Корпорация

Видео с допросом Садикова и Зайцева моими сотрудниками большое, около двух часов. Их разговорчивость объяснялась просто – в стаканах, из которых они периодически отхлёбывали, была не только вода.

– Зайцев – твоя настоящая фамилия?

– Начальник, свою настоящую фамилию я уже не помню.

– Клички, позывные?

– В Чечне меня звали Вальтер, на Востоке – Шуман.

– Почему Шуман?

– Похож на еврея, – смеётся.

– Ты? – спрашивают второго.

– Я подполковник главного управления разведки, псевдоним Рыжий.

– Разведки какой страны?

Тоже смеётся.

Отъявленные головорезы. Воевали на многих фронтах разных континентов. За деньги готовы на всё. За большие деньги.

– Сколько вам заплатили?

– По миллиону.

– Рублей?

– Шутишь, начальник?

– Долларов?

– Евро.

– Кто вас нанял?

– Чайханщик.

– Кто это?

– Живёт в Москве, держит охранную фирму.

– Почему обратился к вам?

– Общие знакомые посоветовали, – опять смешки.

Почему их не грохнули после выполнения заказа?

– Чайханщик расплатился с вами?

– Нет, только аванс. Сказал, что деньги большие, отдаст частями. На следующей неделе надо ехать в Москву, получать остальное.

Там их и грохнут.

Сидят бандиты в креслах, усмехаются. Со стороны поглядеть, так беседа приятелей, если бы не ссадины на лицах и наручники.

– Вы нас убьёте? – спрашивает Садиков.

– Нет. Расскажи, как вы напали на девушку с парнем на лесной дороге.

– Была договорённость, что вечером приедет машина. Остановится на дороге, поморгает фарами.

– С кем договорённость?

– С этим парнем, который был за рулём. Чайханщик сказал, что у него большие проблемы с кредитами в банках. Мы подъехали к нему в Питере, типа, мы коллекторы. Сказали, что отрежем яйца, он и согласился.

– Пообещали ему денег?

– Сказали, что спишем все кредиты. Парнишка слабенький, сломать его легко.

– Зачем ударили ножом?

– Никто его не ударял, – Зайцев скривил рассечённую губу. – Я лишь царапнул до крови, чтобы ментам показать, будто он не при делах.

– Почему не убрали его как свидетеля?

– Заказа на ликвидацию не было, зачем нам лишняя мокруха.

В конце видео слышны два сухих щелчка – пули из пистолета с глушителем пронзают тела наёмников. Потом ещё два, контрольные, в головы.

Дело Зябликова вёл судья Егоров Олег Анатольевич, молодой по меркам судейского сообщества. О нём ещё ранее состоялся разговор с Шутихиным при оформлении меня вторым адвокатом Зябликова. Мы сидели с ним вдвоём в кабинете адвокатской конторы и присматривались друг к другу. Эдуард Соломонович, высокий дородный мужчина с громким низким голосом, являлся завсегдатаем судов Петербурга. Мало кого он не знал из судейских.

– Егоров, берёт ли взятки? Берёт, очень активно. По нашему делу уже принято предварительное решение, что приговор будет ниже нижнего, но сидеть придётся.

– Я не спрашиваю, сколько он взял или возьмёт…

– Любезнейший Павел Николаевич, сегодня, да и раньше, ни одно дело не продвинется без смазывания, так сказать.

Шутихин взял листок бумаги, вывел на нём число.

– Большая сумма…

– Я не знаю точно, но скорее всего часть денег идёт наверх, по инстанции, так сказать.

– А насчёт выхода на подписку?

– Об этом тоже был, конечно, разговор. Здесь Егоров ничего поделать не может, установка сверху. От кого исходит? Он сказал, что не знает, может быть, не хочет говорить.

Невелика проблема с судьёй, но решать её надо.

Когда в очередной раз Зябликова привезли из тюрьмы на «меру», у судьи Егорова уже лежало напечатанное решение. Решение о продлении сроков ареста. Ничего необычного в тот день не было. Дело Зябликова не выделялось, в принципе, от других. Ну, крупный коммерсант. Ну, указания насчёт него поступали из центрального аппарата, из Москвы. Судебные заседания шли своим чередом. Расписание, конвои, процедура… Завели Зябликова. Судья выждал положенные 5 минут, вышел в зал.

– Встать, суд идёт!

