Хозяйка старого дома

Ира раздраженно вздохнула.

– Что ты на меня так смотришь? Осуждаешь? По-твоему, лучше с одноклассником Сашкой, у которого ни денег, ни перспектив, днем в отсутствие родителей под одеялом возиться? Когда потом он тебя просто кидает, не оставив на память ни одного мало-мальски значимого подарка. Он тебя хоть в Макдак сводил? Хотя бы один раз?

Юля опустила взгляд в чашку, обиженно насупившись. Такого удара по больному она от подруги не ожидала. Это было уже подло. С Сашкой у них все закрутилось еще на выпускном, они встречались чуть больше года после этого, пока она не поступила в колледж. У нее резко стало меньше времени, и Сашке надоело ждать «стыковок» их графиков. Он начал встречаться с кем-то в своем Лестехе, а Юля так и не смогла «запасть» на кого-то другого. Она долго переживала их разрыв, а потом оказалась слишком занята. Или просто убеждала себя в этом.

– Вот и завидуй молча, – проворчала Ира смущенно, осознав, что перегнула палку. – Или, хочешь, могу попробовать тебя пристроить.

Она снова скользнула по Юле оценивающим взглядом, от которого той захотелось закрыться.

– Тебе, конечно, хорошо бы скинуть килограмма три хотя бы, а лучше пять, чтобы бедра поаккуратнее стали, но зато у тебя грудь есть. Я, как только накоплю, себе тоже сделаю. И волосы, конечно, хорошо бы в салоне красить, а не дома. У тебя ужасно вульгарный рыжий получается.

Юля машинально и немного нервно провела рукой по волосам. Обсуждение – и тем более осуждение – своей внешности она не любила. Иллюзий на ее счет и так не имела. Да, грудь есть, но к ней в нагрузку шли полноватые бедра и слишком большая, по сравнению с той же Иркой, попа. Носить такие короткие платья и юбки, как подруга, Юля не могла, а потому предпочитала не вылезать из джинсов. А что касается волос… Родной «мышиный» цвет она со второго курса исправляла краской, но красила волосы дома сама, и цвет никогда не получался таким, как у модели на коробке или у прядки на карте оттенков в магазине. Это еще ничего, раньше было хуже. Поначалу у нее не получался даже равномерный цвет, целые пряди оставались не прокрашенными.

– Да нет, спасибо, я воздержусь, – буркнула она. – Как-то не верится, что кто-то будет платить мне хорошие деньги за то, чтобы я просто стояла рядом, а потом ехала домой.

– Как знаешь, – снова дернула плечом Ира. – Так возьмешь мой день?

– Только с утра, – твердо заявила Юля, считая такой вариант практически отказом. Отказывать по-настоящему она не умела. – В три ты должна меня сменить.

– Сойдет, – натянуто улыбнулась Ира, вскакивая с места. – Ладно, побегу. Мне еще в салон на укладку и макияж, некогда рассиживаться. Кстати, это все, – она соблазнительно изогнулась, демонстрируя платье и для верности тыкая в себя указательными пальцами, – всего лишь аванс за мероприятие. И я уверена, что сегодня мне повезет: на вечеринке обязательно будет подходящий мужчина.

– Откуда такая уверенность?

Ира обворожительно улыбнулась, подмигнула и почти пропела:

– Скоро холода, кто-то должен вывезти меня в теплые края.

Раздражение Юли только усилилось, но она, конечно, все равно встала и проводила подругу до выхода.

И в ужасе оцепенела, когда за дверью вместо привычного общего коридора оказался другой: длинный, темный, обшарпанный, чужой. В дальнем конце стояла едва различимая женская фигура в просторной белой рубахе до пола.

Ира шагнула вперед, как будто не замечая изменившейся реальности, и лишь с недоумением обернулась, когда Юля окликнула ее дрожащим голосом. Фигура за ее спиной внезапно оказалась ближе.

Прежде, чем Юля успела что-то сделать для подруги, заверещал будильник. Она дернулась, приподнимаясь на руках над подушкой. Комнату уже наполнял утренний свет, никакой Иры рядом не было, зато смартфон заливался веселой мелодией, которую Юля поторопилась выключить.

3 сентября 2016 года, 07:55

Утро началось бодро. Оказалось, что мать ночью так и не вернулась, а это означало, что придется готовить младшему брату Семке полноценный завтрак, а не просто по-быстрому сварить кофе и съесть банан.

Юля уже достала из шкафчика упаковку овсянки и полезла в холодильник за молоком, когда деятельный Семка взобрался на табуретку, собираясь дотянуться до пачки с шоколадными шариками.

