Жертвы жадности. Опасное соседство

К счастью, парализовать сразу – как в первый раз – враги нас уже не могли. Единственная дологнисска верхнего Мыса дважды попыталась остановить нас издалека, но каждый раз, хоть нам и становилось трудно идти, но управление над телом я не терял. Еле переставляя ноги, я продолжал упорно двигаться к цели. И вот тогда дологнисска подошла совсем близко – и получила болтом в живот, после чего ей не до гипноза стало, а окружающие люди начали оживать. Впрочем, те, кто весь день находились под влиянием (причём, как мужчины, так и женщины) – приходили в себя гораздо дольше, чем я, Борборыч или Барэл с Бамбиной. И вообще выглядели очень растерянными – словно сами не помнят, как и почему здесь оказались.

Вторую пленницу мы скрутили не менее надёжно, чем первую, и доставили в форт ударников. Но теперь предстояло спеленать ещё трёх оставшихся дологнисок. А те, судя по звукам, кушали вовсю, славя нас за отменное гостеприимство. Первую мы обнаружили в кафе у Повара: она как раз закусывала одной из его дочек, которая была ещё жива, но сопротивлялась совсем слабо. Дологнисская тварь не заметила подкрадывающегося противника, и, хоть руки и слушались меня с трудом, чёрный молот легко раздробил нашей гостье сустав на ноге.

Критический удар!

Вы нанесли Игроку??? 24864 урона

Жизнь??? 2986/27850

Нога сломана и восстановится нескоро.

– Чуть не убил! – зашипел я, стягивая воющую тварь со стула. А ведь бил-то в полсилы, но всё равно едва не переусердствовал…

Получив ранение, дологнисски начинали гневно стрекотать и дёргаться, но особого сопротивления больше не оказывали. Похоже, боль повергала их самих в паралич – не привыкли они к нормальным дракам. С четвёртой тварью нам удалось справиться ещё легче. Немало этому посодействовала сама система…

День триста первый!

Вы продержались 300 дней!

Триста дней – хороший срок. Но иногда бывает так, что один день оказывается важнее, чем целая тысяча до него. Вот этот день оказался важнее, и ты показал, что умеешь сопротивляться вторжениям в тот орган, которые должен бы отвечать за мыслительную деятельность, но в твоём случае отвечает лишь за инстинкты и работу организма. Однако, сохранив двигательную функцию, ты заслужил +10 к вере – пользуйся на здоровье!

Не то чтобы увеличение веры сразу на треть дало полный иммунитет от дологнисок, но вот подбираться к ним стало легче, – да и вообще удары стали более контролируемыми. Последняя незваная гостья сообразила, что, судя по шевелению потенциальной пищи, происходит нечто ей незапланированное, и решила проверить, как идут дела у товарок.

Чтобы парализовать дружную компанию из меня, Борборыча, Барэла, Бамбины и Плутона, ей пришлось отпустить из поля зрения остальных жертв – и ударить по нам всеми силами. Её беда была в том, что при сопротивлении удерживать нас ей было тяжело – пришлось и самой встать как вкопанной. А вот Плутон вообще не обратил на её потуги никакого внимания: вскинул арбалет и пустил болт в ногу, прямо в верхний сустав. Конечность у дологнисски подогнулась, и та, жалобно стрекоча, принялась кататься по земле.

Бой завершён! Награду зажимаю! Ибо не за что!

Не прошло и часа, как в офис стражи были доставлены все пять пленниц, а понурый Ваня запер их в камерах. И его можно было понять, поскольку Маша устроила ему такой скандал, что я бы на его месте вообще закопался куда-нибудь и притворился мёртвым. Совсем мёртвым. Или сам бы в камере заперся, но в офисе стражи камер было всего пять – раньше столько преступников здесь не набиралось.

Завтра я собирался допросить пленниц, а этой ночью мне ещё придётся поработать, приводя жителей посёлка в чувство и отправляя спать.

