Свадебная гора

Аня недовольно хмыкнула, но пошла. Алиса чувствовала, как безудержная слабость рушит её смелые планы на прогулку, но ничего не сказала. Ничто в теле её не слушалось. Ноги казались ватными, руки тяжёлыми, голова – пустой. Она сделала ещё несколько шагов и почувствовала, как холодный пот покрыл кожу. Ладони стали влажными. Дом, вокруг которого она собиралась гулять, шатался перед глазами. Алиса остановилась у фонарного столба и опёрлась об него спиной.

– Тебе плохо? – Аня беспокойно пыталась поддержать подругу, но на одной ноге да ещё с костылями это получалось плохо, Алиса кивнула, – Я же тебе говорила! – Аня в ужасе смотрела на Алису, представляя, как та сейчас упадёт в обморок прямо к её костылям.

Алисе стало стыдно перед ней, зря не послушалась, но ноги её уже почти не держали, и совесть быстро заглушила паника. Алиса медленно по столбу опустилась прямо на мокрую землю и села. Смутно она видела, как к её подъезду подъехало такси, оттуда кто-то вышел и почему-то подошёл к ней. Кто-то взял её на руки и зачем-то понёс обратно домой. Она ничего не понимала. Она вдруг подумала, что так и не смогла погулять, что зря так много сил потратила на надевание штанов, что…

В себя она пришла уже в квартире. Аня держала в руках пузырёк с нашатырём. Мужчина, которого она видела уже дважды, но так и не смогла толком запомнить, заваривал чай.

– Привет, – Алиса знала, что Аня ей сейчас ввалит, и решила сделать вид, что всё нормально.

– Весело тебе, да? – Аня была злая и раздражённая.

– Ань, прости, я…

– Я чуть не расплакалась там, когда ты потекла по этому столбу! Ты вообще понимаешь, что ненормальная!

– Хватит, девочки, – мужчина, которого теперь Алиса могла наконец рассмотреть, поставил чашки на стол, – А Вас, Алиса, я лично привяжу к кровати, если Вы не будете осмотрительнее.

Алиса хотела что-то сказать в ответ, но ничего не придумала и просто кивнула. Аня на неё зыркнула так, как будто сказала: «Чужого мужика сразу послушала, а меня чуть до инфаркта не довела!». Алиса в ответ жалобно посмотрела ей в глаза, и та улыбнулась. Все сели пить чай.

– Как Вы себя чувствуете? – мужчина подлил Алисе кипятка.

– Лучше, – Алисе надоело мусолить эту тему, – Когда уже можно будет снова стать прежним человеком?

– Скоро, – мужчина говорил твёрдо и очень сдержанно, – А в чём лучше?

– Она психует часто, – вошла в разговор Анна.

– Это нормально. При черепно-мозговых травмах это естественно. Так в чём лучше?

– Мухи улетели, – пробормотала Алиса.

– Это хорошо. Ещё недельку, и будете, как новая.

– За неделю я забуду, как меня зовут.

– Я Вам потом скажу, если забудете, – мужчина наконец улыбнулся, Аня расхохоталась, а Алисе стало грустно. Она вдруг распереживалась, что вся такая больная, она не может показать, какая она красивая, когда при полном параде.

– Вы кто?

– Врач.

– Это я знаю, – она натянуто улыбнулась, – Это ведь Вы меня из машины вытащили, да?

– Да.

– Спасибо Вам.

– Не за что. Ваш будущий муж спасает меня от решётки. Так что, для меня большая честь…

Глаза Алисы стали большими и удивлёнными. И она перебила врача.

– Так Вы – тот самый, который девочку малолетнюю… ну… – Ей стало ещё неудобнее вот так прямо говорить об этом.

– Да, Вы правы, это обо мне. Но давайте не будем. Я Вам таблетки принёс. Успокоительные. Очень хорошее лекарство. Выпейте, а то нервная система у Вас сейчас на пределе.

С этим Алиса спорить не стала. Взяла стакан с водой, зачем-то посмотрела на дно, высыпала таблетку на руку.

– А как Вас зовут?

Алиса положила таблетку на язык и поднесла стакан с водой к губам.

– Я думал, Вы знаете. Обо мне сейчас только ленивый не знает. Я Егор… Егор Казарин.

Вода изо рта моментально выплеснулась, таблетка застряла в горле. Алиса начала кашлять. Картина была мерзкая. Егор стоял, ничего не понимая. Но быстро спохватился и постучал Алису по спине.

– Ты, что, предупредить не могла!?

– Да я и не знала, что… Ну, что Егор – это понятно. Мало ли Егоров? А фамилии у меня нет привычки спрашивать.

– Может быть, мне кто-нибудь объяснит, в чём трагедия?

