Плохая девочка. Путь к тебе

Первая мысль: дать сдачи. Вторая: бить его до тех пор, пока от Сереброва не останется жалкая лужица. И я всегда так поступаю, ведь привык любые вопросы решать в драках. Но третья мысль меня оглушает: Мариана.

Я причинил ей боль.

Теперь еще и физическую.

Я толкнул, она упала. Да что я за урод-то такой?!

– Ты понял меня?! – Витек трясет меня, точно куклу.

И я постепенно прихожу в себя. Мне стоит адских усилий удержать кулаки в узде, не дать им пересчитать все кости бывшего друга.

– Руки убери. – Рычу я, отталкивая его от себя.

Возвращаюсь в вертикальное состояние, одергиваю куртку и поворачиваюсь к Мариане. Она смотрит на меня в ужасе.

– Одевайся, или я унесу тебя отсюда прямо в одеяле. – С угрозой и по слогам произношу я.

Трогаю ладонью свою челюсть – место удара отнялось, практически ничего не чувствуется. Почти как там, где было мое ледяное сердце: она его растопила и уничтожила, его больше нет. На его месте пусто.

– Унесешь? – Будто не расслышала, повторяет Мариана. – Ты меня унесешь?

– Да. – Я бросаю на Сереброва предупреждающий взгляд: пусть только попробует мне помешать. – Что непонятного? Или ты все мозги растеряла?

– Как вещь? – Она поднимается с постели и гордо расправляет плечи. – Как свою собственность?

– Нам нужно поговорить, и мы поговорим. – Твердо говорю я. – Только не здесь.

Весь мир трясется. Поверхность земли будто пытается скинуть меня с себя.

Я теряю всякое понимание того, что происходит, мне отчаянно не хочется в это верить. Глухое отчаяние камнем врезается в мою грудь, и внутри будто вылетает какой-то клапан: я чувствую, что сдуваюсь, что могу разрыдаться, хотя, представления не имею, как это делать.

– Мне не о чем с тобой разговаривать. – Сократив расстояние между нами, выпаливает Мариана. Она бьет меня в плечо дрожащей рукой, и я ощущаю ее дыхание на своих сухих губах. – И я никуда с тобой не пойду!

– Пойдешь. – Упрямо отвечаю я, глядя прямо в ее большие глаза, захваченные слезами.

– Заставишь меня силой? Свяжешь, скрутишь, ударишь? А что дальше?! – Кричит она мне в лицо, задыхаясь. – Ты хоть раз думал, что будет дальше? Как мы будем жить с тобой?! Ты же конченный, ты всех ненавидишь: даже меня и себя! Ты хоть раз задумывался, чего хочу я? Я! Не ты. Ты хоть раз думал о желаниях других людей, Кай?!

– Хватит. – Прошу я. – Ты не в себе. Оденься, мы поедем домой и там поговорим.

Сейчас эти слова кажутся мне самыми правильными на свете. Нам всем нужно просто успокоиться, и все пройдет.

– Не в себе? – Мариана начинает смеяться. – Я не в себе?!

Ее поведение заставляет злость внутри меня закипать с новой силой.

– Посмотри на себя. – Говорю я. – Ты смеешься, словно умалишенная.

Серебров делает шаг, и это вынуждает меня бросить на него очередной предостерегающий взгляд. «Только попробуй встать между нами, и я больше не буду сдерживать себя».

– Ох, ну да. Тебе бы больше понравилось, если бы я плакала. – Смахнув слезы с ресниц, с жаром восклицает Мариана. – Если бы рыдала! Тебе ведь больше нравилось, когда я смотрела на тебя со щенячьей преданностью, да, Кай?

Мое дыхание останавливается. Я умираю от желания прикоснуться к ней, прижать ее к себе, зарыться лицом в ее волосы, но все мое тело сковано необъяснимым страхом.

– Ты наслаждался моей покорностью. – Влажные губы Марианы дрожат, подбородок трясется. – Ты забрал мою невинность, смял ее, а потом вышвырнул – вместе с моей душой. А ведь я хотела только одного – любить. Просто любить тебя. Только тебя. Я не хотела быть твоей очередной подстилкой, а ты… ты уничтожил меня.

– И поэтому ты здесь? Тебе так плохо, что ты тут же нашла, кому тебя утешить? – С досады выпаливаю я. – Я ищу тебя третий день, а ты кувыркаешься здесь? С ним? Да скажи спасибо, что я вообще с тобой разговариваю после этого!

На миг ее лицо вытягивается, затем до краев заполняется разочарованием. Мариана сглатывает, оглядывает меня с головы до ног и с насмешкой произносит:

– Трахается он, кстати, лучше тебя.

Вселенная замирает.

Мы остаемся вдвоем. Я смотрю в лицо девушки, которая перевернула всю мою жизнь, и не узнаю его. Маска из гордости и боли – вот и все, что от нее осталось. И это я с ней сделал, это моих рук дело.

– Не расстраивайся, – кокетливо поправив одеяло под грудью, мурлыкает она и игриво подталкивает меня плечом, – лучше порадуйся за меня: ты сам сказал, что мое тело не священно. И я лишь следую твоим советам – распоряжаюсь им, как хочу, и занимаюсь сексом с тем, с кем хочу. Ни в чем себе не отказываю.

Меня пошатывает.

Мариана отомстила мне, и что хуже – я это заслужил. Она знала, как сделать мне больно, ведь я был для нее лучшим учителем.

– Ненавижу. – Выдыхаю я ей шепотом в губы.

– Знаю. – Сочувственно пожимает плечами Мариана. – Прости. – Она обводит меня долгим, усталым взглядом. – И, если ты закончил, уходи. Нам с Витей не терпится продолжить то, что мы начали до твоего прихода.

Мне хочется закричать, но я больше не могу. У меня нет сил. Голова идет кругом. Ее слова режут меня без ножа, ковыряют по коже, пускают кровь.

– Скажи, что это неправда. – Молю я жалким, беспомощным детским шепотом.

Мариана как в замедленной съемке мотает головой:

– Уходи.

Мне кажется, я тучей плыву на выход, с меня капает вода, просто этого никто не видит. Я весь превращаюсь в гребаный ливень, бушующий у меня внутри и рвущийся наружу.

– Вон! Вон из меня! Из моего сердца, из моих кишок, из моих мыслей – вон! Убирайся! Пошла! Вон отовсюду! – Орет мое сознание, когда я, молча, сбегаю вниз по ступеням подъезда. И только маленький мальчишка на дне коробки с обидами тихо бормочет: – Я умру без тебя… Умру…

Мариана

Я – убийца. Убиваю словами, калечу, ломаю. И мне не нужно объяснять, как это делается – я просто повторяю на нем его же проверенные фирменные приемы.

Ты смотришь прямо в глаза и говоришь совсем не то, что думаешь. Такая игра «наоборот». Говоришь и наблюдаешь, как он корчится, когда эти слова переворачивают его нутро, сдирают кожу, царапают внутренности, продираются битым стеклом по желудку и выбираются наружу грязным месивом из злости и слез.

Великолепно!

И так больно. Так сладко. Все, как он любит.

– Уходи, – произношу я из последних сил, видя, как взгляд Кая дичает и плывет.