Егоров оглядел зал. Подсудимый слегка осунулся, но выглядел здоровым. Несколько человек на скамейках, наверное, родственники. Хотя, как говорили, жена и дочь Зябликова обосновались за границей. Обвинение поддерживала Соколова, симпатичная бабёнка из следственного. А где прокурор? Ольга Ивановна заболела. В защите у подсудимого два адвоката, Шутихин и какой-то новый. Как его фамилия? Вот, в протоколе есть, Иванов. Эдуарда Соломоновича Егоров знал хорошо, с ним иногда трудно было вести заседания. Своей массой адвокат давил и на обвинение, и на суд. Но в данном случае всё было ясно, цена вопроса известна, Зябликов из тюрьмы выйдет не скоро.

После обычных фраз о плохом здоровье подзащитного, о его выдающихся достижениях на благо Родины (со стороны Шутихина), а также о желании Зябликова поскорее скрыться от правосудия (со стороны Соколовой), суд удалился в совещательную комнату для принятия решения. Егоров не мог видеть, как адвокат Иванов вышел в коридор и отправил кому-то короткое сообщение. Через несколько секунд телефон судьи издал трель. На экране смартфона появилось лицо председателя суда Гусака Льва Абрамовича, он чем-то взволнован. Говорит быстро и поглядывает куда-то в сторону.

– Олег Анатольевич, у тебя сейчас на мере Зябликов?

– Да, – удивляется осведомлённости шефа Егоров.

– Отпускай его!

– Как отпускать?

– На подписку, давай, быстрее.

– Вы уверены, Лев Абрамович?

– Ты чего, баран, что ли, не понимаешь русского языка?

– Лев Абрамович, под Вашу ответственность, – отвечает судья, слегка обиженный сравнением с домашним животным.

– Да, да, конечно! Давай, отпускай его.

Егоров вышел в зал и на глазах изумлённых участников процесса прочитал решение.

– Освободить в зале суда!

Конвой открыл клетку. Первым успел подойти к Зябликову адвокат Иванов. Он что-то шепнул тому на ухо, и бывший арестант поспешил покинуть здание суда. На улице стояло припаркованное у крыльца такси с открытой задней дверью. Не успел Илья Аркадьевич усесться, как машина рванула вперёд.

Адвокаты выходили из суда вместе.

– Эдуард Соломонович, как думаешь, почему судья отпустил Зябликова?

– Не знаю, – тот пожал плечами. – Не иначе кто-то помер.

И он оказался прав. Позже стало известно, что скоропостижно скончался председатель суда Гусак Лев Абрамович. Инфаркт.

После окончания заседания судья Егоров направился в комнату совещаний. Следом за ним туда вошла Соколова.

– Лариса Валерьевна, чайку?

Комната совещаний представляла собой довольно уютный кабинет со всеми удобствами. Здесь стоял даже большой диван, обитый красной тканью. Егоров любил на нём иногда полежать, листая страницы дел или ролики интернета.

– Олег Анатольевич, зачем Вы отпустили Зябликова? – строго спросила следователь.

– Результативная часть постановления ещё не готова.

– Председатель суда в курсе?

– Да, Лариса… можно мы перейдём на ты? Всё-таки не первый день знакомы…

Егоров встречался ранее со следователем, в здании суда, конечно. Как женщина Соколова ему нравилась, хотя было что-то в ней такое, что мешало завязаться лёгкому флирту. Лариса умела держать дистанцию.

Сегодня капитанша выглядела особо очаровательно. Лёгкий румянец, сжатые губы, решительный взгляд красивых серых глаз вкупе с короткой форменной юбкой и облегающей налитую грудь рубашкой с погонами делали её похожей на воинствующую амазонку из комиксов. Егоров на миг представил Соколову в кожаном бикини с хлыстом в руке. Вот красавица замахнулась, а он с вожделением упал к её стройным ногам, моля о пощаде…

– Так почему, товарищ судья, Вы отпустили Зябликова? – Лариса Валерьевна проигнорировала просьбу перейти на «ты».

– Мне дал указания Гусак, – Егоров почувствовал, что вляпался во что-то неприятное.

– Указание письменное или устное? – продолжила допрос следователь.

– По телефону.

– Вы понимаете последствия своего поступка? Интересы каких людей завязаны на этом деле? Скорее всего, Вашей карьере наступает конец, впрочем, это не мне решать.

– Так как я должен был поступить, если сам Председатель суда мне приказал?

Но Лариса Валерьевна хозяина кабинета уже не слушала, она отошла к окну и набрала кого-то по телефону.

