда пытался убедить их, что маги – это всего лишь потомки жрецов, которые не вошли в официальные родословные. Из-за частого смешения с обычными людьми их Сила вырождалась, чего старались не допускать сами жрецы, но при определенной подготовке они вполне могли выполнять соответствующие обязанности. Торрену было жизненно необходимо, чтобы Совет признал магов равными жрецам, ведь его семья уже не справлялась с постоянным потоком просьб от населения.

Однако жрецы других Богов усмотрели в этом опасность для себя и своего влияния. Признай они магов жрецами на севере, в их собственных землях они могли потерять часть влияния. А уж допустить сомнение в божественном происхождении собственной Силы они и вовсе не могли. Поэтому слова Фолкнора Совет единогласно объявил ересью. Так началось их противостояние.

Напряжение возросло, когда Торрен, при поддержке светского правительства Северных земель, пошел против воли Совета и объявил, что будет готовить полноценных жрецов для своего Бога из магов и бастардов, которых отцы-жрецы не смогли или не захотели признать, независимо от происхождения их Силы. Он стал принимать в своей школе всех желающих, обучал обрядам Некроса и магии смерти, после чего тех, кому хватало способностей дойти до конца обучения, объявлял новыми жрецами. Совет это не признал, но в Северных землях всем оказалось наплевать на его мнение. Людям было важно, что теперь они получают помощь быстрее. Новые жрецы носили те же мантии и читали те же проповеди, тонкости происхождения никого не волновали.

Торрен не пошел на публичное разоблачение Богов, ему самому это было невыгодно, только поэтому его так и не смогли исключить из Совета. И теперь он собирался вернуться к когда-то поднятой теме, что могло закончиться сколь угодно плохо. В лучшем случае его просто освищут или действительно исключат. В худшем, учитывая сменившуюся в столице власть, могли и арестовать. Поэтому ему не хотелось, чтобы Лора шла с ним. В Северных землях она была в большей безопасности. Оставалось только сожалеть, что она этого не поняла.

Зато все правильно понимал Винс. И когда они вместе пересекали холл дворца верховного жреца Ража – сейчас была очередь западных жрецов принимать в своих домах Совет – он заметно нервничал. Возможно, он нервничал еще и потому, что впервые находился в чужих землях в парадной мантии верховного жреца Некроса.

– Не дергайся, не показывай, что боишься их, – тихо велел ему Торрен. – Иначе они тебя сожрут и не подавятся. Веди себя так, словно уверен в своей правоте.

– Я уверен в нашей правоте, Торрен, – признался Винс со смущенной улыбкой. – Просто я не такой смелый, как вы. И я действительно боюсь.

Торрен остановился и посмотрел на него, внезапно улыбнувшись в ответ.

– Я тоже. Но другим не обязательно об этом знать.

Винс кивнул и постарался взять себя в руки. В итоге в огромный зал, где по кругу были расставлены небольшие столики, они оба вошли с непроницаемыми лицами, уверенно чеканя шаг. Полы черных мантий, расшитых серебристыми узорами, одинаково разлетались в стороны.

Все разговоры моментально смолкли. Совет уже был в полном сборе, и Торрен заподозрил, что его намеренно собрали раньше, дабы успеть обсудить и согласовать реакцию на их выступление, каким бы оно ни было.

– Приветствую вас, шеды, – громко поздоровался Торрен, хотя видел, что все взгляды направлены не на него, а на его молодого спутника.

– К чему ваша ложная вежливость, Фолкнор? – недовольно вопросил один из южных верховных, вскочив с места. – Вы не уважаете никого в этом зале, если притащили сюда своего безродного протеже, которого вы против всех законов Богов облачили в мантию верховного жреца!

– Почему же безродного? – ровным тоном парировал Винс, демонстрируя удивление. – Я прекрасно знаю свою родословную. И по матери, и по отцу. Могу вам ее рассказать, она может оказаться круче вашей.

– Не наглейте, юноша, – тут же вскочил со своего места еще один южный жрец. – Вы всего лишь бастард. И не имеете права даже на мантию Ласки.

Для южных жрецов «реформа» Фолкнора была особенно болезненной темой. В их землях и среди законных жрецов постоянно шла грызня и война за влияние: слишком много их рождалось. Если на роли жрецов начнут претендовать еще и бастарды с магами, южные земли просто захлебнутся в таком количестве отмеченных Богиней людей.

– На мантию Ласки, возможно, не имеет, – спокойно согласился Торрен, сверля жреца одним из своих особенно тяжелых взглядов. – Но на территории Северных земель я последний наместник Некроса. Мой Бог говорит моими устами, – он усмехнулся, оценивая иронию ситуации. – И мой Бог хочет, чтобы шед Голд носил его мантию. Вы хотите поспорить с моим Богом, шед Ларош?