Глава 2. В мире дологнисских животных

Утром в море снова заметили плоты, но на сей раз это были островитяне из Борисовска, чьего прибытия мы давным-давно ожидали. До прибытия оставалось ещё часов пять, так что я спокойно отправился к стражникам, чтобы проведать пленниц.

Дологнисски лежали в своих камерах с плотно прикрытыми глазами и зафиксированными конечностями. Все пять издавали какой-то писк и дёргались, и только одна из них постоянно повторяла:

– Больно… Больно… Больно…

– Больно им, видишь! – кивнул мне Ваня, с хмурым видом приглядывающий за пленницами.

– Ты сегодня спал? – уточнил я.

– Вот тут, в кресле… Домой меня не пустили, – ответил глава стражи.

– Немудрено. Сегодня многие мужики на улице ночевали, – кивнул я. – Только наши женщины ничуть не меньше виноваты…

– А они в чём виноваты? – удивился Гоги, сидевший у стены.

– А они себя адекватно вели? – поинтересовался я. – Как этих видели, так сразу с мрачными лицами куда-то чесали. И даже не пытались ничего предпринять со сходящими с ума мужиками…

– А если бы предпринимали?

– Бамбина вон предприняла… – усмехнулся я и приблизился к клетке, где лежала самая разговорчивая дологнисска. – Эй ты, охотница! Говорить будешь?

– Больно! – пожаловалась та.

– Да и хорошо, – кивнул я. – Тем, кого вы жрать вчера собирались, тоже было бы больно. А кому-то ведь даже и было…

– Отпустите! – завыла вторая.

– Ага, ты ещё пообещай, что больше не будешь!.. – кивнул Ваня.

– Днём – не буду! – пообещала дологнисска.

– Пусть ещё полежат, – предложил я Ване. – Потом с ними разберёмся.

– Пусть! – мстительно согласился тот.

Покинув офис стражи, я направился в администрацию. Мы хоть и не назначили в этот день сбор Большого Совета, но я всё ещё надеялся, что о нём помнят. Зря надеялся!.. Лидия подняла на меня грустный взгляд и даже вставать не стала.

– Спит ещё, – сказала она.

– И Саша не приходил? – уточнил я.

– Никто не приходил, – ответила девушка, рассеянно проводя рукой по идеально пустому столу.

Услышав шорох, на стол немедленно вспрыгнул Васька и принялся охотиться за ухоженными пальцами секретарши. Если присмотреться, то можно было заметить, что на её холёных руках уже остались отметки, повествующие об удачной охоте. Я вздохнул, порылся в кошельке на поясе – и выудил оттуда моток нити и смятую записку. Оторвав кусок нити длиной примерно в метр, я обмотал им бумагу, сделав своеобразный бантик, и передал девушке.

– Сердце кровью обливается! – признался я. – С этим он охотнее играть будет, чем с твоими пальцами… И руки убережёшь.

– Спасибо! – с удивлённым лицом Лидия приняла игрушку и начала наигрывать пушистого баламута.

Котов, Поляк, Борборыч, Саша – все ещё спали. Мыс вообще казался вымершим после опасных ночных приключений. А те, кто не спал, ходили по посёлку с потерянным видом, стараясь не смотреть друг на друга. Ну правильно – о том, откуда взялись пять нереально красивых девушек, большинство населения ещё не знало. Для всех всё выглядело так, что вот нагрянули пять девушек, свели всех с ума – и куда-то исчезли. Мало кто вообще помнил, что происходило с людьми ночью. А те, кто помнил, видимо, всё ещё приходили в себя.

Промаявшись полчаса, я вернулся к пленницам, запертым в камерах. За время моего отсутствия там ничего не изменилось. Всё те же писки и причитания. Всё тот же мрачный Ваня и хмурый Гоги.

– Кто главный? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь, но ответа так и не дождался. – Главная есть?

– У нас нет главной. Отпусти! Больно! – заканючила одна из дологнисок.

– Непонятно, чего больно-то?! – заявил я. – Я же ещё ничего не сделал!

– Что не сделал? – уточнила другая гостья.

– Ничего! – ответил я. – Но сейчас начну делать!

– Не надо!!! – хором попросили меня инопланетянки.