– Да, Егоров отпустил Зябликова… на подписку… Говорит, что ему приказал сам Гусак… А что с ним?

Судья начал понимать, что произошло непоправимое, ему стало страшно…

Соколова вызвала меня к себе официальной повесткой. Беспокоиться было не о чем, а сходить пообщаться с интересной женщиной стоило потраченного времени. Лариса Валерьевна сидела за столом и что-то писала. Не отвлекаясь от процесса, она кивнула мне на стул напротив, на который я и приземлился. Наконец, следователь отодвинула бумаги, подняла глаза. Взгляд был строгий, но любопытствующий.

– Иванов Павел Николаевич?

– Он самый.

– Адвокат гражданина Зябликова?

– Второй адвокат.

Наступила пауза. То ли Лариса Валерьевна вспоминала, зачем меня пригласила, то ли её молчание должно было означать нечто серьёзное.

Мне спешить было некуда, я с интересом глядел на симпатичное лицо капитанши. Вот она вышла из-за стола, показав свои красивые ноги, очерченные сверху форменной юбкой.

– Гражданин Иванов, что Вы сказали подсудимому после оглашения решения судьи? Этот эпизод попал на камеру, наши специалисты расшифровали Ваши слова.

– Если Вы знаете, что я сказал, зачем спрашиваете? – парировал я. – Пожелал ему бежать быстрее с этого гиблого места.

– Вы в курсе, Павел Николаевич, что внизу Зябликова ждало такси?

– Молодец Олег, заказал такси ещё до приговора. Как знал…

– Шутим? – Лариса ещё строже на меня взглянула, стараясь прочитать в моих глазах правду. – Где сейчас гражданин Зябликов?

– Без понятия, – тут я немного лукавил.

– Вы в курсе, что он пересёк границу Российской Федерации?

– Ай-я-яй! Как же наши пограничник его выпустили?

– Послушайте, уважаемый господин адвокат, – капитанша приблизила ещё ближе свои серые пронзительные глаза. – Есть основания подозревать Вас в помощи бежать подсудимому за границу.

Это была бессовестная ложь. Никаких доказательств у них не было, да и быть не могло. Я, конечно, организовал эвакуацию Зябликова, но делал это профессионально, то есть, тайно… Стало немного скучновато. Свои ментовские замашки следователи могли использовать с кем-то другим, но не с адвокатом Ивановым, и уж тем более не с Агрономом. Я встал.

– Если у Вас ко мне больше ничего нет, позвольте откланяться, – надо поставить эту девку на место. – Я останусь, если только Вы скажете, что мне предъявлено обвинение или что я являюсь свидетелем.

И направился к двери.

Я тоже блефовал, и Лариса это знала.

– Сядьте, Павел Николаевич, давайте по-хорошему. Отсюда Вы не уйдёте, пока я не подпишу пропуск. Вы пока не свидетель и, к сожалению, не обвиняемый, но это мы постараемся исправить. Я вызвала Вас, чтобы опросить по уголовному делу, по факту нарушения закона гражданином Зябликовым.

Я снова сел. Умная женщина, да ещё и красивая, с такой приятно общаться, даже если она из вражеского лагеря.

– Вы знаете Гусака Льва Абрамовича? – продолжила следователь. Она взяла ручку, собираясь, вероятно, записывать мои ответы.

– Председателя районного суда?

– Да.

– Нет, к сожалению, лично не знаю. Не довелось…

– Были ли контакты у адвоката Шутихина с председателем?

– Спросите у адвоката.

– Я Вас спрашиваю.

– Если какие-то контакты у Эдуарда Соломоновича с судьёй были, мне он об этом не рассказывал.

– Павел Николаевич… мне кажется, что Вы не совсем откровенны в нашей беседе. Насколько я знаю, Вы профессионально занимаетесь инвестированием, вкладываете деньги в различные строительные и промышленные объекты. И у Вас нет проблем с налоговой. Пока нет…

Какая женщина! Восхищаюсь. Она может соблазнить, может и угрожать.

Разыграть из себя оскорблённого или запуганного? Нет, лучше не показывать никаких эмоций, тем более, что их и нет на самом деле. Следователь Соколова в так называемой правоохранительной системе занимает невысокое место, но, как кажется, дама вполне перспективна для роста, тем более, с моей помощью. Попытаться разыграть с ней какую-нибудь многоходовочку… Я подумал также о том, что имея превосходные агентурные данные, Лариса могла играть ещё и на стороне секретных служб, об этом говорили и кое-какие детали в её поведении.

