Разрешите влюбиться. Теория поцелуя

Эти парни и девчонки, они ведь даже не знали, на что конкретно подписывались. Ведь я со дня аварии жила одной только надеждой, что маме станет лучше, и она когда-нибудь поправится. И именно эта надежда давала мне силы, чтобы выносить все тяготы жизни после похорон отца.

У нас не было денег на лекарства, дорогостоящее жизнеобеспечение, одноразовые подкладные и прочее, прочее, прочее. Я была в настоящей панике.

Дядя Костя и так отдавал на ее лечение почти все свои деньги, и из-за этого его спортивный зал даже оказался под угрозой банкротства – нечем стало платить аренду. Тогда-то мне и пришла в голову идея о подработках. Я бралась за всё, что работодатели были готовы поручить неопытному студенту. Зазывала людей в ресторан в костюме огромного плюшевого зайца, пробовала себя в копирайтинге, мыла машины на автомойке, подрабатывала репетитором, пыталась даже работать курьером, но, как оказалось, не имея своего транспорта, этим не так-то легко было заниматься в большом городе. И взятый на время у дяди Кости велосипед меня не спасал – корреспонденцию в срок доставлять не удавалось, как я ни старалась.

Так что некоторые подработки пришлось бросить и вместо них найти другие. Я чередовала заботы, забывая про сон и отдых. Если оставалось свободное время – посвящала его маме или учебе. А еще некоторым делам, о которых договорилась с Главным. Ну, тем, что на небе. Создателем, Автором, Богом, Высшей силой – каждый зовет его по-своему.

В общем, я предложила ему сделку: каждый день помогаю кому-то, делаю минимум одно доброе дело, а взамен – моя мама получает еще один день жизни. И до сих пор это работало. Никто из врачей не давал никаких надежд и гарантий, но мама не сдавалась. Она жила.

И только вера в то, что она однажды обязательно вернется к нормальной жизни, не давала мне опустить руки.

Месяцы шли один за другим. Без аппарата мама не дышала, поэтому домой ее забрать было невозможно. А на содержание в больнице уходило немало средств. Со всех сторон люди только и рассказывали мне о том, что, как только у нас кончатся деньги, врачи тут же «похоронят ее» – бросят умирать. Нет, никакой эвтаназии, что вы. В нашей стране официально это запрещено. Человек просто внезапно погибает, у него останавливаются сердце и дыхание – так меня пугали.

А потом я смотрела в полные сочувствия и сопереживания глаза медицинского персонала и не хотела верить в то, что такое действительно возможно. Только не так. Не таким способом. Но все равно продолжала бояться. Поэтому и старалась проводить у постели матери как можно больше времени, разговаривать с ней, убеждать, что нужно бороться. Мне хотелось доказать всем, что так называемые «неясные перспективы» ее состояния, это вовсе не приговор. Это лучик надежды.

Но с каждым днем и у меня, и у нее сил оставалось все меньше.

– Это очень, очень трудно. – Вымолвила я тихо. – Вы не обязаны.

– Ерунда, – бросил кто-то из ребят. – Нам только в радость.

И они дружно меня обняли.

В этот самый момент я почувствовала, что больше не одна. И у меня получилось вдохнуть глубоко и свободно.

– Совсем эти ботаники рехнулись. – Скрипнул чей-то голосок. – Обнимаются посреди столовой.

– Сектанты!

Но нам было все равно. Мы были вместе и ощущали себя дружной командой.

Когда мы выбрались из универа, на небе уже ярко сияло солнышко. Ничто не напоминало о том, что с утра яростно поливал дождь. Даже луж не осталось, все почти высохло. Пришлось снять плащ и нести его в руке. Зря его Таисия Олеговна так старательно сушила на радиаторе, не пригодился. В качестве благодарности я принесла ей шоколадную плитку из столовой, на что старушка только отрицательно покачала головой:

– Ты что! Какие конфеты! У меня зубов на одну драку осталось! Бог с тобой!

Вот такой она была забавной.

Даже удивительно, что мы обычно не замечаем людей, с которыми видимся почти ежедневно. Сами того не осознавая становимся черствыми и слепыми. Как же хорошо, что эта замечательная бабулька встретилась на моем пути. И как же важна была для меня ее вовремя протянутая рука помощи!

– Идем? – Оля кивнула в сторону автобуса.