Подруги рассмеялись.

– Вы извините нас, Егор. Это недоразумение. Спасибо Вам ещё раз. Хотите ещё чай?

– Нет, спасибо.

– Пожалуйста, давайте ещё немного поболтаем. А то мне сейчас особо не с кем разговаривать.

Егор Казарин согласился. Алиса довольно улыбнулась. Таблетки начали действовать. Она почувствовала, как ей стало хорошо и спокойно.

+++

Алёша Попов вспоминал Олесю каждый день. Девчонка из богатой семьи. Он всегда был ей не ровней. Зачем он познакомился с ней? Всё равно оказался тряпкой. Это пацанам можно показывать свою крутизну, а на деле оказалось, что слабак. «Это я убил её, девочка моя любимая умерла, а я виноват… А его посадят. Она смотрит на меня, и улыбается. Наказывает меня».

Он не знал, что больше не даёт ему покоя, – что она оставила его или что она оставила его виноватым. «Но она же сама, я же пытался её отговорить», – он то утешал себя, то наказывал снова и снова. Алёша замкнулся, и это стало заметным. Даже мама уже не раз пыталась с ним поговорить. Она всё чаще гладила его по голове и целовала в лоб. Алёша знал, это верный признак того, что она видит неладное и пытается помочь сыну. На мамины вопросы он, как усталый попугай, отвечал, что всё нормально. Поэтому мама переживала и целовала его. Алёшу это мучило ещё сильнее. «Теперь ещё и маме плохо из-за меня. Во всём я виноват. Всем порчу жизнь. И доктора этого теперь ни за что посадят, тоже я буду виноват. Потому что я знаю, как на самом деле, а больше никто не знает. Но я же не дурак всё это вываливать вслух, а сами они никогда до такого не догадаются».

Алёша познакомился с Олесей случайно. Девочке из обеспеченной семьи захотелось чего-то нового, и подруги предложили сходить в ночной клуб в другом районе города. Этот район славился своей небезопасностью, и ночами там гулять было не принято. Дурная слава ходила и о тамошних дискотеках. В сводках МВД регулярно появлялись сообщения о том, что там опять что-то случилось. Даже убийства были, но народу на танцах меньше не становилось. В этот клуб и пришла Олеся с подругами. Неумело и ярко накрашенные подростки танцевали. Они были пьяные, но это никого не удивляло. Олеся так много алкоголя не пила никогда, но ей хотелось, как она сама говорила, «больше драйва». И она рискнула – впервые попробовала крепкий алкоголь. Но Олеся не знала, сколько его нужно для злополучного «драйва». Она думала, будет понятно, когда выпьет. Но просчиталась.

Они пришли в клуб уже сильно пьяные. Олеся хорошо помнила, что сначала ей было очень весело. Она чувствовала себя внепланетным существом, хотелось танцевать, петь и даже немного летать. Здесь всё было по-другому, здесь не было знакомых, ей казалось, здесь люди были не такие, как в её «папином» мире. В баре она выпила ещё. Стало интереснее. Потом она точно не могла вспомнить момент, когда всё стало меняться. Олеся танцевала, но вот уже глаза перестали успевать за картинкой, её стало мутить, настроение портилось. Она хотела взбодриться и пошла в бар. Но стало только хуже. Больше не хотелось двигаться. Тело дёргало. Тошнило сильнее и сильнее. Шее всё тяжелее было держать голову. Она – голова – вдруг стала такая большая, что хотелось её куда-нибудь сложить. Олеся присела на пол и прислонилась к стене. Она закрыла глаза, и в этот момент стало совсем плохо. Перед закрытыми веками внутри темноты всё завертелось, как на больших каруселях в парке. Она быстро подняла ресницы и поняла, что сейчас её вырвет. Кое-как она дошла до туалета и начала блевать. За несколько минут малолетняя красавица превратилась в страшненькую обезьянку, с красными глазами, черными подтёками на щеках и синеватой кожей. Она мерзко себя чувствовала и мерзко выглядела. Косметика растеклась по лицу. Одежда провоняла сигаретами и туалетом. Волосы спутались и пахли так, как будто ими вымыли пол. Олеся не понимала, что ей делать дальше. Где её подруги, она не знала. «Наверное, они где-то танцуют, но я туда не дойду». Она выползла из туалетной комнаты и снова села на пол.

Когда мимо неё проходил Алёша, он даже не удивился. Обычная история в его подростковом мире. Он бы, наверное, так и прошёл мимо, если бы Олеся внезапно не заплакала.

– Ты чего? – он так удивился, что решил остановиться.

– Отстань, – Олеся вытирала ладонью щёку, ещё сильнее размазывая растёкшуюся тушь.

– Я-то отстану, а ревёшь-то чего?