– Вы не ответили на мой вопрос, – достала меня из размышлений капитанша.

– На какой вопрос?

– Готовы ли Вы к сотрудничеству со следствием.

– Готов, конечно.

– Дадите ли согласие на проверку на полиграфе?

Ого, куда загнула.

– Насколько я знаю, чтобы давать ответы через полиграф, надо обладать статусом, обвиняемого, например.

– А в частном порядке?

– Ну, только если с Вашим личным участием, уважаемая Лариса Валерьевна.

Следователь слегка покраснела или сделала вид, что засмущалась.

Игра началась. Пройти полиграф для меня труда не составляло. Надо бы продумать план работы с капитаншей. Во-первых, всё о ней выяснить. Кто, что, куда, кому… Во-вторых, закинуть «наживку», чтобы она заглотила «крючок». В-третьих… в-третьих, там будет видно.

– Лариса Валерьевна, разрешите пригласить Вас в ресторан для дальнейшей, так сказать, беседы.

Капитанша опять покраснела, делает она это натурально или притворяется?

– Вы знаете, что это запрещено.

– Знаю, но здесь, в этих стенах я не могу полностью раскрыться, всего рассказать.

– Ну, хорошо, завтра днём у меня есть полчаса свободного времени, заодно надо будет и пообедать.

Оперативная игра началась.

На другой день мы с Ларисой встретились в небольшом уютном кафе недалеко от её работы, место она назначила сама. Называлось кафе несколько странно: «Параграф». Как и в ресторане «Зорро-Люкс», который я посетил недавно, здесь тоже всё наверняка прослушивалось и проглядывалось. В Зорро слушали спецслужбы и приближенные к ним бандиты, здесь следаки из дома неподалёку. Капитанша пришла в гражданском костюме. Строго, ничего лишнего, но качество одежды и аксессуаров выдавало женщину отнюдь не бедную.

– Здравствуйте, у меня мало времени, – начала с ходу Лариса Валерьевна.

– Может быть, вина?

– Нет, я на работе.

– А мы могли бы встретиться как-нибудь после работы?

– Павел Николаевич, давайте отбросим всё ненужное, что Вы хотели мне сказать?

– Уважаемая Лариса Валерьевна, давайте сначала покушаем, Вы, наверное, уже устали и проголодались.

Капитанша слегка улыбнулась в ответ. Отличное начало!

За кофе мы вернулись к разговору о делах.

– Так что Вы хотели? – спросила симпатичная молодая женщина, сидевшая напротив. Она изящно, слегка отведя мизинец, отпивала мелкими глотками горячий напиток.

– Да, собственно, ничего, – ответил я.

– Для чего же Вы хотели встретиться?

– Полюбоваться Вами, провести немного времени с красивой и умной женщиной. Ведь правда, мне это доставляет большое удовольствие.

Лариса слегка покраснела, румянец очень шёл к её светлым волосам и серому пиджаку.

– Спасибо за комплимент, но хотелось бы поговорить по существу. Что Вы можете добавить по поводу побега своего подзащитного?

– Мне бы хотелось поговорить о Вас.

– Знаете, у меня совершенно нет времени заниматься ерундой. Мне пора, к себе я вызову Вас повесткой.

– Подождите, Лариса Валерьевна, буквально пару слов.

Женщина, показывая всем своим видом большое одолжение, снова взялась за чашку.

Но я не торопился. Я ей нужен. Нужен как свидетель, как информатор, как обвиняемый, наконец.

– Лариса Валерьевна, у Вас много дел одновременно в производстве?

– А что?

– Когда Вам должны присвоить майора?

– Вас это не касается.

– Ну, почему же… Как Вы знаете, я работаю, если можно так выразиться, инвестором. Через мои руки проходят большие деньги. Кое-кого в этом городе, из руководства, я знаю. То есть, я мог бы быть Вам очень полезен, в плане, допустим, карьерного роста.

– А что взамен?

– Ничего, господи боже мой. Вот так просто посидеть часок за чашкой кофе, поболтать, полюбоваться Вами.

– У Вас какие-то конкретные предложения?

– Да, у меня есть конкретные предложения. Но здесь, Вы меня понимаете, об этом говорить затруднительно. Давайте пройдёмся по улице, там нас никто не услышит, если, конечно, на Вас нет микрофона.

Лариса покраснела, неужели, я угадал? Ну и ладно, пускай пишет, лишнего я всё равно не скажу.