– Да, конечно. – Мой взгляд вонзился в темное пятно на асфальте, бывшее утром злосчастной холодной лужей. – Только может пешочком? – Поежилась. – Что тут, полторы остановки всего.

Заодно и несколько десятков рублей сэкономим – мелькнула мысль.

– Ну, ладно. Все равно солнечно. – Согласилась подруга.

– И воздух свежий.

– Девочки, до завтра! – Марина, сбежав по ступеням вниз, махнула рукой.

– Счастливо! – Откликнулись мы.

И Его Занудное Величество торопливо направилась к станции метро.

Улыбнувшись ей вслед, мы медленно двинулись вдоль улицы.

– Ты не против, если мы заглянем в зал к дяде Косте по дороге?

– Ммм, не можешь и дня провести, чтобы не глянуть на полуобнаженных мужчин, занятых избиением несчастных боксерских груш? – Хихикнула Олька.

– Ты что? – Я чуть не начала заикаться. – Не-е-ет! Вовсе нет. Мне курсовую нужно распечатать. Так неудобно сегодня с этим Пашей получилось…

– Ну, так нет проблем! Пошли, распечатаем.

И мы пошли. Заглянули по пути в оптику. Я оттуда пулей вылетела – не знала, что приличные очки так дорого стоят. Но, как оказалось, мне теперь даже неприличные были не по карману.

– Что-то я так распереживалась, что забыла спросить, не ремонтируют ли они старые очки. – Призналась, когда мы уже прилично далеко ушли от магазина. – В мою оправу всего-то новые стекла нужно вставить. Наверняка, это не так дорого.

– Хорошие линзы дешевыми не бывают. Ты бы не экономила на зрении, мать. – Оля скрутила свои длинные темные волосы в хвост и закрепила резинкой. – Предлагаю немного подкопить и взять тебе крутую оправу с супер-пупер линзами, чтобы очки тебя больше не уродовали, а только украшали. Как тебе мысль?

Все, что было связано с деньгами, в последнее время вызывало во мне острое желание взвыть и погромче.

– А старые меня уродовали, значит? Ты это хочешь сказать?

– Честно? – Усмехнулась она.

– Да. – Кивнула.

– Ужасно!

Я шумно выдохнула.

– Ну, и что! Не обязательно соответствовать принятым стандартам красоты, чтобы ощущать себя привлекательной. Важнее быть полноценной, самодостаточной, сохранять внутреннюю гармонию.

– Ага-ага! – Рассмеялась Олька. – Ты сейчас будто Маринкину речь прочитала.

– А что? Я искренне так считаю. – Улыбнулась яркому солнышку и прищурилась. – И чтобы понравиться кому-то, не собираюсь лепить из себя кого-то, кем не являюсь. Ну, правда, Оль. Разве каждый человек не достоин того, чтобы его полюбили за то, какой он есть?

Подруга остановилась у двери спортивного зала и повернулась ко мне. Оглядела внимательно с головы до ног и виновато сжала губы:

– Это как посмотреть. – Хмыкнула, складывая руки на поясе. – Ты говоришь о внутренней красоте, тут все понятно. Добрая душа, чистые помыслы, светлые, наивные мечты. Но не каждый готов и умеет разглядеть все это с первого взгляда. Иногда приходится долго общаться, находить какие-то точки соприкосновения, узнавать друг друга. А что если нет такой возможности? Что если у тебя есть всего один шанс, чтобы тебя заметили? А? Внутренняя красота – все говорят о ней, но никто точно не знает, что это такое. Поэтому всегда проще разглядеть красоту внешнюю.

– Я так ужасно выгляжу? – Спросила. – Ты на меня сейчас так смотришь.

– Ну… Обычно ты выглядишь лучше. – Призналась Олька, смеясь. – Сделаем скидку на то, что ты сегодня почти не спала. – Она протянула руки и поправила мою кофту, сползшую с плеч и перекосившуюся набок. – Даже в простенькой одежке можно нести себя, как королеву.

– Что? – Я опустила взгляд и оглядела свое одеяние. – Что со мной не так? Ну, платье помято. Совсем ведь немного. Мне просто негде было его сегодня выгладить. Волосы? Ну, извините, я прямо из зала прибежала в универ. Да, всё в спешке, даже расчесаться было некогда, но это, это…