И свет окутывал лицо,
Изгиб лебяжий, грудь.
И мрак таился по углам,
Чтоб выступить не сметь,
И к догорающим углям
Садилась греться смерть.
И ангел гнева нисходил
В преддверье перемен,
И час решительный пробил,
И Голем встал с колен.
Гремели грозные слова
Пророчеством судьбы.
И были двое.
И трава.
И таинство мольбы.
* * *
Пролетает птица вещая
Над просторами запретными,
Ищет птица что-то вечное,
Непреложное, заветное.
Стонет эхо в исступлении
От прощения ненужного,
И мелькает в отдалении
Что-то бесконечно вьюжное.
Ищет птица над просторами
Дней утерянных желания,
Мудрость, скрытую запорами,
Чародеев предсказания.
Ищет ночь беспечно длинную,
Да хмельных похмелий марево,
Ищет голову повинную,
И огней угасших зарево.
Над бесчисленными топями,
На злодейства обреченными,
Ищет птица страсти томные,
В злых темницах заточенные.
Затевая споры вешние
В зазеркальях, ставших тесными,
Проплывает птица вещая
Над глубинами небесными.
* * *
Семь слоников на полке
чтут вязь салфетки старой,
Наивный телевизор
в почетнейшем углу,
Четыре шатких стула,
диван со спинкой впалой,
И тканая дорожка на крашеном полу.
На тумбочке пылятся
зачитанные книги,