Иногда по воскресеньям я ездил играть в шахматы в Московский парк. Клуб открывался рано. Если позволяла погода, доски выносили на улицу, и бои шли на скамейках. При ненастной погоде «рубились» в павильоне. Я любил воскресное утро. Город ещё спит, машин на дорогах мало, это, пожалуй, единственное время, когда езда доставляет удовольствие. Мой новый Мерседес отлично держит дорогу, послушно срываясь с места и входя в повороты. Я не превышаю, мне хватает и разрешённой скорости, хотя иногда на трассе я и позволяю ею насладиться.

Сегодня на небе солнце, мы с Виктором Николаевичем берём доску, часы и идём играть на улицу. Многих в клубе я знаю, кого по именам, кого просто по лицам. Играю в шахматы я хорошо, обыграю, наверное, здесь любого. Но иногда приходится поддаваться, иначе людям не интересно будет со мной садиться за доску. Играем мы на деньги, ставки небольшие. Многие приносят с собой фляжечки, закусочки. Но со мной только термосок с кофе, да пара булочек, тем более, что я за рулём.

Виктор Николаевич играет хорошо, он быстро расставляет фигуры, торопится отыграться. Прошлый раз я влепил ему три мата подряд. Начинаем игру, первые ходы идут быстро, здесь подводных камней быть не может. Несколько человек стоят рядом, смотрят. Кому-то доставляет удовольствие следить за чужими партиями. Играю белыми, пешки в центре сошлись в клинче. Надо готовить прорыв справа, но чёрный король вдруг рокируется в длинную сторону…

– Так играл Каспаров против Карпова на матче за звание чемпиона, – говорит один из зрителей.

– Так играл ещё Таль, – вторит другой. – Я смотрел его здесь, в Ленинграде, ещё в восемьдесят пятом году.

– Да, Таль был великий шахматист, но не сильней Корчного.

– Да что вы говорите.

– Говорят, начальника ГУВД снимают.

– Нет, там уходит зам, точнее, его уходят, – вставляет слово Виктор Николаевич.

Он бывший сотрудник органов, теперь на заслуженном отдыхе. Я поэтому и играю с ним чаще, чем с другими, чтобы иметь возможность получать инсайд из этой области.

Атака правым флангом не имеет перспективы. Но теперь необходимо перебросить всю свою «артиллерию» на левый. Главную диагональ занимает слон, конь выдвигается ближе к чёрному королю. Ферзь доминирует пока справа, но перебросить его можно быстро…

– Из Москвы приехала комиссия по поводу смерти председателя районного суда. И зам ГУВД попал под раздачу, не обеспечил охрану. Теперь к председателям судов приставят телохранителей.

– Говорили, что у председателя случился инфаркт, когда он узнал, что выпустили бывшего владельца Нового Порта. И якобы тот скрылся за границей. А за него вступился Агроном.

– Я слышал, что Агроном местный, питерский.

– Да кто его знает, никто в лицо его никогда не видел. Скорее всего, это женщина.

– Агроном – это одна из башен Кремля. Идёт просто передел собственности.

А партия идёт к развязке. Теперь нужно сделать осторожный, незаметный ход, ухудшающий положение. Поддаваться в шахматах тоже надо уметь.

Цугцванг. Когда любой следующий ход ухудшает позицию. Зрители потихоньку расходятся. Сегодня, в воскресенье, господин Архипов получит следующее сообщение: «Куплю контрольный пакет акций Нового Порта по цене 100 рублей за акцию. Следующее предложение будет менее щедрым. Срок ответа – до завтра. Агроном». Пора начинать большую игру.

На следующий день, в понедельник, шлагбаум коттеджного посёлка протаранил бронетранспортёр. Обыкновенный БТР пятнистого, маскировочного цвета. Из будки выскочил было охранник, но, услышав пулемётную очередь, бросился в кусты. Бронетранспортёр не спеша проехал по улочкам посёлка и остановился напротив большого дома из стекла и бетона. Здесь проживал господин Архипов с семьёй. В доме находилась только приходящая уборщица. Услышав выстрелы, она сразу легла на пол в ванной и долго не вставала. БТР, не торопясь, расстрелял из крупнокалиберного пулемёта все фасадные стёкла…

Через некоторое время в посёлок приехала полиция, скорые, прибыло разное начальство. Дом без окон и дверей и стоящий перед ним бронетранспортёр оцепили красно-белой лентой. Уборщица срывающимся голосом рассказывала оперативникам о пережитом ужасе. Охранник в перепачканной землёй форме стоял тут же. Подъехал и Архипов Семён Аркадьевич. Внутрь его пока не пустили, но разговора с начальником полиции удостоили.

