Разрешите влюбиться. Теория поцелуя

– Она. Была. Моей. Девушкой. – Сказал дрожащим голосом едва слышно.

Боль вырвалась из моей груди большой черной птицей и вспорхнула к небесам.

– Рома… – Отец потянулся ко мне.

Но тут же получил грубый удар по руке. Оттолкнув его, я развернулся и спешно направился в дом.

– Рома!

– Иди к черту! Слышишь? – И громче: – Иди ты к черту!

12

Роман

Войдя в дом, направился прямиком в свою комнату. Хлопнул дверью и привалился лбом к холодной стене. Стоял, тяжело дыша, пока тело не прекратило дрожать. Сжал зубы, высекая фонтаны красных искр из глаз. Казалось, что мозги сейчас просто вспыхнут, настолько внутри все кипело, но, к счастью, ничего так и не произошло. Разве что от слез продолжало больно щипать веки.

– Да! – Взорвался криком, отвечая на завибрировавший в кармане телефон.

– Серега, ко мне, а ну, выходи!

– Какой еще Серега? – Зарычал, уставившись на дисплей.

Суриков. Ему-то что надо?

– А, привет, Романыч, – со смехом в голосе, – это я не тебе.

– Привет. – Опустил взгляд и тихо сполз по стене.

Все, что мне сейчас нужно, это бить, крушить, ломать. Сделать кому-нибудь очень больно, чтобы меня, наконец, отпустило. Я ужасно не хотел признаваться себе в том, что поселившееся во мне чувство было обидой. Называл егои злостью, и ненавистью, да как угодно, лишь бы не признавать, что это было обыкновенной обидой разочарованного мальчишки, который никак до сих пор не мог понять, почему отец так с ним поступил. Почему не подумал о том, что я буду чувствовать? Почему выбрал не меня?

Теперь я хотел, чтобы он страдал. Так же, как страдал я. Но любое мое действие в итоге приводило к тому, что доставалось ни ему, а маме. И от этого мне становилось еще только хуже.

Вот только остановиться, прекратить никак не получалось. Обратной дороги уже не было. Гниль обиды точила меня изнутри, отравляла, полностью контролируя все мысли и поступки. Она хотела, чтобы я точно так же отравил всё и всех, кто был со мной рядом.

– Слушай, ты там зверя не находил?

– Чего?

Мысленно включил обратный отсчет, чтобы взорваться, наорав на него. Десять, девять, восемь…

– Ну, зверя. – Пашка рассмеялся, что-то шепча кому-то, затем его голос снова стал слышен: – Да, короче, Настя говорит, что у нее в ящике с собой ёж был, а сейчас нет. Пропал.

– Ёж? – Желание взорваться мигом пропало.

– Ага.

Провел ладонью по лицу.

– В смысле, ёж?

– Да колючий такой.

– Если ты решил пошутить надо мной…

– Ох… На, поговори с ней сам.

Я поднялся, сел на смятую постель и уставился в потолок. В трубке зашуршало, затем послышался ее голосок:

– У меня там еж был! Настоящий! Дверца открылась, и он выбрался. Бегает, наверное, сейчас где-то там у тебя. Привет.

Мне послышалось, или она была действительно напугана?

– Привет, Ёжа. – Выдохнул, оборвав ее всхлипывания. – Постой, не части, объясни толком.

– У меня был ёж! – Сбивчиво. – Ёж!

– Ёж. – Едва не рассмеялся. – Ага.

– Настоящий, живой! По имени Сережа!

– У Ежовой был ёж. – Лег на подушку и сложил руки за голову. – Ёж по имени Серж.

– Да я не шучу-у! – Почти простонала.

– И ты принесла его с собой на вечеринку?

– Да! – Радостно.

– Хм. – Улыбнулся, представляя ее маленькое личико напротив своего. – В другой раз я бы удивился, но что-то мне подсказывает, что ты говоришь правду. Значит, ёж.

– Ага.

– Ну, ничего необычного. Карманный ёж. Это даже удобнее собачки.

– Мне не до смеха, Гай!

Вытянул ноги, закинул одну на другую.

– А мне сегодня показалось, что ты знаешь мое настоящее имя.

– Пожалуйста, – с мольбой в голосе попросила она, – поищи его прямо сейчас! Там у тебя целая толпа народа. Представь, что кто-нибудь наступит на него! Он же умрет!

– Значит, ты серьезно?

– Абсолютно.

Я прочистил горло.