Небо полное звезд. Другие мы

Примерно теми же мотивациями руководствовалась и моя мать, когда притащила в дом чёрного, как ночь, и мохнатого до безобразия щенка ньюфаундленда. Так у меня появился Дрисс. Вот только с выгулом, как вы можете себе представить, у нас те самые проблемы.

Связь отключилась, и я услышала, как хлопнула входная дверь. Значит, Софья вернулась из школы.

Обычно я вижу, как она проходит через калитку, но сегодня сестра так молниеносно промчалась, что я даже не заметила её появления. А посмотрев в окно, увидела гуляющего меж невысоких кустов зимостойкого дёрена чёрного пса – это она выпустила его на улицу одного.

Послышались торопливые шаги наверх по лестнице, затем тишину разорвал гул музыки.

«Опять врубила свой зубодробительный рок на полную катушку!»

Выкатившись в коридор, я застыла у подножия лестницы, ведущей на второй этаж.

– Эй! – Крикнула я.

Попытки перекричать музыку были тщетными.

– Эй! Вырубай уже своё дерьмо! – Проорала я, едва не охрипнув.

Я была настолько зла на неё, что даже не называла по имени. Слишком много чести для такой занозы, как моя сестрица.

– Хва-тит!

Но музыка заиграла громче.

Значит, Софья слышала меня и издевалась специально. Ещё бы – я ведь не могла подняться и достать до неё.

– Ты оставила пса одного на улице! – Крикнула я, постучав по перилам лестницы.

Вот же гадина!

И, накинув на плечи найденную в коридоре куртку, я выкатила на веранду.

Разумеется, это стоило мне определенных усилий, потому что пришлось изловчиться и переехать через порог. Чтобы вы знали: когда люди строят дома, они не думают о том, что кто-то из тех, кто будет в них проживать, однажды станет инвалидом. Не проектируют двери шириной в метр – хватит и восьмидесяти сантиметров, а в уборную и того меньше – шестидесяти, не строят пандусы у входа и не делают пониже подоконники, чтобы удобнее было смотреть в окно.

Вообще, если подумать, даже при наличии таких проектов как «Доступная среда», наша действительность всё ещё мало приспособлена для проживания в ней людей с ограниченными способностями, сколько бы не говорили об обратном с экранов телевизоров. Только сев однажды в инвалидное кресло, и проехав на нём по городу можно понять, что этот мир заточен лишь под здоровых, сильных и вот таких же наглых, как моя сестра, людей.

– Эй, Дрисс! – Позвала я, останавливаясь у оградительных перил на веранде.

Дальше спуститься без посторонней помощи у меня бы не получилось, но пёс, завидев меня, должен был принять тот факт, что за ним приглядывают – я отчаянно надеялась на это.

Вряд ли бы мохнатого остановило моё присутствие, заметь он кошку во дворе у соседей, но в любом случае прогулка под присмотром одного из хозяев была лучше, чем бесконтрольный выгул на территории чисто символически ограниченной от соседских участков редким кустарником и невысокой оградой, которую пёс при желании мог перепрыгнуть в два счета.

– Уф, – Дрисс издал не лай, а скорее низкий и довольный утробный звук и бросился ко мне.

Даже щенком он выглядел великаном с медвежьими лапами и огромной башкой, а уж теперь надвигающаяся на меня большая чёрная тень вызывала волнение.

– Хороший мой. – Рассмеялась я, пытаясь его погладить.

Но Дрисс не рассчитал скорости и врезался в мои колени башкой, да с такой силой, что коляска отъехала аж на полметра назад.

– Здоровяк! – Я попыталась сдержать вторую попытку забодать меня.

Сделав два круга вокруг коляски и лизнув меня в руку, пёс поспешил назад на едва покрывшуюся мелкой травкой лужайку. Он всегда делал так, когда боялся, что его позовут домой. А когда его звали, Дрисс всегда задумчиво глядел вдаль, будто не слышит, или наоборот – делал жалобные глаза, чтобы ему позволили ещё немного погулять.

Сегодня я была не против подождать его ещё немного. Да и ничего страшного, ведь на улице на удивление было тепло, светило солнце, на мне была мамина старая куртка, а на ногах тёплые носки. Я прищурилась, позволяя солнечным лучам растечься по моему лицу, слегка расслабилась, и в этот самый момент услышала недовольное:

– Эй! Не трогай! Иди отсюда! Пошёл, пошёл!

Глава 5

Открыв глаза, я застала своего пса атакующим высаженные вдоль разделительной линии между участками кусты дёрена. А приглядевшись, вдруг обнаружила, что объектом его поползновения был не куст, а тот, кто в ужасе шарахнулся от этих кустов – тот самый парень, чьё появление на территории района так заинтересовало меня.

– Дрисс! – Крикнула я, призывая пса к спокойствию.

Но гигант уже перешагнул невысокую сорокасантиметровую оградку между участками и застыл перед незнакомцем, виляя хвостом.

– Убери его! – В ужасе взмолился парень, пятясь назад.

– Дрисс! Иди сюда! – Позвала я, выпрямляясь.

Насколько мне отсюда было видно, пёс хотел лишь поиграть с ним. Наклонился вперёд, опёрся на передние лапы, склонил вниз голову и издал низкий звук, больше похожий на «Ну-у», чем на полноценный лай.

– Убери! – Повторил, втягивая голову в плечи незнакомец.

Я разволновалась, не зная, как же мне лучше поступить.

Конечно, ньюфаундленды – одна из самых добрых пород собак. Практически невозможно заставить их лаять или проявлять агрессию. Они абсолютно бесполезны, как защитники территории, но разве мог об этом знать чужак? Я была уверена, что, увидев огромного, как телёнка, чёрного пса, устрашающего вида которому добавляла длинная, блестящая шерсть, он запаниковал – так отреагировал бы каждый.

И конечно, парень не думал о том, чтобы посмотреть в наивные и чистые собачьи глаза – ему было не до этого, он спасал свою жизнь от внезапно нагрянувшего на чужую территорию хищника.

– Убери свою собаку, я сказал! – Громыхнул его голос.

– Гав! – Ответил Дрисс.

Ему явно нравилась эта игра.

– Я не могу! – Отозвалась я, разведя руками.

Фигура парня заметалась перед домом Ярвиненов, и Дрисс старался не отставать. Эти рывки показались ему невероятно забавной игрой в догонялки: куда чужак, туда и он.

– Что значит «не могу»?! – Теряя самообладание, проревел парень. – Это твой зверь? Так убери его от меня!

– Я не могу… – Растерялась я.

– Пошёл отсюда, уходи, уходи! – Он замахал руками.

А вот это зря.

Теперь Дрисс так увлёкся, что не послушался бы и мою маму.