Днём в понедельник я сижу дома в кабинете и смотрю по интернету репортаж с места происшествия. Взволнованный голос корреспондентки, мигалки служебных машин, сиротливо стоящий БТР, разбитые окна… Потом перевожу взгляд в своё окно. Там, чуть вдалеке, темнеют воды залива, внизу радуют глаз аккуратно подстриженные кусты и газон. Свой дом я построил несколько лет назад. Красивое место, рядом шоссе, пологий склон. Коттедж стоит чуть на отшибе, ограждённый «прозрачным» металлическим забором. В воротах – будка, где днём и ночью сидит вахтёр, открывающий мне шлагбаум. Камеры наружного наблюдения выведены на 2 пульта, один в будке, второй в доме. Пульты оборудованы и «тревожными» кнопками. Так, на всякий случай… Сам дом представляет собой двухэтажное сооружение в современном стиле. Прямоугольные секции, много стекла, плоская крыша. Чаще всего я бываю здесь, хотя в городе у меня также имеется несколько квартир. Мне нравится это место. Некоторая уединённость, простор, красивые пейзажи за окном. На первом этаже моего коттеджа просторный холл, он же гостиная и кухня, есть небольшой спортивный зал с тренажёрами, душевой и сауной. Имеется гараж, где стоит запасной автомобиль, мощный БМВ. На втором этаже большой кабинет, две спальни с балконами, гардеробная.

В подвале оборудован бункер. Зеркало в спортивном зале является потайной дверью, глубоко вниз уходят ступени лестницы. Сам бункер окружён толстыми бетонными плитами, способными выдержать, наверное, удар маленькой атомной бомбы. Закрывшись тяжёлой металлической дверью, я мог бы жить здесь автономно несколько месяцев. Электричество, водопровод, канализация, вентиляция, интернет… что ещё нужно для жизни? В самом бункере две двери. Одна ведёт наверх, в дом, а вторая в подземный переход. Недалеко отсюда, за леском, находится небольшой кирпичный дом, окружённый высоким забором. Окна закрыты железными решётками. В гараже стоит серый, неприметный в потоке машин, заправленный Рено. Дорога из кирпичного домика тянется параллельно шоссе, которое ведёт к коттеджу.

Итак, игра началась. Бронетранспортёр у расстрелянного дома – это предупреждение. Скорее всего, оно не приведёт пока к нужному результату. Но недооценивать силу Корпорации я бы им всё же не советовал…

Мои размышления прервал сигнал телефона, он сообщал о прибытии письма на электронную почту. В ноутбуке открываю текст, читаю: «Фанера от производителя», – далее ссылка на какой-то сайт. Это Фауст. Просит внеплановую связь. Захожу в стрим популярного блогера на Ютубе, ищу нужный комментарий. Вот он:

– ФанФан-2149, я вовремя.

– Афоня-Супер поддерживает автора, – отвечаю я Фаусту.

– ФанФан-2149. Аист заболел. Высокая температура. Гнездо разорили.

– Афоня-Супер автор молодец.

В переводе на обычный язык это означает, что брокер Антонов, через которого была подана заявка на покупку акций Нового Порта, арестован. А в брокерской конторе прошли обыски. Тупо работает «контора». Они не смогли выйти на заказчиков покупки акций, поэтому решили выжать всё из брокера и покопаться в документах. Вот и ответ на расстрел дома Архипова. Война. Высылаю шифровку Розе – надо узнать все детали с разгромом брокерской конторы. Поступило новое сообщение – от следователя Соколовой: «Ув П Н не желаете ли поужинать сегодня в ресторане „Зорро-Люкс“ в 19 час». Мадам назначает мне свидание. Это серьёзно…

В семь часов я в ресторане «Зорро-Люкс» на Невском. Ларисы ещё нет, но появляется Лёня Петров.

– Сколько лет?

– Сколько зим!

– Зачастил, Павлик, ты в наши края, видать, деньжат подкопил.

– Жду даму, хочу шикануть перед ней.

– Понимаю! Ну, тогда от заведения бутылку шампанского на стол, – он сделал знак официанту.

Появилась Лариса, сегодня она в вечернем платье. Чёрный бархат, красный бант, красные туфли.