– А ну слезай, – велела Юля строго, захлопывая только что открытую дверцу шкафа прямо перед его носом. – Сегодня на завтрак каша.

– Я не хочу кашу! – тут же заныл Семка, состроив умильную рожицу, которая в сочетании со взъерошенными после сна волосами и пижамой с пингвинами могла растопить какое угодно сердце. – Я хочу шарики!

– Ты знаешь правила: шоколадные шарики только по воскресеньям, – отрезала Юля, чье сердце растопить было не так-то просто. Особенно когда она не выспалась и торопилась. – И не надо на меня так смотреть! Слезай давай, не задерживай, а то я на работу опоздаю.

– Но раз ты идешь на работу, значит, сегодня воскресенье! – с нелепой детской хитростью заявил Семка, уже спрыгивая с табуретки. – Значит, можно есть шарики.

Юля на несколько секунд зависла, доставая ковшик, в котором всегда варила кашу. Ведь действительно: ей на работу в воскресенье, а раз она туда собралась, значит, это уже сегодня?

В следующую секунду подтормаживающие шестеренки в голове прокрутились, все встало на свои места, и Юля с облегчение поставила ковшик на плиту.

– Сегодня суббота, просто сегодня мне тоже нужно на работу, – объяснила она, поворачивая ручку на плите.

Конфорка под ковшиком налилась красным, а Юля снова зависла, глядя на две картонные коробки на столе рядом с плитой и пытаясь понять, зачем вытащила из холодильника апельсиновый сок. Пришлось тряхнуть головой, чтобы сообразить, что она вытащила его по ошибке, перепутав с пакетом молока.

Семка тем временем сел за стол и, болтая ногами, заныл:

– Хочу шарики, хочу шарики… Не хочу кашу, хочу шарики!

Хоть ему недавно и исполнилось восемь лет, вел он себя порой так, словно ему по-прежнему пять. Юля мысленно сосчитала до десяти, убирая в холодильник пакет сока и все-таки доставая оттуда молоко. Плеснула его в ковшик, левой рукой неловко разблокировав экран смартфона. Следовало позвонить матери, ведь та не знает, что Юля сегодня работает и ей стоит поторопиться домой. Чрезмерно активного Семку было совершенно противопоказано оставлять дома одного.

Палец застыл над экраном, когда Юля заметила, что у нее висит непринятый вызов. Ира звонила ей снова в 3.35. Хорошо, что выключила звук!

На мгновение появилось желание в отместку набрать Ирке сейчас. Поинтересоваться, чего хотела. Судя по тому, какой длинной у нее была ночь, она только недавно легла и отсыпается. Однако Юля отмела эту идею и смахнула уведомление о пропущенном вызове с экрана. Пусть спит.

Вместо этого из памяти был вызван абонент «Мама». Юля прижала телефон плечом к уху, чтобы освободить руки и отмерить необходимое количество овсяных хлопьев. На заднем плане Семка все еще ныл про шоколадные шарики, но она давно научилась игнорировать его и только вслушивалась в гудки.

Наконец те сменились вялым сонным «Алло?»

– Мам, ты где?

– Юлька? Чего тебе не спится-то?

– Я на работу собираюсь, – сообщила Юля отрывисто, перехватывая выскальзывающий аппарат рукой.

Другая рука уже помешивала в закипающем молоке овсянку.

– Сегодня же суббота? – все тем же сонным голосом удивилась мама. – Ты же в воскресенье работаешь?

– Так получилось, что сегодня тоже. До обеда. Ирка попросила подменить.

– Ох уж эта твоя Ирка, – вздохнули на том конце. – Сколько ты будешь позволять ей перекладывать на тебя свои обязанности?

Юля раздраженно закатила глаза, на время оставляя кашу без присмотра, чтобы достать из холодильника голубику. Она знала только один способ заставить брата есть овсянку.

– Да кто бы говорил, – пробормотала она, но судя по отсутствию реакции, мама не услышала. Возможно, она вообще так и не проснулась. У нее ночь, судя по всему, тоже была долгая. – Ты когда вернешься? Мне через полчаса выходить. Успеешь?

– Шутишь? – возмутилась мама. – Через час, не раньше.

– Но Семка один останется…

– Ничего с ним не случится, он уже не маленький. Включи ему мультики, пусть смотрит.

– А разве нет какого-нибудь закона, запрещающего оставлять восьмилетних детей одних дома?

– Я абсолютно уверена, что там имеется в виду на несколько дней, а не на полчаса.