Словно бутону – и над крестами кварталов
Просто подняться – как будто ты вольная птица.
Щебет и шелест и гулкие капли, по носу
Мягко ползущие. Мокрая пыль на ступенях,
В мокрых разводах колонны. И серо-белёсый
Свод над тобою, и лёгкая слабость в коленях.
На мостовой – тополиного пуха остатки,
И, отпустившие вожжи рассудка, ладони разжаты -
Ибо в пространстве зелёных овалов иные порядки,
Там бесполезны дискуссии, споры, дебаты.
Словно по веткам скитаются тёплые губы -
Ветки в мазках красноватых нестойкой помады,
Ветки воздеты над миром, как бивни и трубы –
Трубы трубят о победе зелёной Армады.
Ибо – стена городская стара и трухлява –
Не замечая её, я насквозь прохожу три района.
Ибо – стрижей, муравьёв и детишек орава –
Сверху, внизу и на среднем сеченьи газона.
Вдруг из-за ёлки мне в ухо кукует кукушка.
Воздух, пресыщенный влагой, – певуч как гитара.
Я возлетаю, и зелень мягка как подушка,
И подо мною – пласты тёмно-белого пара.
Пусть в лабиринте моё послоняется тело –
Знать ничего не хочу, кроме тени душистой.
В лес ароматов войду безмятежно и смело,
И растворюсь в высоте, напряжённой и чистой.
Пусть упадёт лепестком позабытое эго,
Камня на камне нельзя оставлять от сознанья.
Только побег – без оглядки, – а после разбега –
Долгий прыжок и полёт через бездны молчанья.
Голубая юла
В старой новой Москве долгожданное лето,
И готовятся выкинуть пух тополя.
Тихо кружит волчком по вселенной планета,
Голубая юла под названьем «Земля».
Вкруг неё – пояса из воздушных спиралей,
Выкрутасы погоды, снегов и дождей.
Нам погода несёт ворох странных печалей
Или радость дари'т от щедро'ты своей.
В переулке стоит терпкий дух тополиный,
Воздух вкусный с собой в кулаке унесу.
Мне расстаться пора с первою половиной
Этой жизни. Созрела трава под косу.
Будут звонкие дни, будет жаркое лето,
И, под солнцем горя, пожелтеют поля.
Всё своим чередом – ибо кружит планета,
Голубая юла под названьем «Земля».
Луна и выпивка
Неполную буквою «Р»
Прорезался месяц над домом.