Южные жрецы переглянулись и одновременно сели. Каждый из них регулярно прибегал к подобной риторике, заявляя, что через них говорят Боги. И это всегда становилось решающим аргументом в спорах со светскими властями. Но кто сказал, что Торрен не может использовать тот же аргумент и для спора с Советом?

«Если бы я еще не пришел сюда заявить, что никаких Богов нет…» – подумалось ему.

– Для чего вы нас собрали, шед Фолкнор? – на правах временного председателя поинтересовался хозяин Дома, в котором они заседали сегодня.

Можно было считать большой удачей, что оказалась именно его очередь принимать у себя Совет. С его семьей Фолкноры дружили несколько поколений, когда-то Торрен даже собирался отправить к ним Нею учиться магии. Тогда он думал, что ей будет лучше вдали от него и от Северных земель. Как же давно это было…

– Я собрал вас здесь, чтобы предупредить об опасности, которая угрожает всем нашим землям. Я прошу вас дать мне четверть часа на объяснения. Не перебивая, не споря, не объявляя мои слова ересью. После того, как я изложу вам суть ситуации, вы будете вольны сами решить, как поступить. Мое дело – предупредить.

– Думаю, мы можем уважить вашу просьбу, – улыбнулся председатель и обвел выразительным взглядом своих коллег. – Правда ведь, шеды? Мы в состоянии четверть часа просто слушать, а не орать с места, как невоспитанные школьники?

Судя по тому, что все промолчали, ему удалось немного пристыдить их.

Торрен жестом предложил Винсу сесть за стол, предназначенный им, а сам остался стоять. Слова своего возможного выступления он продумывал с того момента, как Лора рассказала ему правду о путешествии в другой мир, о Некросе и стражах, о кристалинах и о том, что приходящие с туманом жаждут получить обратно свои сущности. Поэтому он говорил громко, четко, последовательно. Его не могли сбить с мысли ни сомнение на лицах жрецов, ни их шепотки. Главное, что никто не решался возражать вслух, пока он говорил.

Лишь когда он закончил, призвав шедов объединить усилия для поиска хранилищ, зал взорвался. Жрецы повскакивали со своих мест, грозя ему исключением, сумасшедшим домом и божьей карой. Звучали уже знакомые обвинения в ереси и богохульстве. Председателю едва удалось привести собрание к порядку и заставить всех замолчать.

– Уважаемые шеды, давайте не будем превращать заседание в свалку! – гаркнул он наконец, заставив остальных затихнуть. – Высказывайте возражения по очереди.

– Позвольте мне! – успел попросить слово молодой верховный из восточных жрецов.

Торрен не был уверен, что встречался с ним раньше. Возможно, он недавно занял место в Совете вместо кого-то другого.

– Прошу, шед Говард, – передал ему слово председатель.

Торрен опустился на свой стул, поскольку его выступление закончилось и теперь все внимание должно было быть сосредоточенно на восточном верховном.

– То, что сказал здесь шед Фолкнор, конечно, переворачивает наше представления о мире, – неожиданно спокойно заявил молодой жрец. – Идет вразрез с догматами, рушит основу нашей веры. Но в то же время, в его словах есть смысл. И нам стоит задуматься о его предупреждении…

Следующие слова потонули в потоке возмущенных возгласов:

– Ересь и богохульство!

– Давно пора исключить Фолкнора – он выжил из ума!

– Он одержим Сумрачным, его нужно изолировать! Его устами давно говорит не Некрос!

И так далее, и тому подобное. Винс наклонился к Торрену и тихо поинтересовался:

– Нам еще не пора исчезнуть отсюда? У меня такое чувство, что они вот-вот позовут гвардию.

И словно услышав его, один из южных жрецов крикнул громче остальных:

– Да арестуйте его уже! Пора прекратить то беззаконие, которое он творит в Северных землях!

Торрен встал, Винс последовал его примеру. Вскочил со своего места и председатель. Он снова велел всем замолчать и, заручившись безмолвной поддержкой других западных верховных, заявил:

– Никто не будет арестован в моем доме. Если вы считаете, что Фолкнор это заслужил, обратитесь к Его Величеству, пусть он пришлет людей в его дом и арестует шеда там, если сочтет нужным и возможным. Шед Фолкнор, – он повернулся к Торрену, – думаю, мнение Совета вам ясно. Но я благодарен вам за информацию. Мы с моими западными коллегами обсудим ее в более узком кругу.

Торрен понимал, что это всего лишь вежливость и нежелание войти в историю в качестве председателя Совета, на котором впервые лишили свободы одного из верховных жрецов. Что ж, он был благодарен и за это. Поклонившись председателю, Торрен резко повернулся и шепнул Винсу:

– Вот теперь уходим.

Открывать портал из зала заседания считалось дурным тоном, поэтому они покинули его, сопровождаемые недовольным бухтением жрецов, но медленно и с достоинством.

– Похоже, это было совершенно бесполезно, – огорченно заметил Винс, когда они пересекли в обратную сторону добрую половину холла.