С оттенком помешательства

Не помню, чтобы видела их раньше…

Наверняка, это подделка. Трудясь домработницей и поваром на полставки, на оригинал не раскошелишься.

– Лина, я не поняла! Ты время видела? Почему не спишь? Или опять кошмар приснился?

– Я вообще-то тебя ждала! Звонила, но телефон твой почему-то вне зоны! Я волновалась, мам!

Под моим внимательным взглядом она натянулась струной, которая вот-вот лопнет, а затем вновь чмокнула меня.

– Ох, извини, родная. Знала бы, что ты сегодня приедешь, попросила бы Танюшку найти мне подмену, – следом она выпалила четко и без запинок: – Просто Арсений Андреевич попросил сформировать меню и оформить доставку продуктов на завтрашний банкет в честь дня рождения сына.

У Арсения Андреевича сынишка есть?

– Мам, ты ведь не обязана задерживаться до поздней ночи!

Мама вдруг ни с того ни с сего разнервничалась. Лицо красными пятнами покрылось. Зрачки испуганно заметались из стороны в сторону, точно маятник.

Сказать, что поведение мамы вызывало некие подозрения – ничего не сказать.

Но я также находила и плюсы. Огромные.

Я столько раз молила ее о смене имиджа, что уже сбилась со счета. И вот она стояла передо мной в потрясном бордовом платье, а не в трениках и халате. При макияже, с идеальным маникюром, а еще надушена как дорогой бутик.

Когда отец ушел из семьи, она совсем себя запустила. Тотально. Но это осталось в прошлом. То, как мама выглядела сейчас, вселило в меня надежду – она наконец оправилась от болезненного разрыва с моим отцом и начала жизнь с чистого листа.

Только бы это не стало следствием опасной связи с Арсением Андреевичем. Если верить словам Севера, на одной он не останавливается. Это может разбить мамино сердце.

Мама тем временем обратила внимание на мои сланцы, затем на шорты, едва прикрывающие задницу. Она перевела взгляд в окно, откуда были видны соседский участок и Довлатов, в частности, после чего придирчиво хмыкнула.

– Так ты на улице была в таком виде? Странно, я не видела тебя в нашем дворе, – внезапно сменила тему, принимаясь заваривать себе кофе. На ночь.

Супер. Похоже, у кого-то подпортилось настроение.

– Да я это… – замялась. – Я… ходила разбираться с соседями.

– Это с которыми? С Мартыновыми или… – скривившись, не смогла произнести фамилию вслух.

– Второй вариант.

Ее взгляд заволокло густым непроглядным туманом. Лицо вытянулось до неузнаваемости.

Я ведь нисколько не солгала Довлатову. Мама и впрямь на дух не переносила их семейство. Ненавидела до зубного скрежета.

«Угораздило же нас поселиться по соседству с Довлатовым! – недовольно причитала она однажды. – А теперь еще и тебе придется терпеть непомерное эго его сыночка! Ох, дочка! Но ты главное научись давать отпор! Не молчи! Они это не любят! Предпочитают покорность! А ты не будь тряпкой! Умей постоять за себя, а я что-нибудь придумаю! Обещаю, мы переедем из этого места!»

Уж не знаю, из собственного ли опыта это было сказано… Однако у меня не было никаких сомнений, что в свое время маме хорошенько досталось от Довлатова-старшего. Не один литр крови попил, судя по всему.

Впрочем, не всегда мне удавалось следовать маминым советам. Я вроде бы и не молчала. И отпор давала. И сколько раз шла наперекор «МАРС», а Довлатов только крепче прилипал.

Думала, после выпускного что-то изменится. Да вот только ошиблась. Что может измениться, если мы живем по соседству?

Я же была у него на виду. Да, у себя дома, но это все равно, что на ладони.

– Что эти сволочи опять натворили? – грубо поинтересовалась мама, усердно сжимая кружку с кофе. До хруста. До побелевших костяшек.

– Ничего такого. Успокойся, присядь, – надавила на ее плечи и буквально усадила за стол.

– Точно? А то смотри, я могу и…

– Точно, мам. Все в порядке, – ласково накрыла ее нежную ладонь. – Я уже все уладила.

В подтверждение моих слов мотор автомобиля Романа Ильича взревел. Север поставил ее в гараж, а после отправился восвояси, погрузив свой двор во мрак.

– Лучше расскажи мне как у тебя дела? Мне кажется, или ты встретила мужчину?

Реакция последовала крайне эмоциональная. Я застала маму врасплох. Родительница покрылась красными пятнами. Буквально вся.

– Не совсем так, – сухо она отозвалась.

– А как? – напряжение снова достигло апогея.

Я не вынесу, если маму используют в грязных целях всякие претенциозные мужики с толстыми кошельками. Моя мама не позволила бы. Не опустилась бы такого уровня!

– Несколько иначе.

– И что у нас кроется под "иначе"? Только не говори, что у тебя с ним…

Мама выдернула свою ладонь из-под моей и рассекла ею воздух, словно отвесила пощечину невидимому сопернику.

– Нет! Нет, дочка! Как ты могла подумать так обо мне?

– Я не… Просто… зная Бергера и то, какие слухи о нем ходят…

– Откуда знаешь, что речь идет об Арсении? – чересчур изумленно.

Захлопнула рот и язык прикусила, напарываясь на мамин требовательный взгляд.

– Лина! Я спрашиваю, откуда? Кто тебе рассказал? – с нажимом.

– Север обмолвился, – выдала его с потрохами.

– Вот ведь противный мальчишка! – выплюнув с ненавистью, шарахнула кулаком по столу, что вся утварь на нем задребезжала, да и я от столь эмоциональной реакции подпрыгнула на месте и ссутулилась. – Все ему спокойно не живется! Вечно нос свой сует, куда не просят!

– Так он сказал правду? Или…?

– Второй вариант, – жестко повторила, а потом словно выдохлась. Склонила безвольную голову к груди и, скорчившись, принялась массировать виски. – Опять эта чертова мигрень! Как же меня все достало! Житья никакого нет!

– Мамуль, ты ведь знаешь, что можешь поделиться со мной обо всем. Обещаю, я и слова против не скажу. Я всегда на твоей стороне, что бы ни случилось…